"Юрий Сергеев. Осенний маршрут (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- У тебя и такой нет, от тебя все собаки в посёлок бегут, - огрызнулся
Степан.
- Они зна-а-ают, цто рапотать заставлю. Увазают...
Прошли перевал, спустились с водораздела к безымянному ключу. Южный
склон распадка зарос непролазными дебрями мелкого березняка, северный -
обуглен недавним пожаром.
Мрачно чернела пеплом земля, желтела хвоя на подсохших соснах,
обугленными рёбрами торчали обгоревшие деревья без веток и сучков. Отряд
спустился к ручью, развьючили оленей и начали ставить палатку.
Появилось такое ощущение, что затаборились на кладбище. Косо торчали
горелые пни, как надгробья. Запах тлена и дыма закис в воздухе. Хрустели под
ногами и рассыпались в прах угли, кремированные останки погибшего леса.
Виктор взял карабин, топор и решил осмотреть скалистый останец,
темнеющий ниже по течению ручья. По звериной тропке добрался до него и
понял, что, опасения подтвердились.
О прокладке трассы не могло быть и речи. Останец зубчатой стеной
запирал долину свалив в ключ огромные каменные глыбы. Подошел Николай. Он
прилежно усвоил инструктаж начальника по технике безопасности, что одиночные
маршруты запрещены.
К себе это глупое для таёжника правило не применял, а с Виктора глаз не
спускал, ходил следом надоедливой тенью.
Проводник молча сел рядом, вытащил из подкладки своей куртки бересту,
ловко раздвоил ее ножом, надрезал и дунул. Получился резкий и чистый звук.
После третьего свистка посыпались мелкие камешки. Николай скользнул на валун
и дернул за собой Козьмина.
На скалу, повисшую над ручьём, спрыгнула кабарга, сердито щёлкая о
камень передним копытом. Клыкастый самец изваянием врезался в алое полотнище
вечерней зари. Резко щёлкнул выстрел "тозовки", козёл крутанулся на месте,
пытаясь удержаться, закачался и упал с уступа.
Судороги пробежали под шкурой, кабарга дёргалась, поднимала голову,
пытаясь встать, копытца скользили по мокрым камням. Ужас застывал в глазах,
уходил, сменяясь серой дымкой угасания. Виктор вырвал малокалиберку у
оленевода и добил животное.
- Зацем патрон загубил?
- Не могу смотреть, когда подранок мучается. Стрелять не умеешь.
Эвенк зло выдернул винтовку, обиделся.
- Собсем баба, нацяльник, будешь жалеть - сдохнешь от голода. Я из
"тозовки" медведей бил, собсем обизаешь...
Ужинали жилистым мясом. В палатке комаром попискивала жестяная печурка,
горела экономно и ровно. Сохла одежда, шипел закипающий чайник; потрескивала
свечка, для экономии натёртая мылом.
Просунув морду в палатку, с интересом следил за людьми Перекат. Глаза
его, от жара печки, слипались в дрёме, клонилась голова, вздрагивал и
виновато оглядывал сидящих.
Степан чинил порванные унты, Николай - вспоротый сучьями рюкзак, Виктор
наводил порядок в записях и предварительных набросках будущей дороги.
Шелестели листья блокнота, за палаткой стучали чурки-потаски привязанные за
шеи оленей, чтобы далеко не разбегались взвякивали ботала.
Ночь, тёмная и беззвёздная, облепила ночлег, затерянный в хмурых сопках
Алданского нагорья. Уснули поздно, выпив по кружке горячего чаю.