"Анри де Сен-Симон. Полные и доподлинные воспоминания о веке Людовика XIV и Регентстве (Избранные главы, Книга 1)" - читать интересную книгу автора

доказательно. Вот лишь рецепты он предлагал не только утопические, но и
наивные. И не этими рецептами сильны его "Мемуары" и даже не верно
подмеченными чертами кризиса абсолютизма, что ставилось автором в вину
Людовику и его ближайшему окружению.
И вот здесь мемуарист впадает в некое противоречие: он не может не
признать, что "век Людовика XIV" - это было великое царствование, фактически
продолжавшееся более 54 лет (формально еще дольше - с 1643 года), отмеченное
великими же свершениями в области политики, общественной жизни, культуры. И
рядом с этой позитивной оценкой-постоянные упреки в недальновидности, в
отсутствии самокритичности, в неумении разбираться в людях. Последнее
Сен-Симон особенно подчеркивает (и для этого у него были и чисто личные
мотивы): тут он видит корень всех бед, обрушившихся на страну, именно по
этому вопросу ведет он заочный спор с королем. "Король, - замечает
мемуарист, - боялся ума, талантов и благородных чувств даже у своих
генералов и министров". И легко попадал под влияние людей коварных,
корыстных, даже подчас злонамеренных, оказывавших самое дурное воздействие
на короля. Таких людей было много, почти обо всех Сен-Симон пишет, но
особенно подробно он рассказывает о двух "злых гениях" Людовика - министре
Лувуа и возлюбленной г-же де Ментенон. Он пытается понять сам механизм
такого влияния, повествуя о тех хитростях и уловках, к которым им
приходилось прибегать, чтобы склонить монарха к принятию того или иного
решения.
За течением истории Сен-Симон видит действия конкретных личностей, и в
той политике, которую он так подробно описывает, очень часто политике
закулисной, даже тайной, именно так и было. Вот почему "Мемуары" Сен-Симона
переполнены "личностями", и вот эти личностные характеристики и составляют,
пожалуй, главную ценность книги.
Отношение к Лувуа или г-же де Ментенон у Сен-Симона однозначно
отрицательное. Но это не значит, что он огрубляет и упрощает характеристики
этих персонажей. Он отдает им обоим должное - их находчивости, уму, подчас
даже исходящему от них обаянию. Но не прощает (как, в общем, не прощает и
Людовика). Даже напротив, судит еще строже и бескомпромиссней. Вообще
Сен-Симон очень часто в своих оценках решителен и бесповоротен. Но и гибок.
Дело в том, что почти всех, о ком он пишет, он хорошо знал, поэтому ему
трудно отделаться от личностного элемента в своих суждениях, они отражают
его отношения с персонажем. Нередко это вступает в противоречие с оценкой
его исторической роли и распространяется на его личные качества. Полного
замещения, полной подмены у Сен-Симона не происходит, но у человека, с его
точки зрения, отрицательного писатель как бы невольно обнаруживает то
какие-то странности в поведении, то неприятные черты во внешности и т. д.
Это не значит, однако, что положительные персонажи "Мемуаров" выглядят
плакатно идеальными. Тут, видимо, сказался тот факт, что Сен-Симон не был
активным членом какой-то конкретной придворной группировки или партии. Он во
многом был "сам себе партией", хотя и тяготел к тому или иному кружку
(например, окружению герцога Бургундского). Поэтому он хорошо относился к
кому-то не из-за его партийной принадлежности, а исходя из своих личных
побуждений и симпатий. Ему просто кто-то мог быть приятен, мог нравиться,
хотя Сен-Симон видел все слабости и все недостатки этого человека. Тем самым
он оставался в своих суждениях свободным и независимым. С этой точки зрения
весьма показательно отношение мемуариста к герцогу Орлеанскому, племяннику