"Луций Анней Сенека. Письма" - читать интересную книгу автора

найденному мудрыми мужами, не воспринимаем его с открытым сердцем и лишены в
таком важном деле упорства. (10) Как добыть довольно знаний для борьбы с
пороками тому, кто учится лишь в часы, не отданные порокам? Никто из нас не
погрузился в глубину, мы срывали только верхушки и, занятые, считали, что с
избытком довольно уделять философии самое ничтожное время. (11) А больше
всего мешает то, что мы слишком скоро начинаем нравиться самим себе. Стоит
нам найти таких, кто назовет нас людьми добра, разумными и праведными, - и
мы соглашаемся с ними. Нам мало умеренных похвал: мы принимаем как должное
все, что приписывает нам бесстыдная лесть; мы киваем тем, кто утверждает,
будто мы лучше всех, мудрее всех, хотя и знаем их за лжецов. Мы так к себе
снисходительны, что хотим похвал за то, вопреки чему поступаем. Обрекающий
на пытки слушает речи о своей кротости, грабящий чужое - о своей щедрости,
предающийся пьянству и похоти - о своей воздержности. (12) Александр, когда
расхаживал уже по Индии, разоряя войной племена, о которых и соседи мало что
знали, при осаде какого-то города объезжал стены, чтобы высмотреть слабые
места, и при этом был ранен стрелой, однако остался в седле и продолжал
начатое. Потом, когда кровь остановилась, сухая рана стала болеть сильней, а
голень, свешивавшаяся с коня, постепенно опухла, он вынужден был отступиться
и сказал: "Все клянутся, будто я сын Юпитера, но это рана всем разглашает,
что я человек". (13) Будем и мы поступать так же. Хотя лесть всех делает
дураками, каждого в свою меру, скажем и мы: "Вы называете меня разумным, а я
сам вижу, сколько бесполезных вещей желаю, как много вредного хочу; я не
понимаю даже того, что животным указывает насыщенье, - меры в еде и в питье,
и не ведаю, сколько могу вместить". (14) Я научу тебя, как узнать, что ты
еще не стал мудрым. Мудрец полон радости, весел и непоколебимо безмятежен;
он живет наравне с богами. А теперь погляди на себя. Если ты не бываешь
печален, если никакая надежда не будоражит твою душу ожиданием будущего,
если днем и ночью состоянье твоего духа, бодрого и довольного собою,
одинаково и неизменно, значит, ты достиг высшего блага, доступного человеку.
Но если ты стремишься отовсюду получать всяческие удовольствия, то знай, что
тебе так же далеко до мудрости, как до радости. Ты мечтаешь достичь их, но
заблуждаешься, надеясь прийти к ним через богатство, через почести, словом,
ища радости среди сплошных тревог. К чему ты стремишься, словно к источникам
веселья и наслажденья, в том - причина страданий. (15) Я повторяю, радость -
цель для всех, но где отыскать великую и непреходящую радость, люди не
знают. Один ищет ее в пирушках и роскоши, другой - в честолюбии, в
толпящихся вокруг клиентах, третий - в любовницах, тот - в свободных науках,
тщеславно выставляемых напоказ, в словесности, ничего не исцеляющей. Всех их
разочаровывают обманчивые и недолгие услады, вроде опьянения, когда за
веселое безумие на час платят долгим похмельем, как рукоплесканья и крики
восхищенной толпы, которые и покупаются, и искупаются ценой больших тревог.
(16) Так пойми же, что дается мудростью: неизменная радость. Душа мудреца -
как надлунный мир, где всегда безоблачно. Значит, есть ради чего стремиться
к мудрости: ведь мудрец без радости не бывает. А рождается такая радость
лишь из сознания добродетелей. (17) Радоваться может только мужественный,
только справедливый, только умеренный. - "Что же, - спросишь ты, - разве
глупые и злые не радуются?" Не больше, чем львы, дорвавшись до добычи. Когда
они изнурят себя вином и блудом, когда ночь промчится в попойке, когда от
насильственных наслаждений, которые не способно вместить хилое тело, пойдут
нарывы, тогда несчастные воскликнут словами Вергилия: