"Иван Сербин. Сердце дьявола" - читать интересную книгу автора

стадии, когда каждый был занят собой и ближайшими соседями. Поэтому данный
конфликт останется достоянием только двоих. Маринка не любила выносить сор
из избы. Она прошла к выходу. В операционном зале горел ночной свет. Двое
камуфлированных охранников трепались у дверей с директорскими
телохранителями. Вряд ли они сильно радовались вечеринке. Чем дальше
начальство, тем спокойнее. Маринка кивнула им, улыбнулась, хотя на душе у
нее было погано. Стряхни смурь, подруга, сказала она себе. Необходимо
настроиться. Клиенты не виноваты в том, что у тебя проблемы. Они платят
деньги и вовсе не горят желанием беседовать с выжатым лимоном вместо
женщины. Итак, улыбнемся. Плевать нам на ублюдочные коленца судьбы. Покажем
"фатуму" фигу. Здоровенный такой кукиш. Суперкукиш. Кукиш-гигант. И скажем:
"На-кася, выкуси". Чтобы понял: тут ему не светит. Зубы обломятся. Мы все
равно сильнее, верно, подруга? Итак, переоденемся, приведем себя в порядок,
выпьем кофейку - и вперед. Нас ждут трудовые подвиги! На улице было
прохладно. Осенний ветер легко выдул из головы хмель. Маринка вдохнула
полной грудью и шагнула в ночь. Фонари щедро изливали оранжево-сочный свет.
На голых ветвях деревьев горели золотые нити иллюминации, что несколько
сглаживало впечатление массового сиротства тополей. В ответ на поднятую руку
причалило к бровке тротуара такси с веселым огоньком на крыше. Маринка
забралась в салон.

***

Боря проснулся от сладкого томления в груди. Пробуждение всегда
давалось ему непросто. Он боялся услышать звуки прошлого и поэтому позволял
себе несколько минут полежать с закрытыми глазами. Чтобы окончательно прийти
в себя и убедиться: ему уже нечего бояться. Роясь в памяти, червивой,
зиявшей черными дырами, Боря скользил по прошлому, приближаясь к тому дню.
Самое яркое воспоминание детства, подчинившее себе все последующие годы
Бориной жизни. Он помнил висящие в воздухе хлопья табачного дыма,
омерзительный запах кипятящегося белья и тусклую вонь, идущую от засаленной
обивки раскладного дивана. А еще он помнил запах алкоголя и пота, слышал
нестройный гул голосов и густой, как сметана, смех. Сквозь щель между дверью
и притолокой пробивалась узкая полоска света, в которой клубился душный дым.
Звенели вилками по тарелкам. Ржали громко, в голос, усердно бряцали на
ненастроенной дешевой гитаре. "По ту-ундре-е, по железной доро-оге-е..." С
тех пор Боря ненавидел застолья, не ходил в рестораны, не выносил людных
мест. Гул голосов, звон вилок и железное дребезжание гитарных струн вызывали
у него неприятные ассоциации. В такие моменты он вновь ощущал себя маленьким
перепуганным мальчиком, лежащим в темноте комнаты, сочащейся страхом. Тогда
ему казалось, что от этого безграничного страха можно спрятаться, накрывшись
одеялом по самую макушку, но, как выяснилось, это не спасало. Ни капельки.
Боря резко открыл глаза и сел. Довольно. Все уже в прошлом. В
далеком-далеком прошлом. Он абсолютно не помнил, куда положил вещи, хотя по
опыту знал, что чаще всего они отыскиваются в шкафу. Бытовая рассеянность
была для него нормой. Одежда мало интересовала Борю. Тем более что в связи с
его "специфической деятельностью" вещи приходили в негодность слишком
быстро. Оставив этот вопрос на потом, Боря направился в ванную. Обстоятельно
умывшись и почистив зубы, пригладил мокрыми ладонями короткие волосы. В
зеркале маячило размытое цветное пятно - его, Бори, лицо. Он был страшно