"Анри де Сен-Симон. Полные и доподлинные воспоминания о веке Людовика XIV и Регентстве (Избранные главы, Книга 1)" - читать интересную книгу автора

и житейского поведения коснели бы мы, не будь у нас исторических сочинений!
Очевидно поэтому, что именно по воле Провидения они существовали всегда,
невзирая на бесчисленные утраты, случавшиеся при передаче их от века к веку
до изобретения книгопечатания вследствие небрежности, а после изобретения
такового - в угоду различным корыстным интересам, от пожаров и множества
иных несчастных случаев.
Что же до милосердия, история обладает тем преимуществом, что, как мы
видим, позволяет, а иногда и обязывает обличать и преследовать дурных людей.
Дело в том, что она обличает и преследует их лишь тогда, когда они уже
мертвы, причем давно, и всем безразличны. Поэтому репутация, карьера и
корыстные интересы живых не могут из-за нее пострадать, и правда
беспрепятственно выступает во всей своей чистоте. Причина тут ясна: тот, кто
пишет историю своего времени, стремясь только к правде и никого не щадя,
всячески старается скрыть, чем занимается. В противном случае чего только не
пришлось бы ему опасаться от стольких сильных мира сего, задетых лично или
через своих близких сказанной им бесспорной, а значит, беспощадной правдой!
Следственно, автор, ежели только он не решился ума, ни за что не позволит,
чтобы его заподозрили в написании истории. Он даст книге созреть, упрятав ее
под ключ и надежные замки, так же тайно передаст своим наследникам, а те
благоразумно выждут одно-два поколения и выпустят ее в свет не раньше, чем
время станет ей защитой от преследований. Так вот, наши дни достаточно
удалены от изображаемых, и время набросило на последние свой покров. Сразу
после смерти Людовика XIV мы с удовольствием, пользой и без всякой опаски
прочли немало трудов и мемуаров о временах его несовершеннолетия, и то же
будет повторяться из поколения в поколение. Кому теперь есть дело до
изображаемых автором людей, кого задевает описание их поступков и уловок?
Ничто в этих книгах не идет вразрез с милосердием: они лишь учат и
просвещают читателей. Распространяться долее о подобных истинах означало бы
бесполезно доказывать, что днем сияет солнце и потому светло. Надеюсь, во
всяком случае, что все возможные возражения сняты.

1. 1692. Сдача Намюра

Через три месяца после поступления моего в мушкетеры,[19] то есть в
марте следующего года, король отбыл в Компьень,[20] где устроил смотр легкой
и тяжелой гвардейской кавалерии; там я один раз стоял в карауле в
королевских покоях. Этот небольшой поход послужил поводом к разговорам о
гораздо более дальнем.[21] Радости моей не было предела, но отец мой, не
предвидевший такой возможности, весьма раскаивался, что послушался меня, и
дал мне это почувствовать. Матушка же моя, которая сперва несколько
сердилась и досадовала, что отец вопреки ей позволил мне вступить в военную
службу, вскоре не преминула признать его правоту и снарядила обоз из трех с
половиной десятков лошадей и мулов со всем необходимым, чтобы я мог жить
достойно и ни в чем не нуждаясь. Все это не обошлось без досадного
происшествия, случившегося за три недели до моего отъезда. Некий Тессе,
управляющий моего отца, уже много лет служивший у него, неожиданно скрылся
вместе с пятьюдесятью тысячами ливров, каковые должен был уплатить
поставщикам, чьи расписки он подделывал и прилагал к счетам. Тихий,
приветливый, деловой человечек, он производил впечатление порядочного, имел
достойных друзей и был адвокатом при парижском парламенте, а также