"Андрей Серба. Никакому ворогу... (Икатель № 3, 1982) " - читать интересную книгу автора

Мал, его взор прикован к стоящему на вершине самого высокого холма
великокняжескому терему. Матово отсвечивают под лучами солнца его белые
гладкие с гены, выложенные из каменных плит, всеми цветами радуги сверкают
узорчатые оконные стекла, словно жарким огнем пылает многоскатная медная
крыша. А над теремом вонзилась в небо высокая изящная стрельница-смотрильня,
подарок покойного Игоря жене, чтобы она могла первой узреть возвращающегося
из походов своего мужа-воителя.
Лодия утыкается носом в прибрежный песок, останавливается. Князь Мал
выпрямляется на лавке, довольно щурит глаза, всей пятерней гладит пушистые
усы. Ему действительно приготовили княжескую встречу. На берегу в полном
воинском облачении стоят ряды киевских воинов, дорога, ведущая от реки,
устлана коврами. Что ж, так и должно быть. Древляне взяли жизнь киевского
князя, взамен они дают Киеву и княжьей вдове нового князя и нового мужа.
Встав с лавки, Мал хочет шагнуть на песок, но останавливается.
Несколько десятков киевских дружинников входят в воду, выстраиваются вдоль
бортов. Воины без щитов и копий, в руках у них толстые веревки. По команде
воеводы, взмахнувшего на берегу мечом, они продевают веревки под днища
лодий, согласованно рвут их вверх. Лодии поднимаются из воды и плывут,
плывут по воздуху. Мал садится на лавку, важно надувает щеки. Он еще никогда
не слышал, чтобы кому-либо на Руси оказывались такие почести.
Медленно плывут над дорогой древлянские лодии. Идущий впереди воевода
останавливается, поднимает меч, и Малу кажется, что под усами киевлянина
мелькает зловещая усмешка. Наверное, почудилось. Ведь так ласково светит
солнце, так мирно плещет речная волна, так спокойно и радостно на душе.
Воевода опускает меч, и воины, несущие лодии, одновременно выпускают
веревки из рук. Раздается треск ломаемых жердей, свет меркнет в глазах у
Мала. Лодии падают в темноту глубокой ямы, трещат от удара о землю,
заваливаются на бок. Мал вскакивает на ноги, вырывает из ножен меч, кричит
воинственно, задрав вверх голову. И тотчас крик застревает у него в горле:
затмевая дневной свет, сплошным потоком с десятков заступов летит на древлян
земля...
Скрестив на груди руки, стоит на стрельнице-смотрильне Ольга, смотрит,
как дружинники заравнивают землю на том месте, где только что плыли к ее
терему древлянские лодии.
- А ночью, Свенельд, ты поведешь дружину в древлянскую землю, - говорит
она стоящему рядом воеводе, - прямо к их главному граду Искоростеню. Пока им
неведома судьба князя Мала, ты должен пройти болота-трясины и скрытно
напасть на город. Внезапность утроит твои силы и сбережет много крови...
Оставшись одна, Ольга снова подходит к узкому окну стрельницы. Сколько
раз стояла она точно так, всматриваясь до рези в глазах, не показались ли за
излучиной Днепра ветрила лодий Игоря, возвращающегося из похода, не клубится
ли пыль в заднепровских далях под копытами коней его дружины? Отсюда Киев
виден как на ладони. Прямо перед ней раскинулась Старокиевская гора,
застроенная ниже великокняжеского терема хоромами и усадьбами боярской и
дружинной знати, еще ниже по склонам жмутся друг к дружке тесные и
приземистые домики горожан с их двориками и огородами, А за крепостной
стеной, ближе к Днепру, видны торговые и ремесленные посады: Киселёвка,
Щекавица, Подол, черные и желтовато-серые дымы, поднимающиеся над кузнями,
пятнают чистоту неба и застилают нежную голубизну Днепра. Гавань у Почайны
сплошь уставлена купеческими лодиями и заморскими кораблями, на торжище,