"Андрей Серба. Тихий городок" - читать интересную книгу автора

те люди действительно ваши враги... Ваши, но не мои. Согласитесь, что каждый
человек волен иметь собственные убеждения и поступать согласно им. Да, лично
меня жизнь заставила пересмотреть часть прежних краеугольных принципов и
признать их ошибочными... Но не всякому дано перечеркнуть прошлое и порвать
с тем, что доселе казалось ему самым главным в жизни. Каждый идет к познанию
правды своей дорогой, и не мне взвешивать грехи и быть судьей своих бывших
коллег по "белому делу". Уверен, что интерес вашего ведомства к особам, чьи
фотографии я видел, вызван отнюдь не благими намерениями и не трогательной
заботой об их скорейшем перевоспитании... В вашем деле, подполковник, я не
помощник. Мои принципы не позволяют предавать своих бывших единомышленников
и друзей, даже если теперь я расхожусь с ними во взглядах.
Николай Николаевич надел фуражку, встал. Глядя поверх головы Шевчука,
подчеркнуто официально произнес:
- Надеюсь, я ответил на ваш ответ исчерпывающе? Если ко мне ничего
больше нет, я хотел бы проститься.
- У меня к вам ничего больше нет. Вы свободны. Не сочтите это
назойливостью, однако я намерен вас проводить.
- Что ж, если у вас так принято.
Шевчук легко поднялся с кресла, запер фотографии в ящик стола. Подошел
к двери, распахнул ее. Жестом радушного хозяина указал на лестницу, ведущую
на первый этаж.
- Прошу.
Не доходя нескольких шагов до часовых у выхода из особняка, Шевчук
остановился у неприметной, обитой потертым дерматином двери. Открыл ее,
шагнул в полутемную комнату. Поманил к себе Николая Николаевича.
- На минутку.
По-видимому, это помещение служило когда-то кладовкой. Вдоль стен были
сделаны длинные деревянные полки, до сих пор загроможденные всевозможными
банками, покрытыми пылью бутылями, заплесневевшими коробками и ящичками. В
углу у двери в беспорядке был свален садовый инвентарь: лопаты, косы, тяпки,
складные металлические лестницы-стремянки. Все это Николай Николаевич успел
заметить мельком, потому что его внимание сразу оказалось прикованным к
середине комнаты, где на подстилке из соломы лежали окровавленные трупы.
Два, пять, семь... Все босиком, без гимнастерок и нательных рубах, в одних
форменных красноармейских брюках. Лица обезображены ударами тупых предметов,
по всей видимости, прикладами винтовок или каблуками сапог, на груди у всех
вырезаны пятиконечные звезды. У двух выколоты глаза и обрезаны носы, у
крайнего слева обрублены руки. Над телами с громким жужжанием вился рой мух.
Чувствуя, что к горлу подкатывает тошнота, Николай Николаевич отвел взгляд в
угол комнаты.
- Эти красноармейцы были убиты минувшей ночью, - раздался голос
Шевчука. - Не на фронте, а рядом с нами, в лесу под городком... И не в бою,
а подло в спину. Причем сделали это не немцы, а их местные прихвостни.
Возможно, боевики из ОУН, может, террористы из Армии Крайовой*. Не
исключено, что и те, кого вы именуете нашими бывшими соотечественниками. В
отличие от вас, они занимаются не поисками правды, а принялись за старое - с
оружием в руках выступили против Красной Армии. И каждый, чью фотографию вы
видели, вполне мог быть или убийцей этих красноармейцев, или иметь отношение
к их смерти...
______________