"Жизнь и смерть Бобби Z" - читать интересную книгу автора (Уинслоу Дон)56– Я Бобби Закариас, – говорит Тим. – Нет, это неправда. Его обезоруживает именно ее уверенность. Он сидит на унитазе, глядя, как Элизабет моется махровой салфеткой под душем. – Откуда ты знаешь? – спрашивает он без всякого вызова, скорее с интересом. – Детка, женщину обмануть нельзя, – отвечает она. Тиму не хочется развивать эту тему, и он осведомляется: – И давно ты поняла? – С первой минуты. – С первой минуты? Она улыбается и кивает. С – А зачем ты мне рассказала про Уэртеро? Держала бы язык за зубами и позволила бы им меня убить. Элизабет вытирается полотенцем и начинает натягивать джинсы. – Это было бы нечестно, – замечает она, – позволить, чтобы тебя убили за то, что сделал Бобби. – А что сделал Бобби? Вскальзывая в блузку и застегиваясь, она предлагает: – Давай сначала ты. – Что – сначала я? – Ответишь, кто ты, черт побери? И с чего это ты носишься туда-сюда и прикидываешься Бобби? И где сам Бобби? В кои-то веки она, кажется, спрашивает серьезно, думает Тим. Эта ее издевательская улыбочка пропала, вокруг глаз – морщинки. Она выглядит старше, чем ему казалось. Старше и милее. – Ты его любила? – спрашивает он. – Когда-то. – А сейчас? Она пожимает плечами. Тим набирает побольше воздуха и произносит: – Меня зовут Тим Кирни, и я конченый неудачник. ДЕА заключило со мной сделку: чтобы я притворился Бобби Зетом, тогда они смогут обменять меня на своего агента, которого держит у себя Уэртеро. Элизабет смотрела на него, ожидая, пока он выложит остальное, потому что она задала ему три вопроса, а он ответил на два. А он не хотел отвечать на третий. Лучше бы солгать и сказать, что он не знает, но женщина поступила с ним честно там, на старом ранчо, и она выстояла, когда Брайан бил ее пряжкой, так что Тим считал, что она заслужила честный ответ. – А Бобби мертв, – говорит Тим. Он встает, готовясь подхватить ее, если она, к примеру, станет падать в обморок, как это проделывают женщины в кино, однако она остается на ногах и бьет в самую точку: – Как он умер? По ее интонации он чувствует: она думает, что Бобби шлепнули, и он уже хочет сказать «от естественных причин», но тут вспоминает, что в наркобизнесе это Поэтому он говорит: – Сердечный приступ. – Ты шутишь. – Под душем, – уточняет Тим. – Агенты ДЕА его взяли и собирались обменять, а он умер от сердечного приступа под душем. – Только и всего? – Только и всего, – повторяет он. И, помолчав, спрашивает: – Как ты, в порядке? Она отзывается: – Не тревожься обо мне… Никогда не представляла себе мир без Бобби. Ну да, я его столько лет не видела, но он всегда где-то был, понимаешь? – Конечно. И тут ее как прорвало. Тим видел такое в тюрьме: какой-нибудь парень за много месяцев слова не вымолвит, а потом на него находит, и он начинает, не думая, выбалтывать все, что у него в голове. – Знаешь, когда я попадала во всякие переделки, – начала она, – без денег, или если меня бросал какой-нибудь мужик, или если дорожный патруль находил у меня в машине окурок косяка, – мне нужно было сделать только одно: позвонить Монаху, – и все улаживалось. За меня все улаживали, и это все Бобби, он мне протягивал руку, как бы далеко ни был. – А. – И я тоже всегда была готова ему помочь, – продолжила Элизабет. – Я с ним не – Двустороннее соглашение. – А теперь он ушел. – Да. – – Ага. – Тим вставляет в ее исповедь междометия, позволяя ей выговориться. – Такое чувство, словно мир больше никогда не будет прежним. Точно-точно, без балды, думает Тим. И для нее, и для меня. – Так почему бы тебе им это не объяснить? – спрашивает она. – Кому? Что? – Объяснить дону Уэртеро, что ты не Бобби, – растолковывает она. – Что Бобби мертв. Он качает головой: – Не пойдет. Слишком много было крови, и потом, у меня на хвосте все равно останется ДЕА. Не говоря уж об «ангелах ада». О них он даже не упомянул. – Да нет, я это разрулю, – продолжает Тим. – Улажу дело с Уэртеро и потом унесу ноги из страны. – И как ты собираешься это сделать? – Пока не знаю, – признается он. – Но, как бы там ни было, ты лучше отвези ребенка матери. Она фыркает: – Оливия и не заметила, что его нет. Ей абсолютно наплевать. – Ну все-таки… – Он хочет быть с тобой. – И что? – Он думает, ты его папа. – Он знает? – уточняет Тим. – Про Бобби? – Он ребенок, – отвечает она. – А не идиот. Конечно, он знает. Бедняжка вырос, зная, что его папа – что-то вроде легенды, и тут вдруг легенда появляется и защищает его, как никто никогда не делал, как это тебе? Подхватывает его и вырывает из этого сумасшедшего дома как герой какого-нибудь мультфильма, который он видел по телевизору. И с кем после этого, по-твоему, он захочет быть?! – Господи, что это на тебя нашло? – В общем, нельзя так играть с ребенком, – заявляет она. – То отдавать его, то забирать. – Как ты? – Именно… – соглашается Элизабет и, помолчав немного, спрашивает: – Так что ты собираешься делать? – Собираюсь повидаться с Монахом, – говорит он. – Если я хочу уехать из страны, содержать ребенка и обеспечивать его безопасность, мне понадобятся деньги. Куча денег. Деньги, чтобы расплатиться с Уэртеро, деньги, чтобы убежать, чтобы прятаться, чтобы на что-то жить. А у Монаха есть деньги, верно? – Это деньги Бобби. – Ни хрена! – возражает Тим. – Это – А как насчет его женщины? – осведомляется она. Он пристально вглядывается в ее зеленые глаза. – Зависит от его женщины, – отвечает он и с этими словами, гордо выпрямившись, выходит из ванной, уверенный, что это самый лучший уход со сцены, какой ему в жизни удавался. Элизабет подносит махровую ткань к лицу. Чувствует успокаивающую влагу и смотрит в зеркало. Проводит длинным ногтем по лицу, ото лба до подбородка, и глядит на едва заметный красноватый след. «Ты совершила несколько идиотских поступков в своей так называемой жизни, – думает она, – но когда ты позволила этому милому мальчику удрать от Брайана, это был самый тупой поступок. А если ты опять позволишь ему удрать, это будет…» – Тупость, тупость, тупость, Элизабет, – говорит она в зеркало. Да что это с тобой нынче, неужели ты не можешь переспать с парнем, не поглупев и немножечко не влюбившись? – Черт! – произносит она. – Любовь? – И отвечает себе словами из знаменитого хита Тины Тернер: – «При чем тут любовь?» Из спальни слышится ровное дыхание спящего ребенка. |
||
|