"Мария Ефимовна Сергеенко. Жизнь древнего Рима " - читать интересную книгу автора

Марциала, сунул, расшалившись, ручонку в разинутую пасть бронзовой медведицы
и погиб от "смертельного укуса подлой змеи, спрятавшейся в темном
углублении" (Mart. III. 19). Особо надо отметить статую умирающего льва
работы Лисиппа, которую Агриппа привез из Лампсака и "поместил в роще между
прудом и каналом" (Str. 590). Пруд, находившийся совсем близко от терм,
представлял собой естественный бассейн для купания и был дополнением к
фригидарию; Сенека в молодости обычно начинал новый год с купания в ледяной
воде этого пруда (epist. 83. 5).
Наискось от этого парка, к востоку от Широкой Дороги, находился другой
парк - Поле Агриппы. Марциал со своего третьего этажа видел лавровые деревья
на этом "поле" (I. 108. 3); парк со статуями и аллеями, обсаженными буксом,
примыкал с западной стороны к портику Випсании, который начала Полла, сестра
Агриппы, а закончил Август. В этом портике находилась карта, изготовленная
по приказанию Агриппы, "который желал показать миру весь мир" (Pl. III. 17).
"Если бы мы могли с тобой, - пишет Марциал, обращаясь к другу, - располагать
нашим досугом и жить настоящей жизнью, мы не знали бы ни домов знати, ни
противных тяжб, ни мрачного Форума, ни горделивых родословных - прогулки,
беседы, чтение, Марсово Поле, портики, тенистые аллеи, вода Vigro (Марциал,
следовательно, особо выделяет сады Агриппы. - М.С. ), термы - здесь
проводили бы мы время, этим бы занимались" (V. 20). В конце I в. н.э. житель
Рима не может себе представить "настоящей жизни" без прогулок на Марсовом
Поле.
Что же представляли собой портики, о которых так часто вспоминают поэты
августовского времени? На основании Мраморного Плана мы можем представить
себе их планировку, более или менее одинаковую для всех. Это прямоугольник,
обычно обведенный крытой колоннадой, обрамляющей сад с аллеями (очень любимы
платаны и лавровые деревья), купами деревьев и фонтанами. В портике (в узком
значении этого слова) висят картины; в саду среди зелени и цветов стоят
статуи; те и другие - часто произведения великих мастеров (Pl. XXXV. 59 114
и 126). Портик Октавии был настоящим музеем, где собраны шедевры античного
искусства: Александр и Филипп с Афиной работы Антифила, Афродита Фидия
"исключительной красоты", Эрот Праксителя, Асклепий и Артемида Кефисодота,
Праксителева сына, Эрот с молнией, которого приписывали, одни - Скопасу,
другие - Праксителю, и ряд других не менее замечательных статуй. Между
прочим, в этом портике стояла и статуя Корнелии, матери Гракхов. Портик был
отстроен Августом в честь его сестры Октавии. Он занимал большую площадь
(130x110 м) и был окружен двойной колоннадой; гранитные колонны были
облицованы дорогим заморским мрамором; в середине портика находилось два
храма - храм Юноны и храм Юпитера, зал для собраний и библиотека, устроенная
Октавией в память юного ее сына, Марцелла; как и Палатинская, она состояла
из двух отделений - греческого и латинского; первым библиотекарем был здесь
Мелисс, отпущенник Мецената (Suet. gramm. 21). Главный вход в портик,
обращенный к Тибру, был отделан в виде двойного пронаоса (паперти), в
котором с внутренней и наружной стороны стояло по четыре коринфских колонны
белого мрамора (высотой 8.60 м); на них покоился треугольный фронтон.
Получив по наследству от Ведия Поллиона его усадьбу на северном склоне
Оппия, Август снес постройки и разбил здесь сад в честь своей супруги
Ливии - портик Ливии (115x75 м). Плиний рассказывает, что здесь росла
виноградная лоза, побеги которой, взбираясь по деревьям, образовывали
"тенистые беседки" (XIV. 11). Это указание позволяет хотя бы схематично