"Андрей Иванович Серба. Мертвые сраму не имут..." - читать интересную книгу автора

того едва не зарубили меня.
- Довольно о случившемся. Лучше скажи, что с сотником Иоанном. Неужели
и с ним нас подстерегла неудача?
- Он жив и уже сегодня должен быть у русов. Немного времени и присущей
Иоанну изворотливости, и он станет в лагере князя Святослава нашими
надежными глазами и ушами.
- Дай Бог, воевода, - перекрестился Самуил. - Мы утратили всю дружину,
Иоанну одному надлежит заменить ее. Иначе, изменив князю Святославу и придя
с пустыми руками к ромейскому императору, мы рискуем остаться без его
милостей.

Лившийся через окно в горницу поток солнечных лучей освещал поджарую
фигуру русского воеводы Сфенкела, командира гарнизона крепости Преславы.
Лицо русича было сурово, концы длинных седых усов опущены, глаза недоверчиво
смотрели на стоявшего против него болгарского сотника. Тот намного моложе
Сфенкела, высок, строен, на его смуглом лице застыла обида.
- Воевода, я знаю, что у Руси мир с Империей. Он был еще вчера, а
сегодня ромейские легионы уже в Клиссурах и движутся на Преславу. На тебя и
твоих русичей, воевода Сфенкел.
Какое-то время, задумавшись, русич молчал. Многоопытен и умудрен жизнью
был старый воин, нисколько не страшила его и весть, принесенная болгарским
сотником. Однако как не хотелось лишний раз убеждаться в людском вероломстве
и подлости, пусть даже проявленными врагом.
- Ведомо ли тебе число ромеев? - поинтересовался Сфенкел.
- Нет, воевода. Но знаю, что император выступил в поход со всем своим
войском. И что мой бывший боярин Самуил, предав Болгарию, ведет сейчас
византийцев через Железные ворота.
На лице русича появилось горестное выражение.
- Не верили в долговечность мира с Империей ни я, ни великий князь.
Потому и оставил он меня в Преславе. Что ж, я и моя дружина готовы исполнить
свой долг до конца. Ромейский император и его воинство надолго запомнят сей
град и моих русичей.
Сотник не мог скрыть удивления.
- Воевода, неужто ты собираешься защищать Преславу? С одной своей
дружиной против всей ромейской армии?
- Да, сотник, я свершу это. Каждый час, каждый день, которые вырву
здесь у Империи, позволят князю Святославу иметь время, дабы собрать воедино
все наши покуда разрозненные силы. Вместо русичей, что лягут со мной в
Преславе, под его знамя встанут наши полки из Фракии и Македонии, из всех
дунайских крепостей. К нему придут тысячи таких болгар, как ты. Пусть будет
счастлив твой путь к великому князю, сотник Стоян.
Лицо болгарина застыло, в голосе появилась отчужденность.
- Воевода, я прибыл к тебе не прятаться от ромеев, а сражаться с ними.
Мой меч уже сверкал вместе с русскими в предыдущих битвах против Империи, я
не страшусь снова обнажить его.
- Верю тебе, сотник, однако пойми другое. Битва, что отгремит под
стенами Преславы, будет первой в начавшейся войне и последней для тех, кто
займет место под моим стягом. Ни один русич не уйдет отсюда живым, мы все
станем биться, не щадя живота своего. Мы сами избрали сию долю, и наши боги
благословили нас. Но ты, болгарский сотник и христианин, не давал священной