"Андрей Серба. Тихий городок" - читать интересную книгу автора

кадровую армию, я впервые пожалел, что нахожусь не вместе с вами. А когда вы
воевали в Испании, на Халхин-Голе, в Финляндии, я был уже на вашей стороне.
И в сорок первом моим врагом была не Красная Армия, а напавшая на СССР
Германия. Я ни на миг не сомневался, что победителем в этой войне будете вы,
и желал лишь одного - дожить до дня, когда смогу собственными глазами
увидеть непобедимую, как и прежде, русскую армию... Я увидел ее такой, о
которой всегда мечтал и за которую в гражданскую сражался против вас,
большевиков: сильную и дисциплинированную, с единоначалием и гвардией. И как
обидно сознавать, что для этой армии я чужой! Хуже того, когда-то был ее
врагом.
Николай Николаевич сделал паузу, побарабанил костяшками пальцев по
крышке стола.
- Я вас не утомил? Если да, прошу быть снисходительным к моему
многословию. Просто хочу, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок. А
сейчас резюме всему мной сказанному. Вам, большевикам, удалось доказать, что
России, дабы иметь теперешнюю армию-победительницу, требовалось сломать ту,
прежнюю, столь милую моему сердцу. А вместе с ней и все то, чьим порождением
и детищем она являлась. Посему мой выбор в семнадцатом между красными и
белыми был ошибкой... Вот почему, подполковник, перед вами сегодня не враг,
а человек, осознавший свои заблуждения, готовый платить за них.
Теперь о том, что вас интересует. Но прежде вопрос. Скажите, к вам
никогда не обращались "ваше благородие"? Если такая постановка вопроса для
вас неприятна, могу сформулировать свою просьбу по-другому: "Знаком ли вам
кодекс чести офицеров армии его императорского величества?"
- Да, я когда-то был офицером императорской армии... но не русской, а
австро-венгерской. Так что кодекс чести офицеров царя Николая мне знаком
плохо.
- Еще юнкером будущий русский офицер усваивал, что люди в голубых
мундирах занимаются гнусным ремеслом. Иметь среди них знакомых, даже просто
обменяться с жандармом приветствием считалось признаком плохого тона и
бросало тень на репутацию армейского офицера. Правда, слово жандарм сейчас
вышло из моды и почти во всех странах заменено более благозвучными
словосочетаниями. Но разве от этого изменилась сущность самого ремесла? Вы
как полагаете, подполковник?
- Вы хотите сказать, что имеете предубеждение против людей моей
профессии? Что ж, это ваше личное дело, и я не собираюсь вас разубеждать...
Но, прежде всего, я не считаю себя жандармом. Потом, деятельность всякой
спецслужбы в первую очередь определяется тем, чьим интересам она служит и
против кого направлена. А как она именуется - не самое главное.
- Пусть будет так. Но все же. Вы предъявили мне несколько фотографий
офицеров старой русской армии, предложили охарактеризовать тех, кого я знаю.
Другими словами, вы хотите с моей помощью покопаться в их грязном белье.
Подобный интерес простителен жандарму, но никак не старшему офицеру военной
контрразведки. Неужели у вас нет в прифронтовой зоне других, более важных
дел, нежели рыться в прошлом бывших соотечественников?
- А вам не приходило в голову, что некоторые из них до сих пор остались
врагами новой России? И сейчас действуют заодно с немцами, этими, как вы
сами изволили выразиться, "извечными врагами России"? И я, контрразведчик,
обязан пресечь эту деятельность... тем более в прифронтовой зоне?
- Мы смотрим на эту проблему разными глазами, подполковник. Возможно,