"Андрей Серба. Тихий городок" - читать интересную книгу авторакадровую армию, я впервые пожалел, что нахожусь не вместе с вами. А когда вы
воевали в Испании, на Халхин-Голе, в Финляндии, я был уже на вашей стороне. И в сорок первом моим врагом была не Красная Армия, а напавшая на СССР Германия. Я ни на миг не сомневался, что победителем в этой войне будете вы, и желал лишь одного - дожить до дня, когда смогу собственными глазами увидеть непобедимую, как и прежде, русскую армию... Я увидел ее такой, о которой всегда мечтал и за которую в гражданскую сражался против вас, большевиков: сильную и дисциплинированную, с единоначалием и гвардией. И как обидно сознавать, что для этой армии я чужой! Хуже того, когда-то был ее врагом. Николай Николаевич сделал паузу, побарабанил костяшками пальцев по крышке стола. - Я вас не утомил? Если да, прошу быть снисходительным к моему многословию. Просто хочу, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок. А сейчас резюме всему мной сказанному. Вам, большевикам, удалось доказать, что России, дабы иметь теперешнюю армию-победительницу, требовалось сломать ту, прежнюю, столь милую моему сердцу. А вместе с ней и все то, чьим порождением и детищем она являлась. Посему мой выбор в семнадцатом между красными и белыми был ошибкой... Вот почему, подполковник, перед вами сегодня не враг, а человек, осознавший свои заблуждения, готовый платить за них. Теперь о том, что вас интересует. Но прежде вопрос. Скажите, к вам никогда не обращались "ваше благородие"? Если такая постановка вопроса для вас неприятна, могу сформулировать свою просьбу по-другому: "Знаком ли вам кодекс чести офицеров армии его императорского величества?" - Да, я когда-то был офицером императорской армии... но не русской, а плохо. - Еще юнкером будущий русский офицер усваивал, что люди в голубых мундирах занимаются гнусным ремеслом. Иметь среди них знакомых, даже просто обменяться с жандармом приветствием считалось признаком плохого тона и бросало тень на репутацию армейского офицера. Правда, слово жандарм сейчас вышло из моды и почти во всех странах заменено более благозвучными словосочетаниями. Но разве от этого изменилась сущность самого ремесла? Вы как полагаете, подполковник? - Вы хотите сказать, что имеете предубеждение против людей моей профессии? Что ж, это ваше личное дело, и я не собираюсь вас разубеждать... Но, прежде всего, я не считаю себя жандармом. Потом, деятельность всякой спецслужбы в первую очередь определяется тем, чьим интересам она служит и против кого направлена. А как она именуется - не самое главное. - Пусть будет так. Но все же. Вы предъявили мне несколько фотографий офицеров старой русской армии, предложили охарактеризовать тех, кого я знаю. Другими словами, вы хотите с моей помощью покопаться в их грязном белье. Подобный интерес простителен жандарму, но никак не старшему офицеру военной контрразведки. Неужели у вас нет в прифронтовой зоне других, более важных дел, нежели рыться в прошлом бывших соотечественников? - А вам не приходило в голову, что некоторые из них до сих пор остались врагами новой России? И сейчас действуют заодно с немцами, этими, как вы сами изволили выразиться, "извечными врагами России"? И я, контрразведчик, обязан пресечь эту деятельность... тем более в прифронтовой зоне? - Мы смотрим на эту проблему разными глазами, подполковник. Возможно, |
|
|