"Юрий Сергеев. Осенний маршрут (Повесть) " - читать интересную книгу автора

провалились щёки, выпирали скулы.
- Мама родная... Кто это?
- Вы.
Ещё не веря глазам, поднёс пальцы к лицу и, увидев их отражение, притих
ещё больше - белые, вымочаленные, как после долгого купаная, и неживые, с
отросшими прозрачными ногтями.
- Две недели на капельнице висел, почти месяц без сознания, замучились
мы с тобой.
Виктор отдал зеркальце. Напрягся и замер, что-то вспоминая. И,
откуда-то издалека, пришло видение реки, косо натянутой палатки и чёрной
собаки, исчезнувшей
подо льдом.
- С-степан где?
- Жив, выписался на днях, всё ждал, когда очнешься. - Сестра положила
шприц на тумбочку, перебирала пальцами край халата.
- Я есть хочу, Вера.
- Сейчас, сейчас покормлю!
Она вышла, осторожно прикрыв дверь. Выпростав вторую руку, Виктор
упёрся локтями в подушку и попытался сесть. Голова и грудь колыхнулись, но
тело, словно отмерло.
Спустил на пол одеяло и ущипнул себя за бедро. Боли не почуял. Замер,
опешив от неожиданности, потом с силой впился ногтями в ногу. Кончики
пальцев заболели, подними чувствовалось что-то податливое, не своё.
В изнеможении откинулся на подушку, лихорадочно соображая. Капельки
пота скатились по лбу защипало глава. "Парализовало!" пришла страшная и
жгучая догадка. Опять завозился дотянулся руками к спинке койки и сел на
подушку.
Чужое тело валится набок, вихляясь в поясе, не хочет повиноваться.
Поднял голову и встретил взгляд застывшей в дверях медсестры. Она прижимала
к себе тарелку с дымящимся бульоном. Закушенная губа и широко открытые,
полные жалости глаза убедили, что это всё ему не приснилось.
Тихо сполз обратно, натаскивая одеяло на свои безжизненные ноги. Вера
поставила на тумбочку бульон и села рядом. Больной отчужденно смотрел
куда-то в угол. Широко открытые глаза застыли в лютой тоске. Вера
прикоснулась к худому плечу.
- Это пройдёт, Витя, посмотришь, пройдёт! Переохлаждение, такое бывает
довольно часто. Ведь ты - мужик! Сильный человек! Ну? Скажи хоть что-нибудь!
Молчал. Отчаяние вдавило в койку с такой силой, что даже язык не мог
шевельнуться. Перевёл взгляд на сестру. Она вздрогнула и подала тарелку.
- Давай поешь. Выше нос, геолог. Распустил нюни, тоже мне!
Виктор, словно возвращался откуда-то издалека-издалека, с трудом
различил размытый силуэт девушки.
- Зачем теперь есть? - Отвернулся к стенке.
Она осторожно повернула его голову ладонью, улыбнулась и дёрнула да
бороду.
- Надо слушаться тетю! А это завтра сама тебе сбрею. - Поднесла полную
ложку к белым губам, напряглась, взглядом умоляя открыть рот. - Ну? Тебя
что, силой накормить?
Глотнул обжигающий и пахучий бульон. Мягким комом он прокатился по
горлу, и сладко заныл от горячего желудок.