"Иннокентий Сергеев. Галатея (цикл: Oraculum Lilibaeum)" - читать интересную книгу автора

- Что, ну и что?
- Ну и что дальше?

- По-моему, ты меня обманываешь,- сказала она.
- Мы все обманываем друг друга,- сказал я.- Какой смысл изрекать факты?
- Да, но обмануть-то ты хочешь себя.

Если ты скажешь, чтобы я ушёл, я уйду, но для меня всё будет кончено, а
ты можешь сказать это просто из баловства. Тебя раздражает то, каким ты
меня видишь, и ты думаешь, что я мог бы быть другим.
И ты можешь заставить меня стать другим?
Если ты скажешь мне, чтобы я ушёл, я уйду, и я унижаюсь, прося тебя о
любви как о милости, я знаю, позже мы сочтёмся, но сегодня, сейчас, я
умоляю, люби меня, просто люби меня, даже не понимая...Я и сам кажусь себе
жалким и несуразным, и слабым, да, да! и слабым, и несуразным, как тот
раджа, или нет, у них ведь были халифы...

Некогда в Багдаде жил один богатый вельможа, и был у него роскошный
дворец, и множество красивых женщин прислуживало ему, услаждая его тело и
прохлаждая взор, наполняя его слух изысканным пением, а в садах его были
собраны редкостные деревья, и птицы пели среди их листвы, и фонтаны в
садах его были выложены иорданским мрамором и китайской яшмой, и украшены
серебром.
Как-то вечером сидел этот вельможа на расшитых подушках, курил кальян,
бросая время от времени в рот засахаренные орешки, а женщины исполняли
перед ним танец, чтобы развлечь своего господина.
Но он уже не смотрит на них, его донимает муха, он отмахивается от неё,
злится и никак не может отогнать или поймать, раздавить эту назойливую
тварь. И нет для него уже ни музыки, ни пения, ни прихотливого танца, он
забыл даже про свой кальян.
А в это самое время на городской свалке копошился нищий, выискивая
что-нибудь съедобное, вокруг роились тучи мух, они садились ему на руки и
лицо, но он так привык к ним, что не обращал на них ровно никакого
внимания. И вдруг! Что за сказочное видение! На шёлке штор в освещённых
окнах дворца как на экране в театре теней он увидел волшебство танцующих
женских фигур, и в охватившем его восторге забыл он про своё занятие и про
всё, что было вокруг него, и не отрываясь, смотрел на это зрелище, и не
знал, грезится ли оно ему, или же он видит всё это наяву, так захватила
красота его душу..."

Я сказал ей: "Посмотри, вот на асфальте валяется грязный, липкий
леденец, кто-то сосал его и выплюнул, потому что надоело, или потому что
хотел курить, или мешал разговаривать, мало ли почему. Может, просто не
понравилось. Вот на него наступает прохожий, леденец налипает ему на
ботинок. И что же прохожий? Он старательно отскребает от подошвы эту
гадость, запихивает её в рот и тщательно обсасывает. А потом его рвёт от
отвращения. Что о таком человеке можно сказать? Чокнутый?
Мало того, что я делаю это, я ещё называю это интеллектуальным
занятием! Вроде как вождь какого-нибудь индейского племени сидит,
скрючившись, дымит своей трубкой, и все вокруг ходят на цыпочках. Вождь