"Александр Серафимович. Железный поток (Авт.сб. "Железный поток")" - читать интересную книгу автора

И поползла в горы бесконечная живая змея.



9

Шли весь день, шли всю ночь. Пред зарей, не выпрягая, остановились,
заняв много верст шоссе. Над перевалом, совсем близко, играли крупные
звезды. Неумолчно звенела в ущелье говорливая вода. Всюду мгла и молчание,
как будто ни гор, ни лесов, ни обрывов. Только лошади звучно жуют. Не
успели завесть глаза - стали меркнуть звезды; проступили дальние лесистые
отроги; в ущельях потянули молочные туманы. Опять зашевелились, и поползло
на десятки верст шоссе.
Из-за далеких хребтов ослепительно брызнуло выплывающее солнце и длинно
погнало по горам голубые тени. Голова колонны выбралась на перевал.
Выбралась на перевал, и ахнуло у каждого: неизмеримым провалом обрывается
хребет, и, как несбыточный намек, неясно белеет внизу город. А от города,
поражая неожиданностью, неохватимой синей стеной подымается море, такой
невиданно-огромной стеной, что от ее синей густоты поголубели у всех
глаза.
- О, бачь, море!
- А чого ж воно стиной стоить?
- Це придеться лизти через стину.
- А чому, як на берегу стоишь, воно лежить ривно геть до самого краю?
- Хиба ж не чул, як Моисей выводив евреев с египетского рабства, от як
мы теперь, море встало стиною, и воны прошли як по суху?
- А нам, мабуть, загородило, не пускае.
- Та це через Гараську, у его новые чоботы, так щоб не размочило.
- Треба попа, вин зараз усе смаракуе.
- Положи его, волосатого, соби в портки...
Размашистей идут под гору ряды, веселей мотаются руки, говор и смех
разбегаются по рядам, ниже и ниже спускается колонна, и никто не думает о
черном гигантском утюге, что зловеще неподвижен, угрюмо дымит, уродуя
голубое лицо бухты, - немецкий броненосец. Вокруг него тоненькими
черточками - турецкие миноносцы, и от них тоже черные дымки.
А из-за гребня вываливаются все новые и новые ряды весело шагающих
солдат, и всех одинаково поражает густая синяя стена до неба, и голубеют
глаза, и возбужденно мотаются руки в размашистом спуске по белому
петлистому шоссе.
А там и обозы. Потряхивают лошади с насунутыми на уши хомутами.
Грациозно рысцой бегут коровы. С визгом несутся на хворостинках ребятишки.
Уторопленно поспешают взрослые, поддерживая накатывающиеся повозки. И все
вместе, поминутно виляя по петлям направо-налево, весело торопятся
навстречу неведомой судьбе.
Сзади поднялся гребень перевала, закрыл полнеба.
Спустившаяся голова, бесконечной змеей обогнув город между бухтой и
цементными заводами, далеко втянулась в узкую полосу. С одной стороны к
самому берегу придвинулись каменные лысые горы, с другой - сердце ахнуло:
такой голубоглазой нежностью пустынно лег морской простор.
Ни дымка, ни белеющего паруса. Только сквозные тающие кружева без конца