"Игра" - читать интересную книгу автора (Московская Марфа)

Часть 1. Игроки

Один Объявление бросилось мне в глаза случайно.

Утром в субботу я по обыкновению завтракала киви, гренками (на обед размораживалась курица, и я с вожделением поглядывала на нее) и лениво просматривала случайно купленный на заправке еженедельник. Обычно я начинаю читать с конца – давняя привычка, от которой так же тяжело отучиться, как от никотина. Невеселый юмор, кроссворд… Кроссворд я решила быстро, не выпуская из руки чашки с ароматным капуччино. В разделе "Частные объявления" равнодушно скользнула взглядом по рубрике "Знакомства" – умирающая привычка, последняя дань человеческой традиции свить гнездо. После развода трехлетней давности я окончательно поняла, что семейная жизнь не для меня.

Детей мне Бог не дал, и в глубине души я была рада, что наконец-то избавилась от присутствия в доме существа, требовавшего, чтобы его постоянно тащили вперед, к вершинам человеческого бытия.

Свобода была подобна глотку свежей воды – я со зверским наслаждением стала спать по выходным до двенадцати, ходить на выставки, концерты, бывать в ночных клубах. Во взгляде появилась насмешливость, а в движениях – ни к чему не обязывающее кокетство. Финансовая независимость позволяла мне без ущерба для бюджета пару раз в год ездить за границу. Правда, последние два года об отпуске пришлось забыть – меня повысили в должности, и теперь адская работа съедала большую часть моей жизни. Зато порядком вырос круг друзей – то, чего мне раньше так недоставало, ибо оба моих мужа были патологически ревнивы. Однако, предложения руки и сердца я мягко, но настойчиво отклоняла, ссылаясь на психологическую травму после последнего развода. Такое объяснение выглядело вполне пристойным, и претенденты обычно не настаивали. Я же облегченно вздыхала и продолжала свою размеренную жизнь тридцатитрехлетней одинокой женщины. Работа, друзья, редкий бойфренд и краткий отдых… Замкнутый круг, в котором обречено находится все цивилизованное человечество.

Родители мои шесть лет назад погибли в ужасной автокатастрофе – воспоминания об этом каждый раз сжимают мне сердце, и мне не хочется об этом рассказывать… Поэтому, когда я прихожу с работы, в прихожей меня ждет только кот Мурзилка, мой милый зверь, переживший обоих мужей и не утративший при этом счастливой непосредственности. Мурзу я подобрала еще котенком, погибающим зимой у бензоколонки. Я неслась на дачу по Дмитровскому шоссе, когда красный свет датчика напомнил мне, что пора подзаправиться. У колонки, куда я свернула, жался маленький грязный котенок, весь расписанный еле выраженными полосками. Какая добрая душа не пожалела выкинуть малыша в такой мороз? Я взяла его на руки – он весь трясся от холода, на меня безнадежно смотрели два голубоватых немигающих глаза… Пока замерзший негр, размазывая сопли вязаной перчаткой, возился с моей тачкой, я рассматривала бедолагу. Котенок в ужасе растопырил лапки, ютясь у меня на ладони, и его вид неожиданно вызвал у меня горячую волну жалости, разлившуюся по всему телу…

Я всегда больше любила людей. Животные были для меня чем-то милым, но достаточно абстрактным, интерьерным. Я уже давно воспринимала жизнь через призму рациональности, и то, что не приносило прибыль, интересовало меня все меньше и меньше. И если знакомство с человеком еще могло принести какую-то пользу, то уж маленький грязный котенок мог уповать только на милость Господню. В глубине души я огорчалась своей костности, но без надрыва, воспринимая это, как суровую жизненную необходимость… У каждого – своя линия жизни, и каждый выбирает ее сам… Или она хищно выбирает нас? Но это я к слову…

Короче, несчастному малышу вдруг улыбнулась счастливая звезда. Все-таки я женщина, а женское сердце – вещь непредсказуемая…

За пять лет Мурза превратился в настоящего серого красавца, щедро увитого черными полосами. Толстый полосатый хвост с белым кончиком на конце (что указывало на добрый характер), зеленые глаза, наполовину розовый, наполовину черный нос и необыкновенно длинные белые усы делали его просто потрясным. Я полюбила своего кота. Друзьям я с гордостью рассказывала счастливую историю его спасения и втайне надеялась, что мой добросердечный поступок зачтется мне, когда придет время отправляться на небеса.

Так текло мое бытие – размеренно и деловито.

Работа почти полностью поглощала меня – ценовая стратегия, маркетинг, бизнесланчи, переговоры… Это даже можно было назвать счастьем, если бы не вечное чувство вины перед собой, что моя жизнь могла бы быть интереснее, если бы… Если бы что? Я и сама не знала. В общем, у меня было почти все, что я хотела. Однако внутренняя неудовлетворенность всякий раз возвращалась ко мне. В такие минуты я звонила закадычной подруге Машке и мы ехали в какой-нибудь кабак на всю ночь пить пиво и спорить о физиологии креветок.

"Может, мне влюбиться?" – вяло размышляла я часа в четыре утра, везя себя домой в белесом рассвете, но эта мысль почему-то уже не вдохновляла меня. Возможно, это первые признаки усталости даже от такой обыкновенной жизни, как моя.

И вот – это странное объявление… Я перечитала его еще раз: "Если Ваша жизнь скучна и однообразна, эта Игра – для Вас!" Ниже был телефон и имя – "Шейла". И все. Понятно, что ни один здравомыслящий человек не клюнет на эти строчки. Наверняка, какая-нибудь сексуальная извращенка.

Нет, скорее всего – обычная прохиндейка из расплодившихся последнее время "целительниц". Правда, что за интерес ей писать о какой-то Игре, когда можно просто: "Верну любимого" или "Исцелю от всего! Все виды белой магии"… А это что-то новенькое в их репертуаре. Впрочем, почему бы и не позвонить, для смеха? Я ведь от этого ничего не потеряю…

Я засмеялась и закурила. В глубине души я уже была готова к звонку, слабо ругая себя за авантюризм. Два часа я вслух уговаривала себя не поддаваться на дешевые провокации… Кот внимательно слушал меня, склонив серую голову набок и нервно стриг ушами – он пытался осознать состояние моей души, но это было непросто.

В полдень шаловливая рука потянулась к телефону, однако здравый смысл все-таки заставил меня спуститься во двор и позвонить из автомата.

Но определителя номера не было, трубку взяли почти сразу:

– Я вас слушаю! – женский голос на том конце потряс меня своим глубоким тембром…

"Черт! Я сумасшедшая!" – подумала я со злостью, а вслух произнесла:

– Вы – Шейла?

– Угадали. – Бархатные слова, улыбаясь, обволакивали мой мозг. – А как зовут вас?

Я почувствовала, что голос гипнотизирует меня.

– Я звоню по объявлению, – без обиняков начала я, решив, что лучшая тактика – наступление. – Меня зовут Марфа и мне, в общем-то, скучно… Что вы можете мне предложить? – тут я перевела дух, чувствуя, что сердце забилось чаще, чем положено по звонкам по дурацким объявлениям.

– Это не розыгрыш, если вы так подумали. Все вполне серьезно. Если хотите, мы можем встретиться завтра и поговорить… Не бойтесь! Я задам вам несколько вопросов, вы посмотрите на меня, и сами решите, стоит ли играть в эту Игру.

– Хм… А что, много желающих развеять скуку? – спросила я, несколько ошарашенная таким откровенным ответом.

– Нет, вы вторая. Был мужчина, но он не подошел. Поэтому у вас есть шанс.

– Интересно… И чем же вам не угодил мужчина? – я не смогла скрыть насмешки.

– Если вы считаете это шуткой, мы можем закончить разговор, – серьезно ответили на том конце провода. – Но я хочу вам сказать – Игра стоит того, чтобы сыграть в нее! При условии, что вам действительно скучно жить.

– Извините ради Бога, – мне стало неловко. – Э-э-э… Честно говоря, я думала, что это розыгрыш…

– Раз вы решили, что это розыгрыш – тогда зачем же вы позвонили? – изумилась собеседница.

Мне нечего было ответить и я почувствовала себя совершеннейшей дурой. У меня есть такой пунктик – я всегда испытываю глубокое чувство вины, незаслуженно задев человека. Зная, что не успокоюсь, пока не исправлю положение, я виновато вздохнула:

– Еще раз простите… Если честно – меня чем-то заинтриговало ваше объявление, поэтому я и позвонила. Если не возражаете, можно встретиться завтра, скажем, в гриле на Маяковке. Знаете его?

Я не случайно поторопилась первой назвать адрес – этот бар был совсем недалеко от меня, и к тому же там работал знакомый бармен, на чью поддержку, в случае чего, я могла рассчитывать…

– Договорились. Я буду ждать вас у входа в пять часов. Длинное черное пальто и темные очки.

Кстати, а кем вы работаете?

– Я?.. Ну… Управляю финансами в одной крупной фирме… А что?

– Странно. И вы уверены, что вам скучно?!

– Работа – это всего лишь способ не спятить окончательно. Но все ее зигзаги все-таки предсказуемы, а поэтому тоже превращаются в рутину… И хочется чего-то еще в жизни. Вас это удивляет?

– А любовь? Куда уж непредсказуемее?

– Мне бы хотелось испытать то, чего еще не доводилось испытывать ранее…

– Может, вам лучше сходить, сыграть в пэинтбол? Знаете, очень заводит! – насмешливо предложила Шейла.

Я разозлилась:

– Это не женская игра! И потом, я не люблю стрелять. Меня заинтересовало ваше объявление, и я…

– И вы позвонили мне… Все ясно. Тогда до встречи…

– Скажите, – взмолилась я, – а это дорого? Ну, эта ваша Игра?.. По карману только очень обеспеченным людям?

Но трубку на том конце уже повесили. Моя рука потянулась за сигаретой. Что ж… Все равно завтра делать особенно нечего, почему бы и нет?.. А вещи я успею собрать в понедельник… Правда, теперь, когда чужой голос не проникал в меня, я нашла в себе силы посмотреть на содеянное со стороны. Проклятье! И что это на меня нашло? Это же типичная афера! Нет, пусть поищет дураков в стране Буратино…

С этой умной мыслью я поднялась в свою квартиру. Кот с укором посмотрел на меня, словно чувствуя, что я чуть не попалась на удочку явной аферистке. Я потрепала его по загривку – не боись, серый, твоя хозяйка пока еще в своем уме! В половине первого, насладившись очередной главой из Дика Фрэнсиса, я легла спать в твердой уверенности, что завтра никуда не собираюсь, тем более, что в понедельник у меня самолет…

Мурза свернулся уютным комочком под боком. Все было настолько мило и привычно, что менять ничего уже не хотелось…

Однако на следующий день, ровно в пять, я уже была на месте.

Два Черное пальто я увидела издалека. Несмотря на ранние сумерки, на женщине действительно были темные очки. Она стояла ко мне спиной и не могла видеть меня. Но я почему-то почувствовала страх и сидела, не глуша мотор. Несколько минут я разглядывала ее из машины, не имея сил вылезти, пока ко мне не подошел гай.

– Здесь нельзя парковаться! – намекнул он.

Пришлось расстаться с двадцаткой, после чего я, наконец, решилась. Выйдя и машины, я тихо подошла и остановилась в паре метров за ее спиной. Как она почувствовала, что я рядом? Женщина моментально обернулась и сняла очки.

– А, вот и вы! – незатейливо поприветствовала она, тем не менее, внимательно меня разглядывая. Наверное, так рассматривают лошадь на ярмарке… Мне стало не по себе. "Может, она лесбиянка? – ужаснулась я. – Тогда ясно, почему не прошла первая кандидатура!" Удовлетворенная осмотром, Шейла жестом пригласила меня войти, словно это был ее собственный бар. В зале мы разделись и подошли к свободному столику. Я поискала глазами своего приятеля – вот он ловко перемешивает какой-то коктейль толстому мену, взгромоздившемуся на хлипкую вертушку у стойки. Мы заказали по жаркому, и я с радостью набросилась на еду, пряча неуверенность в привычном поглощении пищи. Шейла занялась тем же… Я стала незаметно рассматривать ее – белая кожа, рыжая шевелюра и… О Боже! Ядовито-желтые глаза! Я никогда не видела таких глаз у людей. Теперь понятно, почему она прячет их за очками… Кажется, я где-то читала, что люди с желтыми глазами встречаются очень редко, и их надо избегать, ибо они чрезвычайно злы и опасны.

Шейла перехватила мой полный ужаса взгляд:

– Не волнуйтесь! Это просто результат одной тяжелой болезни…

– А Шейла – это ваше настоящее имя? – не удержалась я.

– Ну… – Шейла на секунду замялась. – Да, настоящее. Правда!

Однако от меня не укрылась ее секундное замешательство. Про паспорт я благоразумно решила не спрашивать…

– Довольно редкое для наших краев, – заметила я, отрезая сочный ломтик мяса.

– Мы не выбираем свои имена!

Что правда – то правда. Мне нечего было возразить. Мы еще немного обменялись вежливыми фразами. Через час нам принесли кофе, и Шейла приступила к делу…

– Ваши родители… – начала она.

– Погибли. Давно.

– Примите мои соболезнования… У вас нет кольца, – заметила она. – Вы не замужем?

– Нет. Детей тоже нет.

– Это очень хорошо… – задумчиво сказала она.

– Для кого хорошо? – разозлилась я.

– Для нашей Игры. Итак, вам скучно, и после немногих раздумий (на этом месте она слегка ухмыльнулась, а я покраснела) вы приехали сюда, чтобы узнать, действительно ли существует лекарство от обыденности… Женское любопытство пересилило осторожность, а отсутствие семьи и ответственности за близких вселило уверенность, что в любом случае вы ничего не потеряете. Я права?

Я промолчала. Что тут скажешь – она была права! "А дама не глупа… – подумалось мне. – Следует быть вдвойне осторожной".

– Значит, вы живете одна? – уточнила она.

– С котом! – я улыбнулась. Шейла неожиданно моргнула своими желтыми глазами, словно в растерянности.

– Вы любите кошек?

– Я отношусь к ним лояльно. Это очень важно?

Казалось, наличие у меня кота погрузило Шейлу в раздумье.

– А кто кормит вашего кота, когда вы, например, уезжаете отдыхать или в командировку?

Вопрос удивил меня, но я честно ответила:

– Подруга. У нее есть ключи от моей квартиры.

– У вас есть загранпаспорт? – продолжила допрос собеседница.

– Да. Кстати, в понедельник днем я улетаю отдыхать во Францию.

Шейла улыбнулась уголками губ. Кажется, ответы удовлетворили эту странную женщину – она покивала, словно отвечая своим мыслям, и замолчала. Я начала нервничать:

– Может, вы мне уже объясните, в чем заключается ваша Игра? И сколько мне это будет стоить?

– Если вы имеете ввиду деньги, то пока нисколько.

– Знаете, мне трудно заподозрить вас в альтруизме! Такие объявления…

– Я сказала – пока! Мы поговорим об оплате, когда закончится Игра. А чтобы объяснить вам ее суть… Знаете, вам нужно поехать со мной… В одно место. Здесь абсолютно неподходящее заведение для подобных разговоров.

Интересный поворот! Ехать я, естественно, никуда не собиралась.

– Вот как? И далеко ехать? Для начала я бы хотела все же послушать, о чем, собственно, идет речь! – не сдавалась я. – Я еще вообще ничего не понимаю!

– И все же, вам лучше поехать. Это не очень далеко, полчаса на вашей машине. Мы немного пообщаемся, а потом вы уедете, когда сочтете нужным. Чего вам боятся? Если хотите, можете позвонить своей подруге и оставить адрес места, куда мы поедем. Честное слово, это ненадолго. Там дом, абсолютно пустой. Есть телефон… Я терпеть не могу атмосферу этих кабаков… Здесь слишком шумно и накурено… Я не знала, что вы предложите такое отвратительное место! А в доме спокойная обстановка, и мы сможем нормально поговорить, ведь дело-то – не совсем обычное! – теперь занервничала она, чувствуя, что я могу не согласиться.

– Почему вы так уверены, что я поеду с вами? – изумилась я, в глубине души, однако, с ужасом сознавая, что поеду – эта женщина явно обладала гипнотическими способностями!

– Ну что вы, я совершенно не уверена… – просто ответила она, чихнула и стала рыться в сумочке, опустив свои желтые глаза.

Однако, после ее слов я почувствовала легкое головокружение и какую-то странную безысходность.

– Вот адрес. Это не очень далеко! – она достала ручку и быстро что-то написала на салфетке. – Обычный деревянный домик, ничего особенного. Я там живу.

Сигарета плясала в моих пальцах, когда я читала адрес – не особо далеко, по Ярославке, но…

Мне совершенно не хотелось ехать за город на ночь глядя и неизвестно, с кем… Несколько минут я сидела, пытаясь уложить в голове ситуацию.

– Это обязательно? Ехать?

Шейла пожала плечами:

– Вы можете не ехать, конечно. Это ваше право, я не собираюсь вас принуждать. Подумайте, ведь для этого мы и встретились!

Голос ее звучал спокойно, однако я уловила в нем легкое напряжение. Так же я заметила, что ей действительно плохо – она беспрестанно чихала и сморкалась в платок, желтые глаза слезились.

– Дым! – сокрушенно сказала она. – Не выношу запах табака…

– Мне надо подумать… Пойду, закажу коктейль из соков! – я встала. – Вам тоже?

Шейла рассеянно кивнула. Казалось, она погрузилась в себя, но даже спиной я чувствовала ее внимательный взгляд и странную власть надо мной; и от осознания необычности происходящего мне вдруг стало нехорошо.

Я, как могла более лениво, подошла к стойке. Ноги были ватными, но сердце бешенно колотилось, и мне казалось, что сейчас Шейла каким-то шестым чувством услышит его стук и…

– Андрей!

Бармен, не переставая протирать бесконечный ряд фужеров, приветливо улыбнулся. Мы давно не виделись. Когда-то он был одним из моих поклонников. Но дальше дело не пошло – он женился, дети и быт крепко держали его на расстоянии от соблазнов.

Я наклонилась над стойкой:

– Два фруктовых коктейля на твое усмотрение и слушай меня внимательно! Видишь вот ту даму? Только не смотри в упор, она заметит.

– Вижу. Ничего дамочка!

– Так вот, запомни эту дамочку хорошенько! И вот тебе адрес… Дай карандаш, я допишу ее телефон… – я быстро накорябала телефон из объявления и незаметно сунула ему салфетку.

– Позвонишь мне домой сегодня в районе двенадцати… До часу, в общем. Звони несколько раз.

Если никто не подойдет – вызывай милицию. Все понял?

Он удивленно посмотрел на меня:

– Марфа, объясни толком, что происходит?

– Сейчас не могу… Не знаю! Я еду туда с ней… – я ткнула пальцем в адрес. – Это темное дело, но мне очень нужно, понимаешь?

– Конечно, не понимаю! – мужчина с сомнением покачал головой, засовывая салфетку в карман фартука. – Что у тебя за дела? Может, лучше не ехать, если так боишься?

Я только вздохнула. Где-то внутри себя я уже знала, что поеду. Игра началась!

– Она твоя знакомая? – Андрей кивнул в сторону нашего столика.

– Нет!

– Ты просто сумасшедшая.

– Возможно. Зовут ее Шейла, хотя, подозреваю, что это ее не настоящее имя… Впрочем, здесь не замешаны деньги, и, надеюсь, меня не убьют! – попыталась сострить я.

– В наш век беспредела все возможно… Послушай! Я очень беспокоюсь за тебя, но я не могу с тобой поехать, ты понимаешь, у меня семья…

– Я не прошу тебя ехать. Просто сделай то, о чем я попросила, ладно? Ну, пока! – я нахмурилась, забирая полные бокалы. – Да, и если что-нибудь случится, обязательно свяжись с Машкой. Не оставьте погибать моего кота!

– Я все сделаю, не волнуйся! Но, надеюсь, это не понадобится.

– Я тоже надеюсь.

К столу я вернулась, стараясь улыбаться как можно естественней.

– О чем вы говорили? – неожиданно спросила Шейла.

Я опешила. Вот чутье!

– Ну… Мне сделали комплимент.

– Понимаю, – собеседница первый раз позволила себе улыбнуться, – вы неплохо выглядите, вот они и клеятся…

– Ничего он не клеился! – я обиделась за Андрея. – Просто перекинулись парой приятных фраз и все.

Мы молча выпили свои бокалы.

Я взглянула на часы – стрелки показывали ровно семь.

Пора было окончательно решать – ехать или нет?.. Щелкнула зажигалка, и спасительная затяжка неожиданно вернула мне уверенность.

– Ладно, едем, – сказала я. – Надо успеть вернуться домой, завтра суматошный день.

– Прекрасно! – Шейла встала, кошмарные желтые глаза лукаво заблестели. – Значит, вы все же решились продолжить?

– Как видите…

С тяжелым сердцем я покинула уютный бар…

В сумочке у меня лежал складной нож. Я прихватила его из дома, так, на всякий случай… Глупость какая… Разве может спасти перочинный ножик от судьбы?..

Улица уже погрузилась в сумерки, на Тверской призывно светились витрины, обещая райскую жизнь покупателям. Несколько замерзших проституток в скорбном ожидании томилось в соседней с кафе арке. "Вот кому наверняка не скучно!" – неожиданно подумалось мне. Что ж, каждому – по потребностям…

Вздохнув, я села в машину и руки привычно успокоились на руле. Шейла устроилась на переднем сидении и в течении получаса не проронила ни звука. Чихать она перестала. Ехать было легко – машина равномерно гудела, из колонок лился легкий кантри, разгоняющий дурные мысли.

В полном молчании мы выехали на Ярославское шоссе и понеслись в темноте. Спустя какое-то время моя спутница стала указывать, где повернуть. Стало совсем темно, и я включила дальний свет.

Узкая дорога с растрескавшимся асфальтом, немного попетляв по хилому лесу, вывела нас к какому-то дачному участку.

– Вот здесь, – послышался голос Шейлы. – Приехали…

Мы вышли. Холод сразу стал искать лазейки, осторожно притрагиваясь к шее и запястьям. Я поежилась. Где-то недалеко лениво брехала собака, местность дышала вечерним загородным покоем.

Я с любопытством воззрилась на небольшой двухэтажный домик, выглядевший довольно ветхо. Несколько сонных кривых яблонь скрывали его фасад от случайных взоров.

– Вы здесь живете? – удивленно спросила я.

– Да, – отозвалась Шейла, – снимаю полдома… Хозяева надолго уехали, кажется, в Штаты. Дом жутко старый, того и гляди развалится, но вид у него ничего, да и взяли не очень дорого…

Я неопределенно улыбнулась. Шейла вылезла из машины и долго возилась в потемках, пытаясь открыть покосившиеся ворота. – Чтоб ты сгорел! – буркнула она, борясь с промерзшим замком. Я пришла на помощь, и вдвоем мы управились гораздо быстрее. Наконец, машина медленно заехала в палисадник.

Мы поднялись по крыльцу и зашли в небольшую полутемную гостиную.

– А свет есть? – спросила я.

– Есть! Но мы сейчас лучше зажжем камин и свечи. Так гораздо уютнее! Я не люблю яркий свет…

– Это из-за болезни глаз?

– Ну, в общем, да…

"Ну что ж, – подумала я, – Очень кстати для поддержания мистического антуража…" Пока Шейла зажигала свечи в большом подсвечнике на столе, я пыталась оглядеться в полутьме. Да, обстановочка еще та… Неужели она действительно здесь живет?

– Вы нездешняя? – спросила я первое, что пришло мне в голову.

– Я родилась в этом доме, – ответила она.

Я в изумлении замолчала.

Вскоре несколько свечей кое-как осветили пространство холла. В углах притаились длинные тени, но в остальном было довольно сносно.

– Можно мне на "ты"? – спросила я.

– Давно пора…

– А чем ты занимаешься?

– Занимаюсь?.. Ну… Разным… Что ты будешь пить? – спросила Шейла, возясь с камином.

– Я за рулем! – отрезала я.

– Я выпью немного, если не возражаешь. Пока холл протопится, можно умереть с холоду!

– Могу я позвонить? – спросила я.

– Естественно. Телефон на тумбочке у камина.

С этими словами она направилась к бару и привычным жестом откупорила початую бутылку коньяка. Честно говоря, мне тоже захотелось выпить, но еще сильнее не хотелось терять над собой контроль в незнакомой обстановке.

Неожиданно из темноты коридора показалась поразительной красоты кошка с красноватым гладким мехом и гордой осанкой.

– Это Герда, – представила ее хозяйка. – Она – абиссинка, первокошка. Самая дорогая и самая красивая в мире порода! Полгода назад мне привезли ее друзья из самого Египта.

Худощавая, классических пропорций, с вытянутой мордой и крупными ушами, кошка действительно была очень хороша.

Герда остановилась в двух шагах от стола, надменно изучая меня дикими желтыми глазами.

"Надо же, как у хозяйки, – подумалось мне, – такие же желтые фары!" Гулко пробили часы над камином. Сердце мое слегка подпрыгнуло, но кошка, однако, не повела и ухом, продолжая холодно наблюдать за мной. От этого взгляда мне стало не по себе, и неожиданно появилось какое-то дурное предчувствие. Но виду я старалась не подавать.

– Тебе одной здесь не скучно? – обратилась я к хозяйке.

– Да нет, – пожала она плечами, – постоянно приходится что-то латать, вызывать ремонтников – дом очень старый. Чердак вообще прогнил, каждый день боюсь, что вот-вот он обрушится мне на голову!

Я с опаской посмотрела на потолок. Шейла засмеялась.

– Ну, не так буквально! Но скучать не приходится. Видишь, какое отопление? И потом, с ними мне весело! Посмотри…

Я проследила взглядом за ее рукой, и узрела в глубине коридора еще два поблескивающих глаза.

– Вторая кошка? – удивилась я.

– Угу… Это Шпендель, – прокомментировала хозяйка. – Подобран на помойке.

Шпендель нерешительно остановился на пороге холла, с испугом взирая на людей.

Он был, толстый, коротколапый, с круглой ряхой и такими же круглыми глазами, коими, не мигая, уставился на меня. Сейчас он напоминал трехцветную сову, которую неожиданно разбудили в разгар солнечного дня. Тем не менее, кот был по-своему красив, в нем угадывалась врожденная кошачья мягкость и естественность.

– Какая прелесть! – восхитилась я, переводя взгляд с одного зверя на другого.

Шейла самодовольно улыбнулась:

– Они – само совершенство! Кошка – самое красивое животное на земле. Что бы она ни делала – все выглядит красиво. В отличие от человека.

– Даже, когда занимается любовью? – ухмыльнулась я, пытаясь развеселиться. – На мой взгляд, у них это не очень привлекательно…

Даже при свете свечей было видно, что Шейла густо покраснела:

– Антропоморфизм – не самое лучшее из человеческих представлений. Попробуй заснять на видео обычный бытовой секс и просмотри на досуге за чашечкой кофе! Уверена – благородный напиток застрянет у тебя в горле.

Говоря это, она была абсолютно серьезна.

– Отчего же, напротив! – лукаво возразила я, – только зачем кофе? Лучше вино…

– Ты хочешь сказать, что это выглядит красиво? – в ее тоне было слышно неподдельное изумление.

Я попыталась вызвать в памяти разные картины прошлого… Откровенно говоря, мой "домашний" секс был весьма далек от того, что показывают по телевизору, и, как эстет, я не назвала бы его искусством, достойным взгляда со стороны. Но отступать в споре не собиралась и насмешливо ответила:

– Ха, вот теперь я понимаю, отчего все эти игры! Тебе не повезло в жизни с мужиками, вот и приходят в голову разные бредовые идеи… Стараешься выплеснуть накопленную энергию в русло сомнительных приключений?

Кажется, я немного перегнула палку – Шейла, мирно разжигающая поленья, вдруг злобно посмотрела на меня, и зрачки ее, освещенные пламенем, на мгновение превратились в две острые точки…

– Извини… – мне стало неловко. – Я не хотела… Это просто здоровая реакция на твою категоричность.

Однако собеседница промолчала, и это еще больше смутило меня.

Я пристыженно занялась телефоном. Тыкая пальцами в кнопки, краем глаза я увидела, что Шейла опять тянется к бутылке… Что ее так пугает в этой жизни? Зачем она дала такое странное объявление? Да, и, самое главное, зачем я на него отозвалась?! Все эти вопросы пока оставались без ответа. Сейчас я звонила подруге, в тайной надежде, что она не зависла в каком-нибудь баре… Но мне не повезло – та сторона отозвалась длинными гудками.

Вздохнув, я положила трубку. Попробую чуть позже.

– Я смотрю, ты неравнодушна к кошкам, – заметила я, чтобы развеять неловкую паузу.

– Да уж. Я люблю их больше, чем людей… Скажи, Марфа, как ты относишься к людям? Ну, к роду человеческому в целом?

Я пожала плечами.

– Я особо не задумываюсь о таких вещах. Ну, живу себе… Соблюдаю библейские заповеди. Не убий, не укради, не пожелай мужчины ближнего своего, это в моей интерпретации… Люди все, конечно, разные, но в целом я их люблю. В конце концов, я же сама человек! У меня есть друзья, от которых я без ума, у меня есть работа, без которой я не могу. Бог не дал мне детей, но есть дети моих друзей, моих родных. Все это – люди. Да, я их люблю.

– Понимаю…

Шейла опять задумалась, орудуя кочергой в камине. Дымоход, видимо, давно не чистили, и едкий дым частично наполнил гостиную. – А я вот считаю людей некоей ошибкой мирового разума. Без них на земле сейчас был бы рай!

– Вот как? – я изумленно подняла брови. – Интересная мысль! А кто же сможет подтвердить, что это рай, если не разум человеческий?

– Природа не нуждается в оценке со стороны!

– Полагаю, что тебя кто-то здорово обидел, – я снисходительно усмехнулась. – В семье, конечно, не без урода. Но не стоит из-за этого смешивать с дерьмом всех!

– Я убеждена, что человек – это ошибка. Тупиковая ветвь эволюции, направленная на саморазрушение, – Шейла была упряма, как осел, – этот биологический вид все равно изничтожит себя. Но, к сожалению, до этого он изничтожит вокруг все живое.

– Можно подумать, тебя родил не человек! – возмутилась я. – Ты не была вскормлена человеческим молоком, тебе не дарили игрушки, у тебя не было друзей, любимых?

– Марфа, это все риторика! – вяло отмахнулась она, подливая себе коньяку. – Ты же понимаешь, что по большому счету я права. Просто ты живешь сегодняшним днем, а я вижу проблему в целом. А вот скажи мне – смогла бы ты совершить героический поступок в отношении любимого рода человеческого?

– Объясни, пожалуйста, я не совсем поняла.

– Ну, допустим… Если бы от тебя, например, зависела судьба человечества или части человечества… Но для этого надо было отдать свою жизнь?

Я задумалась… Ха-ха! Честно говоря, я не была готова отдавать свою жизнь ради человечества.

– У меня слишком силен инстинкт самосохранения! Его заложила твоя дорогая природа, – попыталась отшутиться я. – Если только ради друга…

Тут я прикусила язык, подумав, что и ради друга вряд ли пошла бы на эшафот.

– Шейла, ты задала слишком сложный вопрос. Я пока не готова ответить на него!

– А ты и не сможешь искренне ответить. В этом человеческая сущность.

– М-да… Ты меня озадачила. А кто ты по профессии? – мне стало безумно интересно, откуда дует ветер. Впервые в жизни я столкнулась с таким мировосприятием!

– Я просто много думаю, – пробурчала Шейла, уклоняясь от ответа. – И много читаю.

– Но ведь книги тоже написали люди! – съязвила я. – Все, что ты видишь и чем пользуешься – создано человеческими руками! Может, тебе поселиться в лесу, вырыть землянку и питаться грибами?

Или жаль расставаться с благами цивилизации? Теплый туалет и все такое… Все-таки от человека есть своя польза! – я откровенно стебалась.

– Человечество не принесло Земле никакой пользы! – отрезала Шейла.

– А почему оно должно обязательно приносить пользу? – резонно заметила я. – Что выросло – то выросло. Люди просто живут и все. Что ты так уперлась в эти необъятные проблемы? Докторскую пишешь? Еще Прутков говорил, что… Впрочем, не важно. Лучше займись собственной жизнью! Счастливый человек, по крайней мере, меньше приносит вреда окружающим.

– Любой, даже самый счастливый разум, создан для того, чтобы приносить вред! – прошипела Шейла.

– О, Боже! Категорический аперитив! – чувствуя, что меня загрузили по полной программе, я потерла виски и уставилась на чучело совы, висевшее над камином, словно ища поддержки.

– Императив! – раздраженно поправила она.

– Епс! Да у вас, девушка, с чувством юмора проблемы… Это нехороший признак.

Шейла смущенно потерла нос:

– Я иногда не понимаю юмор…

– Ты зануда и человеконенавистник! – я устало откинулась в скрипучем кресле. – У тебя джентльменский набор старой девы… Извини… Наверное, я не ошибусь, если предположу, что ты не замужем и никогда не была?

– Я не могу однозначно ответить на этот вопрос… – кажется, собеседница была слегка озадачена моей последней фразой.

Это окончательно вывело меня из себя:

– Знаешь, Шейла, "жопа – есть, а слова – нет" – так не бывает! Ты что, не помнишь, была ли ты замужем?

Она не ответила.

"О, черт!.. Похоже, я попалась на крючок к обычной психопатке, у которой сезонное обострение. Этого еще не хватало! Хотя, если размышлять логично, то главная психопатка здесь – я. Какой бес, скажите, занес меня сюда?! Вот, уже начала хамить, а это первый признак, что ко мне вернулось чувство неуверенности…" Кажется, Шейла прочитала мои мысли:

– Не волнуйся, Марфа, с психикой у меня все в порядке!

Я не совсем была уверена в этом и отвернулась, чтобы она не видела моего взгляда.

Камин, наконец, разгорелся. Хозяйка присела рядом в плетеное кресло, и, прищурившись, наблюдала за огненным танцем. В глазах ее ярко отражались язычки пламени. Казалось, они были вместе, она и огонь – оба рыжие, непонятные и обладающие тайной силой притяжения…

– А вот ты, – я решила не сдаваться, – сама-то отдала бы свою жизнь за что-нибудь? Почему бы тебе не лечь грудью на какую-нибудь трубу, во имя экологии или еще там чего…

– Если бы вопрос исчерпывался одной трубой, я бы это сделала, – без колебаний ответила она. – К сожалению, это ни к чему не приведет, кроме моей бессмысленной смерти.

Я в изумлении посмотрела на нее. Ну и ну! Вот столкнула меня жизнь! Жила себе, никого не трогала… Да-а… А ведь мне действительно уже не скучно! Неужели это уже Игра? Она уже идет, и я незаметно подчиняюсь ее правилам, начиная с того момента, когда я сняла трубку автомата?! Я снова принялась шарить взглядом по окружающей обстановке: старая мебель, книги, пыль и тишина… Стены украшали лосиные рога, чучело неясыти и несколько небольших, но приятных картин, изображающих сцены охоты на вальдшнепов. Интересно, это все ее или осталось от старых хозяев? Не похоже, чтобы Шейла увлекалась охотой, хотя, несомненно, что-то хищное в ней чувствовалось. На второй этаж вела узкая деревянная лесенка с истершимися от старости ступенями и облупившейся краской на поручнях. Она говорит, что родилась здесь, тогда почему она снимает этот дом? Что-то здесь не то…

На тумбочке, рядом с телефоном, я увидела маленькую странную фигурку – женщина с головой кошки. Пока я рассматривала ее, Шейла заглотила еще одну рюмку коньяку. Глаза ее, обращенные внутрь, сейчас ничего не выражали, словно желтые стеклянные шарики. Черт, не хватает, чтобы она еще и напилась!

Камин медленно нагревал холл, несколько яблоневых поленьев наполнили комнату приятным ароматом. Я подошла к огню, протянуть озябшие руки и привести мысли в порядок.

Неожиданно Шейла сказала:

– Полагаю, нам уже пора переходить к делу. Ты еще не забыла, зачем мы сюда приехали?

– Не забыла… – я моментально напряглась. – Все жду, когда ты мне объяснишь правила Игры.

– Марфа, я думаю, что тебе все же нужно чуть-чуть выпить. – Шейла усмехнулась. – Это расслабит тебя… Не хочу, чтобы услышанное слишком потрясло твое воображение.

– А я не хочу, чтобы у меня отобрали права. И коньяк я не пью.

– Глупости… Я же не предлагаю напиваться… Впрочем, как хочешь. Тогда слушай… Через несколько дней мы улетаем в Египет.

– Что-что? Зачем?!

– Таковы правила Игры. Этого достаточно? – Шейла усмехнулась, глядя, как вытягивается мое лицо. – Утром я тебе позвоню, и мы поедем в агентство. Не забудь взять все, что положено…

– У меня завтра днем самолет в Париж! Я еще вещи не собрала!

– Забудь про Париж. Забудь про свою прошлую жизнь.

Я ошалело уставилась на женщину.

– И это все? – наконец выдавила я.

– Пока все. Пойду, принесу угля, и мы продолжим…

С этими словами она накинула на плечи старое пальто, висевшее на обломке рога у входа, и вышла на улицу, оставив меня наедине с хаосом мыслей.

Вот теперь я определенно почувствовала, что пора выпить…

Я встала и нетвердой походкой подошла к старинному буфету, откуда хозяйка извлекла свой напиток. Там стоял еще один коньяк и маленькая бутылочка с текилой. Я поморщилась – ни то, ни другое я не пила. Внезапно мое внимание привлек глиняный четырехгранный сосуд, усеянный диковинными надписями по бокам. Он стоял в самой глубине полки, прикрытый деревянной шкатулкой для писем. Бутылочка напоминала подарочный прибалтийский бальзам, которым меня когда-то угощали.

Надеюсь, хозяйка не обидится…

Я с огромным трудом вытащила деревянную пробку – она была забита на совесть, – и сильный запах трав, напоминающих мяту, стал неуловимым облаком расползаться по комнате. Герда, до этого спокойно наблюдающая за мной, явно забеспокоилась, словно учуяла валерьянку. "Надеюсь, там нет стрихнина", – вяло подумала я, воровато отхлебнув прямо из горлышка… Однако, бальзам был превосходен! Приятное тепло моментально разлилось по телу… Я сделала еще несколько глотков, смакуя во рту терпкий аромат разнотравья. Бальзам был крепким и очень насыщенным. "Надо спросить, откуда он", – подумалось мне, но тут у двери послышался шум, и я быстро закупорила и поставила бутылочку на место.

На пороге появилась Шейла:

– Забыла ключ от сарая! Как себя чувствуешь? – вопрос застал меня врасплох.

– Скорее, хорошо, чем плохо! – бодро отозвалась я. Действительно, сейчас я чувствовала себя гораздо лучше, чем пару минут назад… Похоже, бальзам обладал уникальным действием – осознание странности происходящего притупилось, стало легко и тепло. Однако, смутные подозрения все еще терзали мое сердце, хотя объяснить своих страхов я не могла… Что это за Игра? Началось ли уже нечто, способное непостижимым образом разнообразить мою жизнь?

Инстинктивно стараясь оттянуть этот счастливый момент, я сделала попытку вызвать желтоглазую женщину на откровенность:

– Объясни мне, зачем ты, так не любя человека, тем не менее пишешь объявление в попытке спасти его от скуки? Скука – вполне нормальное состояние человеческой души. Зачем нужно что-то менять? Что тобою движет? Ты бы могла сойти за обычную авантюристку… Однако, если я правильно поняла, твоя Игра не сулит тебе особой материальной выгоды. По крайней мере, ты не требуешь денег вперед!

Последняя фраза побудила хозяйку поднять на меня мерцающие глаза. Она усмехнулась:

– Это правда! Деньги не могут быть целью, они лишь средство ее достижения. Деньги придумали люди, чтобы компенсировать свое несовершенство. Моими поступками движут куда более серьезные мотивы… Но, собственно, какая разница – что мною движет? Это ведь тебе захотелось развеять скуку! А есть спрос – есть и предложение…

– И все-таки, хотелось бы знать твою цель… – осторожно сказала я.

– Позволь, я задам тебе вопрос?..

– Пожалуйста.

– Ты взрослая, неглупая, современная женщина. Зачем ты мне позвонила? Мое объявление должно было насторожить любого здравомыслящего человека! Мало того, ты еще и поехала! Ты знаешь, чем могут быть чреваты в наши дни такие поездки? Как ты это объяснишь?

– Я… Э-э-э… Мне трудно ответить… – замялась я, подыскивая слова для ответа, которого не существовало. – Видишь ли… Я была уверенна, что это шутка. Но мне действительно было скучно! И потом, я всегда знала, что смогу вовремя остановиться.

– Но не остановилась!

Да уж, это было сущей правдой. Я нервно пошарила в сумочке, но сигареты, как назло, закончились. Черт! Мною вдруг овладело отчаянье:

– Да… Что-то произошло. Это как гипноз! Я и сама не пойму… Может быть, ты мне объяснишь?

– Я попытаюсь. Главное – успокойся, ведь ничего просто так не происходит. Видимо, в тебе есть склонность к авантюризму, глубоко упрятанная под слоем рационализма. Подспудное желание изменить свою жизнь… вопреки чему-то. Или просто уйти от обыденности… Такие мысли посещают каждого человека, но лишь единицы способны воплотить их в реальность! Или даже просто сделать попытку… Твой звонок – такая попытка. Ты ведь могла не позвонить! Но раз ты это сделала – твоя психика уже наполовину готова к Игре, и это сильно облегчает мою задачу.

– Ты меня интригуешь… Значит, в Игре мы будем участвовать вместе?

– Угадала.

– Та-а-ак… Похоже, меня ждет хорошая встряска. И ты уверена, что я не свихнусь от избытка эмоций… Скажи, кто придумал эту Игру?

– Никто.

– То есть?.. – я была слега озадачена.

– Игра – просто один из вариантов прожить жизнь. Жизнь похожа на бесконечно разветвляющееся дерево. Каждый из нас выбирает свою ветвь, и обычно это та, что толще всех. В этом есть логика. Немногие осмеливаются продолжить путь по тонким веточкам, ведущим в стороны от основного пути. Эти веточки – и есть варианты жизни. Никто не знает точно, что его ждет там, а чтобы это узнать, надо ступить на этот путь… Но обратной дороги нет. Ты когда-нибудь видела кошку, которая в погоне за птицей или просто из любопытства забирается на самый тонкий край дерева, а потом жалобно мяучит на всю округу до тех пор, пока ее кто-нибудь не снимет? Это потому, что на тонкой веточке невозможно пятиться назад… И она будет сидеть там и рыдать, но если через сутки ее никто не снимет, она, возможно, найдет в себе силы спрыгнуть вниз…

– Но для дерева жизни прыжок вниз равносилен смерти?

– А что еще можно сделать?

– Можно попытаться перепрыгнуть на соседнюю ветку. Если будет точка опоры.

– А если нет?..

– Значит ли все это, что я не смогу вернуться к своей прежней жизни?

– А почему ты боишься нового пути? Может быть, он будет интереснее старого.

– Ответь мне на вопрос! – мне уже всерьез все это начинало не нравится, но чудо-бальзам, кажется, окончательно затуманил голову.

Шейла задумчиво смотрела на меня, теребя в руках ключ:

– Я не могу утверждать этого наверняка. Я же не ясновидящая! Полагаю, что не произойдет ничего страшного – просто немного развлечешься и все. Возможно, после небольшого приключения ты научишься ценить жизнь такой, какая она есть. Или ты хочешь отказаться?

– Нет! – ответ вырвался у меня неожиданно. Было совершенно ясно, что это ответила не я. Все мое существо хотело ответить "ДА"! Да, пока не поздно! Но, похоже, было уже поздно. Меня словно обволокли паутиной, и я ничего не могла сделать… Я с ужасом посмотрела на женщину. Однако она уже не видела моего взгляда, повернувшись к двери:

– Я скоро!

С этими словами Шейла вышла из дома.

Я стала наблюдать за кошками, которые расположились на старом диване, недалеко от огня, и время от времени выразительно двигали носами, принюхиваясь к чему-то. Слава Богу, что хозяйка не обладает их чутьем! Мне стало неловко. Часы над камином показывали без пяти девять. Казалось, время остановилось. Первый этаж уже здорово нагрелся, и мне пришлось расстегнуть верхние пуговицы пиджака – одета я была вполне цивильно, не подозревая, что меня понесет за город… Уже поздно.

Чем еще она меня порадует, кроме неожиданной поездки в Египет? Хотя, в конце концов, Египет – не так уж плохо. В это время года в тех краях совсем не жарко, и к тому же я никогда там не была. Что ж, совместим приятное с полезным. Если, конечно, меня не ожидают худшие сюрпризы. По крайней мере, моя Франция уже накрылась… Но почему бы и нет?.. Играть, так играть!

Ожидание дальнейших событий уже нервировало меня, а спокойствие Шейлы раздражало и удивляло. "А что такого, собственно, происходит? Пока одни разговоры! Меня же никто не держит!" – эта здравая мысль вдруг молнией пронзила мой мозг.

Стало смешно. Все просто! Во дворе меня ждет машина, а дома – мой кот. Сейчас я уеду, просплюсь и завтра опять стану самой собой. Отлично!

Я снова подошла к буфету и взяла в руки странную бутылочку. Что делать – расколюсь, а заодно спрошу, откуда и почем такое заморское чудо.

Неожиданно голова у меня закружилась, в глазах потемнело, я покачнулась и, пытаясь удержаться за дверцу буфета, выронила сосуд из рук… Раздался глухой стук глины о паркет, однако, к моему удивлению, он только треснул, а не разбился вдребезги. Из трещины стала медленно вытекать тягучая желтоватая жидкость… Ой, что я наделала!

Я хотела поднять бутылочку, но меня словно парализовало – я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Чувствуя, что теряю сознание, я тупо глядела на содеянное… Кошки, сильно заинтересованные, соскочили с дивана и подошли к лужице, опасливо поглядывая на меня. Глаза их возбужденно блестели, усы подрагивали. Первой в бальзам погрузила свой язычок изысканная Герда. Толстый кот нерешительно топтался возле, но потом и он сдался опьяняющему аромату трав. "Сейчас будут две пьяные кошки… – отчего-то подумалось мне. – Где же Шейла?!" Тут холл поплыл у меня перед глазами, я почувствовала, что еще несколько секунд, и разум мой погаснет. "Вот и мой конец! – мелькнула последняя слабая мысль… – Что-то было подсыпано в бальзам! Меня отравили, нет, вернее – я сама себя отравила… Господи, как же так?! Ведь это должна быть всего лишь ИГРА!" После этого я упала и потеряла сознание…

Три Очнулась я от того, что чья-то усатая морда тыкалась мне в лицо. Кто-то обнюхивал меня, осторожно касаясь влажным носом.

Тьфу, это кошка… Видимо, я была в отключке и теперь лежу на полу. Нет, это не пол! Холодно… Я с трудом приоткрыла глаза – снег… Господи, я на улице! Интересно, сколько я здесь лежу?!

Над головой в полной тишине висели звезды, окутанные ледяным мраком. Странно, как это я оказалась тут?.. Я так все отморожу! Надо вставать…

Голова трещала, сильно болел бок, наверное, от падения. Я дернулась в попытке встать, но боль и какое-то необычное ощущение себя помешали мне это сделать.

Кошка отступила на несколько шагов, внимательно глядя на меня. Интересно, что с Шейлой?..

Ох!..

Неожиданно я увидела свои… лапы. Короткая серая шерсть в полоску… А что там нервно подрагивает?.. Вау, да это длинный хвост с белым пятнышком на конце!

Боже, что происходит? Глюки! Понятно… Я выпила наркотик.

Нет… Все слишком реально – густая темно-серая шуба, белые усы, вибриссы… Этот хвост в темных кольцах, как жирный дождевой червь. Что-то мне это напоминало. Да это же Мурза! Я как две капли воды стала похожа на своего собственного кота!

На секунду мне стало плохо, но я уже поняла, что случилось невероятное – я превратилась в кошку…

Великий Боже!

Несколько минут я мучительно пыталась встать на две лапы, но после пары позорных падений поняла, что лучше использовать четыре. Рыжая кошка внимательно наблюдала за моими мучениями.

Ее круглые желтые глаза не выражали ничего хорошего. Я вгляделась получше и… Догадка молнией ударила в голову – да это же вылитая Шейла!

Проклятье! Это просто бред!

Черт меня дернул приехать, я должна была догадаться, что здесь не все чисто… Но меня словно загипнотизировали!

Я неуверенно стояла в полумраке, пытаясь сообразить, в какой части двора я нахожусь. Всетаки это же Игра! Можно было предположить подобный ход событий… Свечи, разговор, бальзам…

Какого черта я полезла в буфет?!

Тут я увидела, что Шейла напряженно прислушивается к чему-то… Голоса! Я подавила море вопросов, рвущееся из меня и испуганно оглянулась: только теперь я поняла, что мы обе находимся под окном дома, ненадежно укрытые голыми ветвями старой яблони. Из окна падал неяркий свет и слышались человеческие голоса – мужской и женский. Шейла передернула шкурой и почесалась.

– Блоха! – прошептала она, как будто ничего не произошло, – уже откуда-то взялась, зараза… И пить хочется… – она нервно облизнулась.

Я с ужасом посмотрела на нее.

Наверху перешли на шепот, и мы перестали слышать. Воспользовавшись паузой, я вопросительно взглянула на кошку, но она предупредила мой вопрос, недобро ухмыльнувшись:

– Ну что, Марфа, добро пожаловать в новую ипостась? Увы, это не сон и не пьяный бред. Теперь ты – Превращенная. Зачем, зачем ты полезла туда, куда не следует? Ты спутала все карты, и теперь я не знаю, что нам делать… Анубис бы тебя побрал!

Я открыла было пасть, чтобы что-то сказать, но сказать было нечего. Я уже поняла, что совершила ошибку, но еще не в полной мере осознала весь ужас произошедшего, и его последствия.

– Теперь скучать тебе точно не придется! – она злобно оглядела меня. – Похоже, ты на всю жизнь останешься в этой шкуре…

Я молчала, потрясенная.

Шейла, преисполненная негодования, продолжала:

– Ты должна была оставаться человеком до тех пор, пока мы не найдем тайник! А ты выпила и разбила единственный Эликсир, который был у меня!

Ничего не понимая, я сидела, поджав под себя хвост и прислушиваясь к шуму в голове. Судя по всему, я совершила что-то ужасное.

– Что я такого сделала?

Странно, что в этот момент ничего умнее мне не пришло в голову.

– А то, что все кончено! – почти заорала Шейла, – когда я вернулась с углем, то долго не могла понять, почему закрыта дверь и целую вечность, замерзшая, долбилась в собственный дом! А потом дверь неожиданно открылась, и меня втащили двое – Герда и Шпендель, которые успели превратиться в людей! Видишь, что ты наделала… Они связали меня, влили в рот Эликсир и ждали, пока я не Превращусь. После чего нас – ты к тому времени уже превратилась в кошку и лежала на полу в обмороке – вышвырнули на мороз! Хотя должны были убить…

– Но зачем им нужно убивать нас? – возмутилась я. – Кому от этого польза?!

– А затем, что мы – люди! А они – кошки! Какой бы облик ты не приняла, ты всегда останешься в душе человеком, как они остались кошками. Мы представляем для них серьезную опасность, потому что слишком много знаем и можем помешать. Главная в этом тандеме Герда, она абиссинка и очень жестока. После Превращения она настроена на месть – таково свойство Эликсира. Я тебе потом все объясню… Теперь у них есть ноги, они нашли мои документы, и никто не сможет им помешать уехать! Останется только следить и слушать, что они говорят… Может быть, нам повезет… Но я в этом уже не уверена…

Я опять ничего не поняла. Безуспешно пытаясь разобраться в обломках мыслей и с усилием подавив в себе желание зареветь, я попыталась прислушаться, но слов за окном было не разобрать – люди разговаривали вполголоса. Однако, вопли рассерженной Шейлы, видимо, все же привлекли внимание. В окне показалось настороженное женское лицо… О Боже! Это была вылитая Шейла! Та же рыжая шевелюра, желтые глаза… Я оцепенела от страха.

Она открыла шпингалет и резко распахнула окно:

– Шпендель! Что здесь делают эти твари?!

– О чем вы, мэм? – взволнованно ответил мужской голос.

– Я же приказала свернуть им шеи! Ты не выполнил моего приказа, придурок?

Мужчина ответил что-то невнятное. По всему было видно, что ему не хватило характера на столь жестокую расправу над нами. Пока они препирались у окна, Шейла уже решила, что делать:

– Бежим за мной! За домом есть лестница на чердак, а на чердаке – щели. Там мы все услышим!

– А что мы должны услышать?

Она оставила мой вопрос без ответа, и мы понеслись. Лапы у меня с непривычки уже подкашивались, когда мы карабкались по скрипучей приставной лестнице и через небольшое слуховое окошко пролезли в полумрак чердака.

– Будь осторожна! – предупредила рыжая.

– А что такое?

– Как – что?! Игра пошла не по правилам. Я теперь ни за что не ручаюсь! – Шейла была зла, как тысяча чертей.

У меня пересохло в пасти.

На чердаке было тепло, и в нос ударило море разнообразных запахов. Глаза мои быстро привыкли к темноте, чему я уже не удивилась. Великий Боже, сколько же противоречивых чувств боролось во мне в этот момент! Но самым сильным был животный страх – маленький серый зверек, вцепившийся мне в сердце… Я была целиком в его власти, и это не давало поселиться в мозгу более ужасающей мысли о переменах в моей жизни.

Мы осмотрелись.

Чердак был завален старой, давно отслужившей свое мебелью, пыльными баулами и старыми чучелами. В воздухе висела затхлость, присущая нежилому помещению. Было видно, что дом переходил из рук в руки добрые полсотни лет. Щербатый, истлевший пол был настолько стар, что даже под нашими невесомыми телами чуть слышно поскрипывал. Кое-где сквозь щели, однако, действительно было хорошо видно холл внизу. Пробираясь в полумраке, я случайно задела пыльную склянку – она глухо звякнула. В то же мгновение я получила довольно-таки ощутимый подзатыльник. Я разозлилась:

– Может, хватит подарков на сегодня?!

Рыжая кошка молча указала глазами наверх. Я раздраженно вскинула голову и увидела такое, что заставило меня замереть и плотно прижать уши к голове – десятка два здоровенных летучих мышей, развешанных по всему потолку вниз головами, привели меня в неописуемый ужас. Каждая из них была размером с меня, и все они спали, завернувшись в крылья. Откуда в Подмосковье могли появится такие чудовища? Нет, определенно здесь что-то было нечисто…

– Старайся не делать резких движений, Марфа! – прошипела Шейла. – И слушай, ради Бастет, о чем говорят внизу.

Я честно прислушалась, хотя мое состояние было близко к обмороку…

– Шпендель, – продолжала женщина начатый разговор, – куда они делись?

– Я не могу сказать, мэм. Похоже, они убрались со двора…

– Проклятье! – дама повысила голос. – Это не шутки! Они понимают человеческий язык, нам не нужны лишние уши! Как ты думаешь, где она хранила ключ от ящика с бумагами?

– Я полагаю, что она носила его с собой…

– Надо же, ты еще не потерял способность соображать!

Мужчина сконфуженно засопел, вытирая платком испарину со лба.

– Я тоже думаю, что ключи мы найдем здесь! – женщина с хищной улыбкой занялась сумкой Шейлы.

Мы переглянулись. Было видно, как смущена настоящая Шейла – она, дрожа, рассматривала себя, и шерсть на ее загривке стояла дыбом от негодования.

На столе, слабо освещенный, покоился небольшой железный ящик. Если я правильно поняла ситуацию, именно в нем лежали какие-то ценные бумаги, которые ни в коем случае не должны были попасть в лапы абиссинке… Но попали. Благодаря мне…

Через щель в потолке я попыталась рассмотреть мужчину – это был невысокий, полноватый очкарик с подобострастным выражением лица. Сейчас он стоял, молча наклонив голову, и было видно, как побагровели его шея и лысина. В женщине, напротив, угадывались воля. Она полностью владела собой, ее выдавали лишь пальцы – они нервно сплетались и расплетались, подобно клубку ядовитых змей. Правда, голос у нее был не такой, как у Шейлы – бархатный и глубокий, а резкий и пронзительный, как у хищной птицы.

Теперь и мне было ясно, что люди внизу – это превращенные Шпендель и Герда.

Ну и дела!..

– Ступай, обойди вокруг дома! – приказной тон женщины не оставлял сомнений в ее власти над слабовольным очкариком. – Посмотри, может, они все еще под окнами…

– Я понял… – мужчина поклонился и быстро вышел, накинув плед, который покрывал диван.

Через секунду хлопнула входная дверь.

Шейла, которая, не дыша, прислушивалась к разговору вместе со мной, вдруг тихонько чертыхнулась. Я осторожно повернулась к ней и похолодела. Мыши! Мы все-таки разбудили их… Вяло шевелясь, они мотали головами… Скоро весь чердак пришел в движение… Шерсть моя встала колом, как на сапожной щетке.

– Марфа! Бежим! – взвизгнула Шейла. Но было уже поздно…

Одна за другой мерзкие летучие мыши просыпались и злобно озирались в поисках наглецов, потревоживших их сон. Пока зубастые твари разворачивали свои громадные крылья, мы с Шейлой, не мешкая, стали отступать. Ощетинившись, бок о бок, мы пятились к центру чердака, где пол совсем прохудился. Последнее, что я помню, это как одна из мышей впилась мне в спину и попыталась взлететь. Дико заорав, я намертво вцепилась в Шейлу. Не выдержав двойной тяжести, летучий вампир уронил нас с полутораметровой высоты. Мы с воем брякнулись на гнилые доски и… вместе с кусками чердачного пола вывалились прямо на стол, за которым все еще сидела прислушивающаяся к шуму над головой Герда.

Никто в суматохе не заметил, как одна из свечей, выбитая от толчка из подсвечника, упала и закатилась под скатерть…

Несколько секунд длилась немая сцена.

– Шпендель! – истошно завопила женщина, резко вскакивая и с грохотом роняя стул. Однако, вспомнив, что осталась одна, она с яростью посмотрела на нас. Лицо ее стало бордовым от негодования, желтые глаза полыхали, злоба исказила красивые черты:

– Подлые твари! Они здесь! Убейте их! – завизжала Герда, и от эха ее голоса летучие мыши заметались на чердаке, словно рой рассерженных ос.

– Под комо-о-од! – крикнула Шейла, увлекая меня за собой. Мы с трудом заползли в узкое пространство между кривыми ножками комода.

Из пролома в потолке тем временем вылетели мыши. Теперь целая стая вампиров, оскалив зубы, бестолково кружила по комнате, пока разъяренная дама пыталась сдвинуть комод. Она продолжала звать на помощь, но верного Шпенделя все не было, а ее усилия были тщетны…

Шейла лежала в слое пыли, закрыв морду лапами, шерсть ее стояла дыбом, хвост бешено хлестал из стороны в сторону. Под комодом было мало места, я лежала рядом, тесно прижавшись к ее боку; я слышала стук ее сердца, чувствовала запах кошки, и тоска снова охватила меня… Пришлось на мгновение закрыть глаза, чтобы стряхнуть с себя наваждение… Не время размышлять о превратностях жизни, когда она висит на волоске!

И тут же я услышала ужасный вопль Шейлы – ей в шею вцепились щипцы для угля! Женщина изо всех сил тащила ее, Шейла начала задыхаться, биться, но ничего не могла поделать с грубой человеческой силой, не могла даже достать ее когтями! Герда уже наполовину вытащила ее из-под комода, вампиры бесшумно кружили над ее головой, ожидая несчастную жертву…

– Марфа-а-а! – закричала она из последних сил, молотя лапами воздух. Еще минута – и шея рыжей окажется сломанной… – Помоги-и-и! – Слезы брызнули из ее глаз, лапы опустились, тело обмякло, язычок посинел… Я поняла, что это ее конец… Нет, я должна что-то сделать! И, выскочив изпод комода, я в мгновение ока оказалась на груди у Герды и вцепилась ей в нос. Раздался дикий женский вопль… Абиссинка выронила щипцы и пыталась оторвать меня, но это оказалось не так-то просто… Я здорово полоснула ей фэйс своими когтями – похоже, эта метка останется у нее на всю жизнь!

Не знаю, чем бы все кончилось, но дверь в холл неожиданно распахнулась, щелкнул выключатель, и яркий свет брызнул в глаза. На пороге стоял Шпендель с квадратными от удивления глазами. Ослепленные летучие мыши все, как одна, посыпались на пол, и, близоруко щурясь, шарили крыльями по паркету.

Я от неожиданности выпустила свою жертву и шмякнулась на пол, но Шейла быстро оценила обстановку:

– Уходим! – крикнула она.

Мы рванули, и, отчаянно прошмыгнув прямо между ног мужчины, вырвались на морозный воздух. По дороге рыжая повернулась ко мне – и я прочла благодарность на ее морде.

И улыбнулась в ответ…

– Шпен! – рыдая, дама бросилась к вошедшему.

Очкарик вышел из оцепенения:

– Герда! Что происходит? Кошачий Боже, ты вся в крови! На, возьми мой платок… Где-то тут был йод…

– Ничего – как на кошке заживет! – дама злобно прищурилась. – Проклятье, они были здесь!

– Да не волнуйся так, они ничем не смогут помешать! У нас тут ничего не горит? – спросил он, беспокойно принюхиваясь.

Огонь ожил, словно ждал этой фразы.

Никто не заметил бойкого язычка пламени, который, подобно разведчику, на мгновение показался из-под стола; и в следующую минуту вся скатерть была охвачена огнем. Шпендель сорвал с себя плед и стал бешенно забивать пламя, но кончилось это тем, что плед тоже вспыхнул. Закричав, очкарик выпустил его из рук. Дым стал быстро наполнять помещение. Пламя сначала подобралось к рухнувшим с потолка щепкам, а затем жадно набросилась на старый рассохшийся паркет…

Перекрывая людские крики, истошно завизжали мыши, но мы с Шейлой этого уже не слышали.

Четыре Наверное, не меньше километра мы мчались прочь от опасного дома, не останавливаясь ни на секунду. Наконец, я забастовала, почувствовав, что еще один шаг, и я просто умру от разрыва сердца, которое бухало уже где-то в горле. Шейла милостиво пошла мне навстречу, и мы остановились передохнуть на краю поля.

– Слава Бастет! – пробормотала она, оглядываясь. – Мы на свободе! Холод, правда, собачий…

Между прочим, ты спасла мне жизнь!

– Я сделала это случайно! – огрызнулась я. – Может быть, теперь я заслужила хоть каких-то объяснений происходящего?!

– И ты думаешь, что сейчас готова к этому? – насмешливо спросила она и, извернувшись, ловко выкусила зазевавшуюся блоху на брюхе.

Кровь бросилась мне в голову. Нервы мои, наконец, не выдержали, и, издав хриплый мяв, я взвилась в воздух и прыгнула на нее, нацеливаясь прямо на горло. Шейла, однако, не растерялась. Она успела вскочить и встретила мое нападение грудью. Безобразно вопя, мы сплелись в мохнатый клубок.

Но рыжая кошка, несомненно, была ловчее в бою. Поэтому драка быстро закончилась не в мою пользу.

Я распласталась в снегу на спине в унизительной позе, а Шейла нависла надо мной, глухо ворча. Желтые глаза ее еще горели огнем битвы, но морда уже приняла насмешливое выражение:

– Просишь пощады? – поинтересовалась она. Я попыталась вывернуться, но она еще сильнее прижала меня. – Что ты налетела, дура? Сама во всем виновата! А теперь тебе без меня никуда, ты не знаешь, как прожить в этом мире, будучи кошкой!

– А ты что – знаешь? – разозлилась я. – Отпусти, будь ты проклята!

– Береги нервы! Они нам еще пригодятся, – спокойно заметила Шейла и не спеша слезла с меня. Я вскочила на лапы и отряхнулась.

– Ну, и как нам жить дальше?!

– Дальше? – переспросила Шейла. – Думаю, дальше нужно найти чего-нибудь поесть. Я голодна.

– Можешь сожрать свой хвост! Я не сдвинусь с места, пока ты не объяснишь, что происходит!

– Послушай, на пустой желудок я не стану ничего тебе рассказывать. В твоих же интересах отправиться со мной на поиски чего-нибудь съедобного, а иначе ты можешь навсегда остаться в этой грязной шкуре… – и она ядовито улыбнулась.

– Ты гнусная тварь, – устало сказала я. – Надеюсь, что еще спляшу на твоей могиле…

Проигнорировав мой выпад, Шейла вдруг метнулась в сторону лесополосы, нырнула под березу и стала там очень активно возиться. Раздался писк, и довольная кошка вернулась ко мне, держа в зубах полузадушенную полевку. У меня помутилось в голове, желудок болезненно сжался, а Шейла положила добычу прямо передо мной и гордо выгнула спину:

– Мр-р-рау! Вот. В качестве примирения…

– Шейла, пожалуйста, убери… – только и смогла выдавить я.

Мышь, приоткрыв один глаз, поняла, что пора валить, что незамедлительно и сделала. Шейла проводила ее рассеянным взглядом.

– Ладно, расслабься, – успокаивающе сказала она, – я пошутила. Вот птички…

– ШЕЙЛА!

– Ну не буду, не буду… Черт! Я ведь тоже привыкла к биг макам! – она призадумалась. – Вот что, тут недалеко, у шоссе, есть круглосуточное кафе, пошли, попытаем счастья. А по дороге я тебе кое-что расскажу.

– У меня все болит, – хмуро сказала я.

– Заживет, ты же теперь кошка! – хмыкнула Шейла. – Хватит ныть, все еще только начинается…

Некоторое время мы трусили молча, старательно обегая сугробы.

– Ладно, пожалуй, настало время посвятить тебя в мою славную биографию… – Шейла насмешливо покосилась на меня.

Я промолчала.

Ничего хорошего от ее биографии я уже не ждала…

Пять "…Я родилась в конце весны в подвале дома, из которого мы сейчас бежали. Моей мамой была обычная рыжая кошка, а папы, как водится, я своего так и не увидела… У меня было еще два братика и сестричка, но когда они подросли, их всех сожрали бомжи, обитавшие в соседнем заброшенном доме… В один черный день ушла на добычу еды и не вернулась моя мать. Так я была оставлена один на один с опасным, не прощающим ошибок, миром. Только природная смекалка, нахальство и ловкость позволили мне выжить. Через семь месяцев я уже была вполне взрослой, красивой и сильной кошкой, и многие местные коты заглядывались на меня; однако время еще не пришло…

Однажды бомжи все же поймали меня в сеть, но, к моему великому изумлению, вреда мне не причинили, а повезли на птичий рынок продавать…" – Шейла! – в изумлении перебила я. – Так ты что же – кошка?! Вот это номер!

– Странно, что тебя это удивляет! Я думала, ты давно догадалась, что у меня не человеческая натура… – хихикнула рассказчица.

"…В воскресенье птичий рынок напоминал муравейник – все чего-то покупали, продавали. Вокруг стоял многоголосый шум торжища.

Сердобольные женщины, сюсюкая, разглядывали прелестных котят в корзинках. Дети вопили, требуя живность. Галдели птицы, лаяли собаки, сонно глядели рыбы в запотевших банках. Я до блеска вылизала свою шкурку и приветливо улыбалась каждому, кто кидал на меня взгляд, но шли часы, а люди проходили мимо…

Никто не хотел меня брать! Это означало только одно – наступит вечер, и бомжи увезут меня обратно, где я разделю участь своих братьев… Может, мне удастся сбежать по дороге?

Увы, крепкий ошейник из веревки сдавил мне горло, а другой конец один из моих мучителей намотал себе на руку…

Было холодно, и бомжи стали нервничать, что сегодня им придется обойтись без сугрева.

– Посмотри, Кеша, какая красивая рыжая кошка! Давай купим? – неожиданно раздался низкий женский голос.

Я гордо вскинула голову, стараясь скрыть горькую надежду в глазах.

Высокая рыжая женщина лет тридцати пяти с явным интересом разглядывала меня.

– Смотри, какая осанка! Немного смахивает на египетскую кошку…

– Ирочка, это же беспородная тварь. Еще утром ты хотела британского котенка! – недовольно ответил ее спутник, поблескивая золотой оправой. – Здесь ничего стоящего нет, пойдем отсюда…

Я со страхом взглянула на мужчину – неужели это мой конец?

– Мне нравится эта кошка! – капризным тоном сказала женщина. – Она похожа на меня, такая же рыжая… Смотри, какая она чистенькая, да и мордочка смышленая! Она приучена к туалету? – дама с подозрением оглядела моих опекунов, от которых разило вонью и перегаром. Наверняка она подумала, что меня украли, но это обстоятельство ее не смутило.

Бомжи суетливо заверили, что я – самая опрятная кошка в мире.

– Сколько стоит ваша кошка?

– Полтинник просим, – хрипло ответил один из бомжей. – Кошка что надо. Крыс ловит!

Это было сущей правдой. Но, Кошачий Боже! Меня – за полтинник! Я была возмущена до корня хвоста. Уж я-то ценила себя гораздо выше! Продажный, убогий человеческий род…

Меня усадили в роскошный черный джип на заднее сиденье.

– Она мне чехлы шерстью не испачкает? – лысый толстяк все еще был недоволен странным выбором жены. Я тут же его невзлюбила, поклявшись как-нибудь нагадить, если представится случай.

Я мирно сидела, обхватив себя хвостом, изо всех сил стараясь произвести благоприятное впечатление на своих хозяев. Конечно, я привыкла к свободе, но стояла зима, и я не могла себе отказать пожить в теплом доме с двухразовым питанием…

Первое, что сделали мои новые хозяева, это искупали меня от отвратительном вонючем шампуне, от которого, следует отдать ему должное, передохли так долго докучавшие мне блохи.

Потом мне дали имя. Собственно, так и появилась на свет Шейла, по имени какой-то древней прабабки моей хозяйки. После помывки и крещения мне было предложено целое блюдце восхитительной вареной трески.

Так круто изменилась моя судьба.

Мне бы жить, да радоваться такому повороту, однако жизнь в доме вовсе не оказалась раем.

Хотя женщина довольно ласково относилась ко мне, но муж, по совместительству оказавшийся директором одного из крупнейших московских универсамов, постоянно шпынял меня. Коварные измышления, что от меня пахнет, и блохи скачут по его постели, и я писаю в углы, выводили меня из себя.

Правда, я старалась держать себя в лапах, испытывая чувство благодарности за избавление от нелюдей, которые хотели пустить меня на ужин. Лысый богатей явно невзлюбил меня, может, потому, что я напоминала ему его жену, которая осточертела за долгие годы совместного существования, и он вымещал на мне все накопившееся недовольство; благо, я ничем не могла ответить.

Женщина часто брала меня в субботнюю поездку в универсам – там она затаривалась жратвой на неделю. На меня одевали красивую синюю шлейку, и я беспрепятственно разгуливала по магазину с хозяйкой, заглядывая во все щели, но не позволяя себе ничего лишнего – я старалась быть воспитанной кошкой.

Наблюдая за женщиной – гибкой, красивой и рыжей, как я, я недоумевала, почему она выбрала себе в спутники такого неказистого кота. Мрачная доминанта денег в человеческом обществе была мне непонятна. Иногда мы вместе слушали классическую музыку, или она, развалившись со мной на плюшевом диване, читала мне вслух отрывки из умных книг, а я вальяжно внимала, прикрыв глаза и напевая про себя извечную кошачью песню… Тогда я еще не понимала человеческого языка, ведь я не была Превращенной!

Редкие письма от мальчишек-близнецов, учившихся в Англии, тоже открывались для совместного чтения.

Я знала все закоулки в квартире и даже тайник хозяина, куда он частенько что-то прятал. Это мне было понятно – у меня тоже были свои тайники, где я хранила куриные косточки и разные игрушки.

Что говорить – мне нравилось в этом доме!

И если бы не злобное отношение ко мне мужчины, я была бы просто счастлива…

Прошло полтора месяца. Я подросла, оправилась… А в одну из летних ночей внезапно почувствовала в себе то… Ну, то, что люди называют любовью… Луна за окном сводила меня с ума, а запахи улицы манили и будоражили мое сердце.

В один из вечеров я не выдержала и выпрыгнула из форточки (мы жили на втором этаже).

Под окнами стоял джип хозяина, напоминавший большой черный гроб. Сам он, сидя в салоне, разговаривал по телефону. Клянусь Бастет, негодяй видел, как я забежала, ища убежища, под его машину, намереваясь осмотреться перед выходом во двор. Мне даже показалось, что я заметила его злобную ухмылку…

Неожиданно огромная махина заурчала и резко взяла с места… Вау! Я еле успела выскочить изпод колеса! Джип, ревя, завернул за дом и унесся, оставив клочья вонючего дыма. Я чуть не в обмороке доползла до газона…

Вот так я ушла из этого дома, Марфа.

Ушла, и мне казалось, что я больше никогда в жизни не появлюсь там… Хотя мне было жалко женщину – я знала, что она огорчится, узнав о моей пропаже, а этот ублюдок не расскажет ей всей правды.

Улица вновь приняла меня в свои коварные объятья.

Жизнь, как и прежде, стала несладкой – скудные помойки, ненасытные коты, драки, клещи, ловцы животных, автомобили… Я часто с тоской вспоминала загородную жизнь, где есть поля, деревья и куча пустующих дач, где можно было укрыться от пристальных взоров и непогоды. Но как туда вернуться?! Я не собака, чтобы ездить в тамбурах электричек, эти твари умны и частенько мигрируют таким способом по области. Сколько раз я была на грани смерти! И каждый раз моя счастливая звезда выручала меня…

Так пронеслось лето, осыпались листья, и в ноябре вдруг ударили невиданные холода…

Спасаясь от ранних морозов, жильцы везде закрыли подъезды, заколотили досками лазейки в подвалы. От единственной помойки района, где я добывала снедь, и изредка попадался неосторожный крысенок, меня отогнала свирепая собачья стая. Уже третий день я не могла нигде найти еды, и силы оставили меня; к тому же, я простудилась. С тривиально сопливым носом я лежала у цоколя мрачного жилого дома, пытаясь согреться хвостом, но ледяной холод когтистой лапой обхватил мое сердце. Я умирала – вот и логичный конец любой свободной жизни… За волю надо платить, и это, как правило, очень дорогая плата.

На отчаянное мяуканье не отозвалась ни одна живая душа, и никто не открыл мне дверь, чтобы впустить в спасительное нутро подъезда. Люди торопливо вбегали и выбегали, подозрительно косясь на мою грязную шкуру – не лишайная ли? Один подонок даже пнул меня ногой, и бок ужасно болел, заглушая все прочие чувства…

"Кошачий Боже! – молила я, – дай мне умереть быстро! Я ведь не совершила ни одного греха на своей короткой дороге! Ты послал мне испытание жизнью, а теперь забираешь ее… По крайней мере, я уверена, что попаду в рай – там тепло, всегда полно еды, и кругом только счастливые кошки…" – Шейла, в Раю мало места, – злорадно заметила я.

– Все кошки попадают в рай, – невозмутимо парировала Шейла. – Не перебивай!

"…Смерть уже почти накрыла меня своим покрывалом, как неожиданно из подъезда вывалился совершенно пьяный тип. Затейливо ругаясь матом, от с трудом спустился по лесенке, и тут его мутный взгляд упал на меня. Типа покачнуло, он схватился за поручень, пялясь на мое неподвижное тело:

– Мертвая кошка! Вот бедное животное! Закончился еще один славный путь… Божье создание, но Бог покинул тебя… Я прав?

Трубно высморкавшись и покачав головой, тип стал фальшиво насвистывать марш Шопена. Я подняла на него затухающие глаза.

– О, да ты еще жива! Рыжие – они живучие… Видно, придется мне вмешаться в дела Божьи…

А ну-ка, иди сюда, красавица!

С этими словами он бесцеремонно схватил меня за шиворот. Я покорно обмякла в его руке. Тип долго рассматривал меня при свете подъездного фонаря, бормоча неясные фразы:

– Ба, да ты похожа на… Нет, самая обычная, рыжая кошара… Слава Богу…

Я ничего не поняла и в страхе зажмурилась… Человек сунул меня за пазуху просторного шерстяного пальто, я погрузилась в блаженное тепло и тут же отключилась…

Шесть Очнулась я на мягком, пахнущем домом ковре. Передо мной стояло блюдце со слегка подогретой ряженкой – нос мой беспокойно задвигался, словно отдельный организм, морда приблизилась к краю блюдца, и я с наслаждением погрузила язычок в это неземное блаженство…

– Вот так! – сверху раздался добродушный рокот моего спасителя. – Особо только не увлекайся, тебе сразу много нельзя!

– Угм… – отвечала я, быстро опустошая посуду. По горькому опыту я знала, что счастье обманчиво – сегодня оно есть, а завтра – нет, вот и спешила набить желудок.

– Ну что, рыжая кошара! – тип весело посмотрел на меня. – Поживешь пока у меня, а там видно будет… Не выкидывать же тебя на мороз! Хотя, знаю я вас, вольных бродяг! Отогреешься, отъешься, а весной – поминай, как звали! Трубы зовут! Ну, ежели так, препятствий чинить не буду. У каждого своя дорога. Он что-то еще бубнил, а я засыпала под музыку его голоса…

Проснулась я от храпа – оказалось, что мой новый хозяин уложил меня спать рядом с собой и сейчас выводил носом жуткие рулады. Я потянулась и почувствовала себя откровенно счастливой – мне было тепло и сытно. За окном шел снег, холод был, наверняка, собачий. Я искренне посочувствовала всем бездомным тварям, но везет не всем – счастье выбирает самых достойных… Хозяин взял тональность повыше, и мои уши с трудом стали выдерживать эту музыку. Трезво рассудив, что заснуть под храп мне не светит, я прыгнула на стол и стала с интересом осматривать свое новое жилье.

В единственной комнате царил хаос. Но, судя по всему, человек, который в ней жил, был личностью творческой. На столе – бардак, основу которого составляли многочисленные листы, исписанные крупным корявым почерком. Я равнодушно отвернулась и продолжала исследовать стол. В углу, заваленная бумагами, стояла маленькая изящная статуэтка женщины с головой кошки. В левой руке она держала корзиночку, очевидно, с какими-то снадобьями, правая рука ее была приподнята, в ней женщина держала систр*. Как и всякая уважающая себя кошка, я узнала в ней свою богиню. О ней мне рассказывала мама теплыми весенними вечерами, когда я была еще совсем котенком. Люди называли ее Бастет, Сошедшая с Солнца. Во мне вдруг проснулось нежное чувство к моему хозяину. "А он не просто рядовой алкоголик, – мелькнула у меня мысль. – Может, неудавшийся ученый? Впрочем, мне все равно – лишь бы не забывал кормить два раза в день и лишь бы не слишком скоро сломал себе шею, навернувшись где-нибудь по пьяни…" Перепрыгнув на комод, я стала с любопытством разглядывать скукожившиеся эстампы и старые фотографии в рамках. Э-э-э, да он когда-то был настоящим красавчиком… И что это за блондинка?

Фр-р-р… Надеюсь, что не жена – вдруг она не любит кошек… Я еще раз обвела взглядом комнату и успокоенно вздохнула. Не-е-ет… Женщинами здесь и не пахло. Ну что ж… Тем лучше для меня.

Ночь я скоротала в кресле. Утром, открыв глаза (хозяин еще дрых) и сладко потянувшись, я в самом радужном настроении отправилась на кухню. О, это сладкое слово "разведка"! Я по очереди облазила все шкафы, все обнюхала и осторожно потрогала лапой дверцу на самой верхней полке – оттуда исходил какой-то подозрительно приятный запах. Однако, заняться более детальным осмотром мне не удалось, потому что на кухню, шаркая шлепанцами, приплелся хозяин в одних трусах.

Грудь у него была тощая и мохнатая, и мне почему-то по-женски стало жаль его.

– Здорово, рыжая! – пророкотал он. – Ты чегой-то тут делаешь?.. – Взяв меня двумя пальцами за шиворот, он оттащил меня от загадочного шкафчика. – Тебе тут лазить нельзя, ясно? Не твоего, кошачьего, ума дело…

Потом, напевая, он быстро расколотил два яйца, и скоро на сковороде аппетитно зашипела глазунья. Мне же достался сырой желток, кусочек колбасы и блюдце вчерашней ряженки. Воздавая хвалу небесам и урча, как трактор, я быстро смолотила этот царский завтрак. Хозяин достал из холодильника бутылку водки и предался, судя по всему, традиционной опохмелке. Потом сгреб меня в охапку и поволок в комнату. Там он включил радио, и мы долго сидели бок о бок, слушая разнообразную дребедень.

Я расслабилась.

Опять дом, опять тепло, опять музыка. Неисповедимы пути кошачьи!

После принятия пищи и легкой музыки мысли мои потекли в вольном направлении…

Я переместилась на один из кухонных шкафов (памятуя, что наверху всегда теплее) и, блаженно щурясь, долго лежала там, размышляя о своем, о кошачьем… Сверху просматривалась груда немытой посуды в раковине, грязный пол и пыльная куча бутылок в углу. Я перевела задумчивый взгляд на шкафчик, от которого меня так неделикатно оттащили.

"Не иначе, тоже тайник! – подумалось мне. – Любят же мужики играть в детские игры…" Врожденное кошачье любопытство, несмотря на то, что оно уже сгубило немало кошек, зашевелилось во мне. Как и всякая мудрая уличная тварь, я знала, что в тайниках всегда скрывается самое вкусное… Но что там мог прятать мой добрый пьяница?

Я бесшумно соскочила на пол и выглянула в комнату. Играла музыка, хозяин опять спал. Бутылка, опустошенная наполовину, смутно поблескивала на столике, рядом валялось несколько окурков и недоеденный бутерброд с колбасой.

Несколько прыжков вверх – и вот заветная цель. Я ловко открыла лапой дверь и протиснулась внуть, протерев мехом всю многолетнюю жирную пыль, скопившуюся на верхних ярусах кухонной мебели.

Моему взору предстал квадратный глиняный сосуд, плотно заткнутый круглой деревянной пробкой. От пробки шел одуряющий запах. Вот оно! Я на мгновение задумалась, но таинственная внутренность глиняной бутылочки манила меня, как магнит. Зрачки мои расширились, усы затрепетали – и… Я толкнула ее лапой. Бутылочка медленно, как во сне, стала падать, я в ужасе зажмурилась…

Ударившись о край кухонного стола, она, естественно, разбилась вдребезги. По всему полу разлетелись черепки, а на месте падения стало медленно расползаться густое темное пятно, и в нос (кошачий Боже!) ударил запах валерьянки! Шерсть моя вздыбилась… Я фыркнула, соскочила на пол и бросилась вылизывать чертову лужу, проклиная себя за инстинкты. Но остановить меня было невозможно.

О, что было дальше… Запах настолько возбудил меня, что я словно сошла с ума!

Я мяукала, валялась и каталась, как одержимая.

В общем, оттопырилась я по полной программе, ибо запах валерианки – это настоящий кошачий "экстази"!

Так в упоении я предавалась греху, пока на кухню, оторопело протирая глаза, не вошел хозяин…

Первым делом я получила хороший пинок, от которого с возмущенным мявом пролетела через всю кухню и врезалась в кучу бутылок. Слегка очухавшись, я увидела, как хозяин, временами хватаясь за плешь, с горестными воплями мечется по кухне, тщетно пытаясь спасти остатки таинственной жидкости. Но это было бесполезно – я тщательно облизала все черепки, а оставшиеся капли довольно быстро испарились. Живот мой так раздулся, что казалось – я вот-вот лопну, но разве можно было остановиться?..

Потряхивая головой, я еле-еле приняла гордую вертикальную позу и, обнаружив на лапах остатки "огненной воды", с урчанием стала вылизывать их, вполуха прислушиваясь к стенаниям хозяина.

– Безродная тварь… Что ты наделала!.. – горько восклицал он. – Ты сожрала мой Эликсир!

Хозяин метнулся к шкафчику и стал рыться там, что-то бормоча, и, похоже, немного успокоился, вытащив из него еще одну, целую, бутылочку. Затем, продолжая стенать, он отнес ее к писменному столу и запер там, а ключ положил в карман штанов.

Я испуганно следила за ним.

Затем, нерешительно мяукнув, я подошла к хозяину и стала бурно тереться о его ногу, всем своим видом показывая, что не виноватая я – это все природа-мать!

– Уйди, – простонал хозяин, – хвостатая идиотка… Все твои незатейливые инстинкты! Ведь это должна была быть не ты… – он странно посмотрел на меня. – Теперь выкручивайся, как знаешь…

После этого хозяин замолчал, а я сидела у его ноги и преданно глядела ему в глаза. Травяной состав все еще кружил мне голову. Ужасно вдруг захотелось спать.

– Что мне теперь делать? Хорошо… – почесывая щетину на шее, хозяин на что-то решился, – придется тебе все объяснить… Потом!.. Черт! Сначала надо… Да-да… Мне нужно купить одежду! Надеюсь, что я еще успею… Сиди здесь!

До меня с трудом доходили его интонации – голову заволакивало блаженным туманом…

Что-то еще бормоча себе под нос, хозяин стал пересчитывать содержимое тощего бумажника…

Потом он посмотрел на часы и начал торопливо одеваться. Я растерянно наблюдала за происходящим.

Погрозив мне пальцем, хозяин схватил сумку и выбежал из квартиры…

Я подошла к входной двери и улеглась на коврик, рассеяно прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. "Что так рассердило хозяина, – печально думалось мне, – какая-то маленькая бутылочка?.. И не за сырой ли печенкой он пошел?.." С этой волнующей мыслью я вытянула лапы, закрыла глаза и моментально уснула.

Проснулась я от холода. Ядреный морозец, проникнув в незакрытую фрамугу на кухне, пробрал меня до самых костей.

Я лежала навзничь у самой двери. Немного кружилась голова; я с трудом заставила себя сесть.

Мои бедные глаза с трудом различали очертания гардероба, тумбочки, зеркала.

Я принялась натужно соображать, где нахожусь, и что, собственно, произошло…

Пошевелив затекшими конечностями, я неуверенно встала. Зачесался бок, и попытка привычно вздернуть заднюю лапу чуть не стоила мне фатального падения. Что-то не то… Что-то произошло, пока я спала… Я с ужасом посмотрела на свои конечности…

Ешкин кот!

Я стала человеком!

Спотыкаясь, я неверными шагами подошла к давно не протиравшемуся зеркалу. На меня смотрела высокая молодая женщина с копной золотисто-рыжих волос и настороженными желтыми глазами. Одета я была в длинный мешковидный балахон, подпоясанный грубой веревкой. На ногах ничего не было.

Я долго стояла перед зеркалом, с любопытством разглядывая себя. И нельзя сказать, что я себе не понравилась. Могло бы быть и хуже. Скоро я улыбнулась и даже подмигнула своему отражению.

Кое-как пригладив волосы, я принялась осматривать свое рубище: не иначе, такая одежда была дана мне свыше оттого, что я уличная кошка! Нестерпимо захотелось есть – эта потребность потом никогда не покидала меня – сказалась, видимо, вечно голодная помойная жизнь. Зов желудка понес меня на кухню, где я ловко и с удовольствием повторила утренние манипуляции хозяина с яичницей.

Скоро на плите призывно запел чайник, наполняя душу теплом и умиротворением. Не знаю, как все это получилось, но быть человеком гораздо лучше! Сколько раз я завидовала людям, с тоской заглядывая в манящие домашним уютом окна, осатанев от холода и опасностей.

Ни за что не стану больше кошкой, хватит с меня!

Я злобно загремела сковородкой, погрузившись в свои мысли… Интересно, что скажет алхимик, увидев меня такой?.. А может, он пошел что-то купить для меня? Ведь он знал, что я стану человеком!

И не просто человеком, а ЖЕНЩИНОЙ! Ты удивишься, Марфа, но я не чувствовала особенного страха после превращения – может быть, потому, что в своей кошачьей жизни я навидалась всякого, и нервы у меня были, как у коммандос.

Однако, подумала я, надо бы мне хоть во что-нибудь переодеться.

По дороге в комнату я взглянула на часы – было около девяти вечера. Странно – хозяин должен был уже вернуться. Не иначе, где-то запил! Хотя, зачем ему? Дома водка еще осталась…

Недобрые предчувствия сжали мне сердце – и тут я вдруг инстинктивно почувствовала, что в этой квартире оставаться опасно. Словно подтверждая мои мысли, чирикнул дверной звонок.

Я дернулась и замерла. Тихо… Нет, опять… Кто-то настойчиво давил на кнопку. Я до смерти перепугалась. "Бежать!" – мелькнула звериная мысль.

За дверью послышался разговор. Звонить перестали, и я, по кошачьи бесшумно прокравшись к двери, прилипла к глазку.

На площадке стояли двое мужчин, один из них в форме муниципала, второй смахивал на работника ЖЕКа… Я навострила уши:

– Говорю тебе, нет здесь никого! Бобылем жил, – сказал жековец.

– А ключа разве не нашли?

– Его кто-то обчистил, пока он лежал… Скоты…

– Ломать придется…

– Так слесарь уже на рогах! Может, отложим до утра?

Еще немного потоптавшись у двери, мужчины стали обзванивать соседей по площадке. Сердце мое оборвалось. Значит, с хозяином что-то случилось? Черт побери! Но чтобы это ни было – мне надо срочно смываться.

Я засуетилась… Надеюсь, алхимик не будет не меня в обиде, если я воспользуюсь кое-какими его вещами.

Перерыв весь шкаф, я выбросила на пол кучу плохо выстиранных футболок, маек, носков…

Вполне приличный свитер и куртка на вешалке пришлись мне в самый раз. Сложнее было с бельем – с отвращением глядя на кипу семейных трусов, я смастерила себе плавки из старых байковых кальсон путем отрезания штанин последних.

Рукавицы, спортивные штаны, лыжная шапочка и ботинки на три размера больше, укрепленные толстыми носками, завершили экипировку.

После того, как с одеждой все было более или менее ясно, я устроила натуральный обыск на предмет необходимых вещей, которые надо взять с собой. В найденный на антресолях рюкзак полетели: запасная футболка, мыло, паста, перочинный нож с кучей лезвий, зажигалка, все консервы, которые я нашла в холодильнике, кое-какие крупы, большая алюминиевая кружка, остатки хлеба, туалетная бумага…

Скоро рюкзак разросся до неимоверных размеров. Подумав, я завернула в полотенце и бережно уложила в середину статуэтку женщины-кошки. Потом осмотрелась, подумывая, чтобы еще прихватить. Вроде все… Пора идти.

Неожиданно глаза мои упали на разбросанные на столе бумаги. Неужели я так и исчезну, не узнав, что со мной произошло? Что за странную тайну скрывал мой спаситель? Превращение! И еще остался Эликсир! Проклятье…

Я бросилась к столу и стала торопливо разбирать кучи исписанных листов.

К черту! Не успею… На самом видном месте лежала общая тетрадь, на которой неровным размашистым почерком было написано: "Превращения: начало и конец".

Наверное, это оно! Я запихнула тетрадь в рюкзак – будем надеяться, что этого достаточно…

Сложнее оказалось извлечь бутылочку с Эликсиром – старый ореховый стол не поддавался никаким усилиям, а ключ исчез вместе с хозяином. Положение спас топорик для разделки мяса – я в яростной спешке буквально разворотила выдвижной ящик, чтобы добраться до его содержимого. Там еще лежала какая-то очень ветхая книга, но увидев нерусские надписи на обложке, я не сочла ее достойной внимания…

Недопитая моим бедным хозяином бутылка водки также перекочевала со стола в боковой карман рюкзака. Вдруг пригодится?..

Все. Можно мотать.

"А деньги?.. – вдруг мелькнуло в голове. – У меня же нет ни копейки! Черт, я – натуральная бомжиха, до первого мента – ни прописки, ни документов, ни хрена!" Надев рюкзак, я тоскливо посмотрела на себя в зеркало из-под надвинутой до бровей лыжной шапочки… Мрау, не все так плохо – на меня смотрела натуральная туристка. Точно! Если спросят – скажу: еду за город, на КСП.

А дальше?..

Я снова задумалась… Мне нужно жилье. Я хочу разгадать тайну моего превращения, черт побери! Мне нужна связь с внешним миром… А для этого мне нужно очень много денег!

Я выскочила на улицу. Сразу защипало нос от мороза. Асфальт в переулке, прямо перед подъездом, был густо присыпан песком. Тут же рядом разговаривали две женщины:

– Вот ведь судьба… – сердобольно причитала одна. – Ведь ни семьи у него, ни детей не было…

– Пить надо было меньше, да по сторонам смотреть! – жестко отрезала другая.

– Говорят, соседи видели, будто сбил его большой черный джип. Знаешь, на которых бандиты ездят, – она перешла на шепот, – милиция уже ищет…

– Думаешь, найдут?

– Вряд ли… А даже и найдут – все равно откупится. Это ж мафия!..

С ужасом переваривая услышанное, я быстро перебежала улицу и нырнула в первую же подворотню. Надо было выбираться из города.

Я хорошо помнила загородный дом, в подвале которого я родилась.

Надеюсь, там уже нет бомжей – кавалергардов век недолог… Что ж, придется зайцем на трамвае, потом на электричке… Если мне повезет, я пока перекантуюсь там и обдумаю, как мне быть дальше.

Сообразить бы еще, какой это вокзал? И где же достать денег?

Черт…" Тут Шейла замолкла и остановилась, чтобы перевести дух.

– Вот он, голубчик! Ох и запахи… – она дернула коричневым носом.

Я увидела кафе с ярко освещенными окнами и с шумом втянула воздух… Изнутри доносилась музыка. О-о-о, какое восхитительное амбре свиного жаркого! И тут же я поняла, что до смерти проголодалась – еще бы, после стольких приключений! У входа стоял мужчина, тлеющая сигарета слабо освещала его лицо в темноте. Облизнувшись, я уверенной походкой направилась к бару, не заметив, что Шейла опасливо притормозила за углом.

– Марфа, стой! Куда?! – крикнула она, но я уже ее не слышала – лапы сами несли меня на запах…

В следующее мгновение я, получив жестокий тычок в ребра, отлетела обратно… Уличная жизнь, наконец, стала показывать свой человеческий оскал.

– Надеюсь, ты не ожидала, что для тебя оставили столик? – угрюмо спросила Шейла, когда я открыла глаза.

Стараясь сохранить достоинство, я скорбно промолчала.

– Куда ты ломанулась? Наше место вон там… – рыжая кивнула на мусорные баки. – Пора избавляться от старых менталитетов. Пошли, вон мужик объедки выносит…

При слове "мужик" я невольно вздрогнула, но голод взял свое. Мы долго копались в вонючем контейнере, отыскивая съедобные кусочки. Мне казалось, что еще минута – и меня вывернет наизнанку, но почему-то этого не произошло…

– Ну вот, теперь я чувствую себя почти по-человечески… – этот каламбур Шейла выдала после того, как закончила умываться после ужина. Я хмуро за ней наблюдала.

– Перестань дуться! – добродушно ухмыльнулась моя спутница. – Мы сыты, а что еще надо для счастья?

– Рассказывай, плиз, дальше свою историю, – попросила я.

Шейла не заставила себя упрашивать.

– Ты, я думаю, уже поняла, что я оказалась совершенно без денег? Надо было срочно решать этот больной вопрос…

– Я и то думаю – где ты умудрилась раздобыть столько бабок? – я осмелела настолько, что задала давно мучавший меня вопрос. – Надеюсь, ты никого не убила, а, Шейла?

Рыжая кошара отрицательно помотала головой, и я внутренне успокоилась.

Она опять почесала брюхо, уселась поудобнее и продолжала:

"…Мне предстояла нелегкая задача: найти приличную сумму денег, чтобы обеспечить себе жилье и документы. Как бывшая дворовая кошка, я хорошо знала, чем заканчивают свое существование бомжи; к тому же, я уже чувствовала себя просто обязанной выполнить миссию, возложенную на меня хитросплетениями судьбы…

Кто знает, если бы я не разбила злосчастный Эликсир, может, со стариком бы ничего и не случилось?

Конечно, для достижения цели мне потребовалось нарушить некоторые из человеческих библейских заповедей, однако все это достаточно спорно, и я все-таки не была человеком в полном смысле этого слова…" Тут Шейла на секунду замялась, словно раздумывая, стоит ли рассказывать пикантные подробности изъятия денег из чужого кармана…

"…Я шла по вечерней Москве и шутя обдумывала мысль о налете на какой-нибудь банк, но пришла к разумной мысли, что мне это не по плечу. А времени на серьезные раздумья не было – деньги нужны были срочно! Да, невеселая перспектива – идти вот так, с фигой в кармане, когда кругом сплошные опасности и жуткий холодина… Я долго колесила по городу, старясь понять, где я, и куда мне надо попасть. Спина и плечи ныли от плохо уложенного рюкзака, желудок требовал еды, а ноги просто офигели в огромных ботинках…

Когда промерзший пустой трамвай довез меня до Ярославского вокзала, было уже полдвенадцатого ночи. Бросившись к расписанию, я поняла, что последняя нужная мне электричка только что махнула хвостом… Утром первый поезд идет только в пять тридцать. Черт побери! Куда теперь деваться?

Маячить по вокзалу было опасно, и я решила зайти в привокзальную рыгаловку, в надежде купить какой-нибудь хот-дог и стаканчик чаю на обнаруженные в кармане куртки несколько рублей, а заодно обмозговать в тепле свои дальнейшие действия.

Кафешка встретила меня нечеловеческим амбре, грязными стойками, и тремя бомжеватыми субъектами в углу, живо обсуждавшими свои проблемы за бутылкой портвейна. Несколько нетрезвых настороженных глаз уставились на меня.

Я скромно заказала пирожок с яйцами, чай, и мне хватило еще на бутерброд с увядшим сыром.

Поставив в ноги рюкзак, я с неторопливо стала все это поглощать, наслаждаясь хоть и вонючим, но теплом и относительной безопасностью. Однако, в одиночестве я пробыла недолго – от кучки в углу отделилась особь и направилась ко мне.

При ближайшем рассмотрении особь оказалась женщиной неопределенных лет. Разило от нее нещадно; мой чувствительный нос просто свело от ее присутствия. Я всю жизнь провела на помойках, но шкурку свою постоянно содержала в чистоте; о люди, непонятные существа!

Женщина остановила на мне мутный взгляд. Один ее глаз был в густо-синем облаке фингала; она вцепилась в стойку и уставилась на меня, а я – на черные ободки давно нестриженых ногтей, и с трудом подавила в себе приступ тошноты.

– Ну что, бля! – добродушно сказала особь. Наверное, это было приветствие.

Я вежливо улыбнулась.

– Ты че здесь? Выпить с нами хочешь?

Я отрицательно помотала головой, надеясь, что баба отвяжется. Однако, я явно ей приглянулась. Она уцепилась за мой рукав:

– Ну-у, ты! Приглашаю! Тут все свои… Это Алиса, вон, а это Кривой…

У Алисы через весь анфас пролегал длинный безобразный шрам, делая его внешность довольно пикантной. Кривой ощерился: беззубая пасть и многочисленные татуировки на пальцах говорили о том, что их обладатель недавно из зоны. Одного глаза у него не было, зато второй посверкивал бойко и безжалостно.

– А почему Алиса? – удивилась я. – Педик что ли?

– Да не, его как-то мордой об зеркало стукнули…

Отказываться стало опасно, и я, проклиная все на свете и крепко ухватив свой рюкзак, переместилась к троице. Черт, вот влипла… Главное, и к милиции не обратишься – сразу загребут без документов!

Мне налили в грязный пластиковый стакан, и сообщили, что пьют за удачно провернутое дело.

Я немного расслабилась – обычные привокзальные ворюги и местная шалашовка. С меня-то нечего взять, надо только приглядывать за рюкзаком и собственным языком…

Ах, неведомая доселе магия алкоголя! Стакан портвейна быстро сделал свое черное дело – внутри как-то потеплело, и вся компания неожиданно сделалась симпатична.

Может быть, если они не будут сильно доставать, мне здесь до утра перекантоваться?

Троица вела себя на удивление прилично; наверное, им сегодня просто не хватало собеседника, а удача сделала их благодушными.

Кривой стал выпытывать, кто я такая, куда еду, и почему так поздно на вокзале. Мой ответ, что я ехала на турслет под Загорск, но опоздала на электричку, вполне его удовлетворил. Он милостиво разрешил пересидеть ночь в рыгаловке до первой электрички. Я рассыпалась бисером благодарности.

Светуня (так в миру звали эту женщину) оказалась словоохотливой бабенкой. Она долго, с матюгами, рассказывала о своей прошлой жизни, о бывшем муже-пьянице, который беспрестанно бил ее (как любил, как любил, сволочь!), о своих клиентах и многочисленных боях на поприще вокзального выживания. Промышляла она в основном минетом – на выпивку хватало. Портвейн Светка заливала в себя стаканами, и все время оставалась в одном и том же состоянии, не пьянея больше ни на йоту…

"Для дезинфекции!" – подмигивала она, словно отвечая на мой немой вопрос. Собственно, специфика работы обязывала… Я подумала, что, когда настанет час "Х", она просто упадет под стол. Однако она все не падала, а пила, пила и без конца смолила "Пегас", отчего у меня беспрестанно текли слезы.

Часа в три ночи заглянул ОМОН, но, видимо, мы были им не нужны, и нас оставили в покое.

Потом, когда все было выпито, мужики куда-то ушли, наказав собутыльнице больше не прикасаться к алкоголю, что было подкреплено солидным тумаком. Баба, обиженно размазывая сопли по синюшному фэйсу, долго божилась, что ни капли не примет и призывала в свидетели всех чертей.

От портвейна мне стало плохо. Я уже собралась было покинуть навязчивое общество проститутки, сославшись на усталость, и примоститься где-нибудь на широком подоконнике, как женщина неожиданно стала рассказывать, что они задумали новое дело, и что с этого поимеют кучу денег, и, наконец, заживут в свое удовольствие… Тут я сразу навострила уши – эта больная тема ни на секунду не оставляла меня – и в шутку попросила поделиться опытом…

– Выпить бы… – Светка вопросительно-мутно посмотрела на меня.

Денег у меня не было, однако я вспомнила, что захватила с собой недопитую бутыль хозяина.

Подмигнув, я стала рыться в рюкзаке и скоро торжественно поставила поллитровку на засранный столик.

– Женская солидарность – превыше всего! – вкрадчиво сказала я. – Не дай себе засохнуть!

– Ну, ептыть! – обрадовалась Светка, и глазки ее заблестели. Она тут же набулькала себе в стакан и привычно опрокинула дозу в натруженную глотку. Затем, дыша перегаром, наклонилась к моему уху, и поведала историю о том, что им удалось раздобыть клофелин, вот он тут, в кармане, а на деньги от сегодняшней удачи ей подлечат рожу, купят поприличнее одежду, и она должна провернуть одно дельце… Тогда у них будет куча денег, и она бросит трахаться на вокзале, чесслово…

Выпив еще грамм сто, Светуня, сопя, вытащила откуда-то из недр грязной груди солидную пачку мятых деревянных и стала их слюняво пересчитывать, но потом, боязливо оглянувшись, кое-как запихала все обратно. Я решила польстить ей, заявив, что она круче яиц и вообще, надо обладать особым доверием у мужиков, раз они поручают общую кассу…

После третьей разговор продолжился с новой силой. Проститутка требовала, чтобы я тоже налила себе и время от времени порывалась совершить традиционный брудершафт, одна мысль о котором повергала меня в ужас. От водки она впала в совершенно инфернальное состояние, а я щедрой рукой подливала ей в стаканчик. Когда вернулись мужики, мы уже сидели в обнимку, рассуждая о вечном, а пустая бутылка была отдана местному бомжику, заглянувшему на огонек.

Скоро над площадью трех вокзалов занялся болезненный рассвет, и Светуня замертво рухнула под стойку. Я с неожиданной ретивостью помогла ее собутыльникам оттащить тело в закуток до прояснения мозгов. Оставаться в кафешке стало опасно – наскоро попрощавшись, я рысью махнула к электричке и долго бежала, задыхаясь под тяжестью рюкзака, вдоль вагонов, выискивая наиболее теплый.

Успокоилась я только тогда, когда вагоны лязгнули, и зеленое чудовище со скрипом стало набирать скорость. Голова у меня раскалывалась, а за пазухой лежал целлофановый пакетик с клофелином и достаточно пухлая пачка залапанных пятидесятирублевок…" – Шейла, так ты их украла?!

– Естественно! – хмыкнула рассказчица. – Но это еще не все… Только знаешь, Марфа, мы с тобой помрем от холода, если не найдем, где сегодня переночевать. Давай пробежимся чуть-чуть – у меня мерзнут лапы!

Я не стала возражать:

– О'кей. Веди, ты здесь все знаешь.

Рыжая целеустремленно потрусила прочь от мусорных баков к видневшимся невдалеке низким зданиям, напоминавшим склады. Там, кряхтя, она пролезла в щель под забором и подождала меня, настороженно прислушиваясь к близкому лаю собак; однако, прямой опасности не было, и мы забежали в одно из строений.

Это оказалась действующая котельная. Только примостившись на теплой трубе и согрев лапы, Шейла оказалась способной продолжить свой рассказ…

Семь "…Мысли мои лихорадочно метались, создавая в голове белый шум.

Я с подозрением оглядывала каждого пассажира, опасаясь, что меня будут преследовать. Как и у всякого человека, замешанного в темном деле, нервы были напряжены до предела. В конце концов, не доехав до нужного места, на ближайшей крупной станции – это оказались Мытищи – я выскочила.

Не было никакого смысла ехать дальше, тем более, что примерный план уже созрел в моей голове. До десяти утра я проторчала в зале ожидания, а потом отправилась по магазинам, сдав рюкзак в камеру хранения.

Денег оказалось не так уж много, но все же хватило на то, чтобы купить себе цивильную одежонку и билет в баню, после чего я приходила в себя в недорогом кабачке, съев цыпленка с рисом и выпив литр минералки – после портвейна с непривычки был жуткий сушняк!

Еще я прикупила кое-какой косметики, а в оружейном магазине на улице Мира мне без вопросов продали пару наручников.

Под конец я навестила парикмахерскую. Молоденькая мастерица лихо уложила мои вихры и через час, глядя на себя в зеркало, я поняла, что редкий мужик устоит от такой неземной красоты…

Дело, конечно, мне предстояло очень рискованное, но в своей прошлой жизни я привыкла рисковать…

Завязывая на шее платок, я с довольной улыбкой разглядывала себя в зеркало напротив – на меня таращилась холеная девица в рыжем ореоле волос. Густая косметика на глазах и ярко накрашенные губы свидетельствовали о свободном нраве их обладательницы. Высокая от природы (а я была крупной кошкой), с тонкой талией, наглой физиономией и джинсах в обтяжку, я не дала бы спокойно пройти мимо ни одному юному натуралисту. Куртка из белого кожзаменителя с рыбьим мехом и лаковая черная сумочка через плечо издали бросались в глаза – не заметить меня было просто невозможно.

Осталась одна деталь – контактные линзы. Нельзя было никому показывать свои ужасные желтые глаза, но линзы стоили слишком дорого и пришлось ограничиться покупкой дешевых очков с затемненными стеклами.

Уже сгустился вечер, когда тачка везла меня обратно в Москву, к одному из самых крутых универсамов столицы. Глаза мои рассеянно наблюдали за внешним миром – дороги приоделись в убогие гирлянды, в витринах призывно мелькали разноцветные огоньки и мишура – город готовился к новому, 1999 году… Скучающее человечество жаждало праздника.

Я развалилась на заднем сиденье, наслаждаясь теплом и прокручивая разные варианты своего плана. Один прокол будет стоить мне свободы и здоровья, а может даже и жизни… Но закаленное улицей сердце не давало разнюниться. К тому же, в случае непредвиденных обстоятельств, у меня был выход – вернуться в четырехногое обличье. Если успею, конечно…

Молоденький шофер всю дорогу молчал, изредка с интересом поглядывая на меня в салонное зеркало. Хорошо, что природа защитила живые существа неумением читать мысли ближнего! Иначе все бы друг друга давно поубивали.

Еще пара поворотов – и старая "Волга" очутилась на заднем дворе громадного магазина. В поздний час там было безлюдно.

Щедро расплатившись с мальчиком, я попросила разрешения посидеть в салоне – мол, жду знакомого, а на таком холоде топтаться во дворе не хочется.

Глядя на мою курточку, водила с пониманием закурил, а я внимательно разглядывала местность, припоминая мельчайшие детали моей прошлой жизни – вот череда мусорных контейнеров, огороженных бетонной скобкой, где так хотелось покопаться в отбросах, распугивая молодых пасюков, все те же тополя у подъездов соседних домов, громадный черный джип директора, который, похоже, уже заканчивает день…

Я нервно передернулась, вспоминая эпизод с джипом. Как минимум, могла остаться без хвоста!

Ничего, отольются скотине кошкины слезки…

С этой мыслью я подняла глаза – на втором этаже, куда выходили окна офисных помещений магазина, отчетливо виднелись лысина и очки. Директор как раз надевал пальто, отдавая какие-то распоряжения женщине, с виду напоминавшую мне завсектором мясного отдела. О, мясной отдел!..

Женщина держала в руках органайзер и что-то быстро писала, кивая охимиченной головой.

Противный старый козел! Бог и я свидетели – не пропускал ни одну юбку!

Я живо представляла, как сальные глазки, прикрытые дымчатыми стеклами дорогих очков, шарят по завсекторше. "Да, Иннокентий Петрович… Хорошо, Иннокентий Петрович…" Похоже, у него сейчас самый сезон – жена каждый год имела обыкновение уезжать на Рождество в Англию, к сыновьям.

Я знала о нем почти все! Знала я и о том, что его жена как две капли воды похожа на меня нынешнюю – высокая, рыжая, те же черты лица, вот только глаза… Но ночью все кошки серы!

Мне неожиданно вспомнилось, как часто зимними вечерами я сидела у норы, сторожа опытную мышь, и каждый раз мое терпение вознаграждалось. "Почему сейчас должно быть иначе?" – вопрошала я себя, пытаясь снять нервное напряжение… Нет, все должно получится! Мне достались в наследство кошачья осторожность, нюх и шестое чувство…

Тем временем свет в окне погас. Пора.

Я с неохотой вылезла из теплого салона. "Волга", урча, медленно выползла со двора, оставив меня наедине со своей судьбой.

Дурацкая белая курточка с искусственным мехом совершенно не грела, но красота, как известно, требует жертв. Нестерпимо захотелось забежать в первый же теплый подъезд и обернуться теплым хвостом… Ох… Я подавила в себе минутную слабость и неторопливым шагом двинулась в сторону служебного входа в магазин.

В этот момент дверь открылась, и личный шофер шефа, оглядев двор и слегка задержав на мне подозрительный взгляд, пошел разогревать машину. Я старательно делала вид, что ищу нужный мне неведомый объект – то вздохну, то пошарю глазами по окнам, то загляну в бумажку в руке. Через несколько минут вышел сам директор. На нем было длинное темно-зеленое пальто, которое делало его вполне цивильным. Еще раз растерянно поглазев на темные недра двора, я бросилась к лысому, размахивая липовой бумажкой, словно увидела в нем свое спасение:

– Извините, пожалуйста! Вы не подскажете, где здесь дом номер шестнадцать дробь три? – мой бархатный голос не мог не привлечь внимания мужчины.

Масляные глазки неторопливо скользнули по мне; красные губы расплылись в вежливой улыбке, обнажив ряд безукоризненных фальшивых зубов. Казалось, на меня смотрела хищная ночная сова – у него не было шеи, а низкий рост, лысая башка и круглые стильные очечки только дополняли сходство… Наверное, он был слегка ошарашен тем, что я похожа на его жену.

– Я вам точно могу сказать… – пропел Сова, сладко улыбаясь, – На этой улице вообще нет такого дома!

– Господи, вот влипла! – честно призналась я, кокетливо поправляя рыжие лохмы. – А я уже тачку отпустила! Это ж надо… – я приготовилась зареветь.

– Готов помочь вам, чем смогу! Давайте, спросим у моего шофера…

– А-а! – я огорченно махнула бумажкой. – Все равно уже опоздала! Уже все уехали… Обидно, весь вечер теперь насмарку…

Сова улыбнулся и скрестил маленькие ручки на животе:

– Ну, я не допущу, чтобы у такой красивой женщины пропал вечер! Как вы посмотрите на то, если я приглашу вас поужинать?

– Меня?.. – я попыталась покраснеть и зябко поежилась – куртка совершенно не грела, – ну, что вы, мне, право, неудобно… Однако при слове "поужинать" у меня непроизвольно навернулась слюна…

Почувствовав мою нерешительность, Сова перешел в наступление:

– Удобно, удобно! Уважьте, голубушка. Мне невыносимо видеть ваше огорченное лицо… И потом, вы же замерзнете! Что ж вы так-то, не по сезону?

С этими словами он взял меня под окоченевший локоть и слегка сжал его. Я почувствовала, что рука в этом отношении у него была тренированная. Шофер безучастно наблюдал за сценой снятия; видимо, подобные скрашивания вечеров одиноким дамам уже успели ему изрядно надоесть.

– Но я до двенадцати обязательно должна быть дома! – слабо защищалась я.

– А что у нас в двенадцать? – хихикнул Сова. – Не бойтесь, моя машина не превратится в тыкву! Вернетесь в целости и сохранности!

В себя я пришла уже в недорогом ресторанчике в центре Москвы, напоминающем салон самолета. "Ура! Сработало!" – душа моя пела хвалебную песнь небесам, хотя радоваться было еще рано.

Сидя за столиком, я старательно таращилась на обстановку, изображая восхищение, однако вся эта пластиковая стилизация была мне не по душе. Но я, как всегда, была голодна – салат из свежих овощей, несколько умопомрачительных мексиканских "фахитосов" и бутылочка четырехлетнего Бордо (это вам не портвейн!) изрядно повысили мне настроение, хотя директор нахально пялился на мою грудь (а грудь у меня получилась что надо!) своим дымчатым взглядом. Не было никакого сомнения, что он меня уже хочет и обязательно постарается затащить в свою постель. Об этом говорил его взгляд, а у всех котов он одинаков вне зависимости от того, на скольких лапах они ходят – двух или четырех!

– Тебе здесь нравится? – мой слегка пьяный ухажер плавно перешел на "ты".

– Более, чем ты думаешь! – загадочно улыбнулась я.

Плотно поев, я закрыла глаза и представила себя на теплой трубе в каком-нибудь подвале, рассеянно слушая мужчину напротив – он постоянно о чем-то говорил, пытаясь охмурить мое дикое сердце… Я чуть не заснула, насытившись и отогревшись в тепле, но вовремя принесли десерт, и пришлось вернуться в реальность.

После кофе он недвусмысленно предложил мне переспать у него на квартире.

Вторую бутылку мы заказали с собой…" – Шейла! – я отчаянно посмотрела на собеседницу. – Неужели ты… С ним?..

Я почувствовала что-то вроде укола ревности.

– Можно, я закончу? – рыжая недовольно посмотрела на меня. – Осталось немного…

Вопрос повис в воздухе, но я прикусила язык, уже зная ее раздражительность. "Вот чертова кукла! – в смятении думала я. – Ни остановится ни перед чем для достижения своей цели… А зачем ей была нужна я? Уж не собиралась ли она принести меня в жертву?!" Снова нехорошие предчувствия заскреблись в моей душе.

"…Утро встретило меня конкретным морозом.

Я выскочила из подъезда, суетливо озираясь. Народ тонкой струйкой тек между кварталами, и не надо было большого ума, чтобы сообразить, где находится ближайшее метро. По дороге я выбросила в мусорный бак пустую бутылку из-под французского вина и ключи от квартиры. Сам шеф, оклофелиненный по полной программе, еще не проснулся. Когда он придет в себя, то обнаружит себя прикованным наручниками к батарее, а сейф, искусно замаскированный копией Дали, окажется пустым. Я ведь хорошо помнила, что часть денег директор прятал дома и знала, где хранился ключ от сейфа…

Так тебе и надо, паршивый бабник! Черт, успеть бы добраться до Мытищ и переодеться в туристку, пока он не освободился. Во кутерьма-то начнется! Хе-хе…

Потом – быстрее снять какой-нибудь левый угол, расслабиться и спокойно пересчитать свою добычу – я ведь даже не знаю, сколько денег в пакете, который я стянула из сейфа – была такая спешка!

В привокзальном туалете я, затаив дыхание, все же раскрыла украденный пакет – так велико было мое любопытство. Сняв резинку, я обнаружила несколько аккуратных пачек стодолларовых купюр, какие-то бумаги, два новых водительских удостоверения и четыре паспорта. Бумаги я тут же скомкала и спустила. Однако, паспорта меня заинтересовали – открыв один из них, я с удивлением обнаружила в нем рожу директора универсама, но под другой фамилией! Ага, значит, готовился к какой-то афере или что-то в этом роде… А может, задумал свалить за бугор?

Я с удивлением рассматривала паспорта. Точно, один русский, другой – заграничный. Наверное, аферюга он еще тот, готовился к самому худшему… Я осторожно открыла второй паспорт – на меня смотрела… я. Те же глаза, губы, нос, брови. Густая копна волос. Его жена – да это же вылитая я!

Ну, просто поразительная везуха, фантастика какая-то! А самое главное, их никто не станет искать!

Ведь не станет же лысый заявлять о пропаже липовых паспортов и куче грязного нала?

"Но почему я стала похожа именно на его жену? Ничто ведь не делается просто так… Неужели для того, чтобы вернуться на круги своя и отомстить? Нет, наверное, потому, что я – рыжая! – так думала я, – а рыжим всегда везет!" Бумаги директора долго крутились в хрюкающем водовороте, не желая сдаваться року, но упрямая вода все же запихнула их в пасть канализации. Хотела было отправить туда и его паспорта, но что-то остановило меня – вдруг пригодятся? Жизнь – такая затейливая штука… По этой же причине был оставлен и загранпаспорт жены, хотя на цветном фото слишком заметны серые глаза – но, мало ли что? С глазами, в случае чего, разберемся…

Тут же, над очком, я исполнила боевой победный танец, чем до смерти перепугала пожилую уборщицу, проходившую в этот момент мимо моей двери.

Теперь у меня были деньги и ксивы.

А разве еще что-то нужно, чтобы стать настоящим человеком, а, Марфа?.." Я кивнула.

А рыжая, оказывается, та еще затейница! Буйное кошачье прошлое наложило определенный отпечаток…

– А если бы твой паспорт проверили и выяснилось, что он поддельный?

– Был риск, конечно. Но как только я обзавелась приличной одеждой, меня никто ни разу не пытался проверить. Человеческая психология! К тому же лицо на фотографии было очень похоже на оригинал.

Мне пришлось согласиться с ее доводами.

Восемь "…Свой старый дом я нашла без проблем, но оказалось, что его уже купила пожилая супружеская чета. Бомжами, конечно, там уже не пахло.

Дом был сильно дряхлый, поэтому за аренду просили недорого. Хозяин даже обрадовался, что нашелся клиент на полдома, к тому же я платила сразу и наличными. В настоящий момент господа свалили на неопределенное время, оставив мне на попечение свой аквариум…

Приблизительно год я потратила на то, что торчала во всевозможных библиотеках, а заодно училась быть человеком… Хотя после Превращения кошка автоматически получает громадный объем информации о новом мире, я очень много читала, пытаясь разобраться в запутанном человеческом естестве – но это оказалось почти невозможным. Будучи от природы коммуникабельной, я успела завести себе кучу приятелей. Кстати, Герда – подарок одного из них на День рожденья.

Параллельно я собирала информацию о Древнем Египте, чтобы понять истоки случившегося со мной. В общем, Марфа, история произошла довольно фантастическая, хотя, с моей точки зрения, вполне оправданная.

Ты ведь знаешь, что в Древнем Египте поклонялись кошкам. Впервые мы были завезены туда торговцами из соседней Нубии. Кошачий культ был очень силен, в чем я лично ничего плохого не вижу, так как мы – красивые и загадочные существа. Кошки почитались едва ли не больше, чем люди, и хоронили нас довольно помпезно. Могилы священных животных были неприкосновенны. Основным местом захоронений считался город Бубастис, где в скалах из песчаника покоились тысячи кошачьих мумий, свозимых туда египтянами. Там же был храм Бастет, женщины-кошки, главной кошачьей богини и покровительницы очага.

Уже во времена последних фараонов кошачий культ благополучно забылся. Мумии покорно лежали в своих могилах, неподвластные времени. А кошачьи души резвились на небесах под неусыпным оком Бастет…

Шли столетия, и вот в конце ХIX века какой-то ушлый торговец, разрыв захоронения, доставил в Европу целый корабль с мумиями кошек на продажу. Вместе с останками несчастных животных, которые успешно раскупались на удобрения, было вывезено множество других вещей – статуэток, украшений, свитков папируса, различных мелких вещичек, о назначении которых никто не знал, и они распродавались, как сувениры, благочестивым гражданам…

Так в Европу вместе с мумиями на лавки старьевщиков попал и древний Эликсир, удовольствие испробовать который ты получила не так давно… Никто не знал, кто его создал, когда и для каких целей. Я считаю, тут не обошлось без вмешательства Богов!

Эликсир обладает свойством превращать людей в кошек и наоборот. После превращения кошки понимают человеческий язык, а люди – кошачий. Достаточно нескольких глотков, чтобы навсегда изменить свою жизнь…

При разграблении Бубастиса Эликсир был вывезен почти полностью, скорее всего, в качестве благовония. Торговец понятия не имел о действии напитка, а потому продавал его просто как заморскую диковинку. Часть Эликсира, попавшего в Европу, уже давно выпита – представляю, как люди бесследно исчезали, превращаясь в котов, которых, кстати, во времена инквизиции сжигали на кострах и хоронили заживо, как посланников Дьявола…

По всей видимости, вместе с "сувенирами" в Европу попали и документальные свидетельства о свойствах Эликсира – свитки или глиняные дощечки жрецов… В Средние Века кто-то перевел все это на латынь… уверена, что многие пошли на костер за такую ересь, но книга, тем не менее, сохранилась.

Это наверняка она осталась тогда в ящике стола! Думаю, мой хозяин раньше был ученымегиптологом, хорошо знакомым с клинописью и древней историей дельты Нила. Наверняка он был связан и с другими учеными и ездил за границу – иначе откуда у него оказался Эликсир? Он был единственный, кто узнал все… Но, к сожалению, он спился, как это водится в нашей стране, и вряд ли уже сумел бы предотвратить проклятье… Конечно, можно было предположить, что проблема уже неактуальна за давностью лет. Но наличие у "алхимика" целых двух бутылочек говорит о том, что Эликсир все же кое-где остался, а значит и осталась опасность Превращений и жестокой мести человечеству.

– Что еще за месть? – удивилась я.

– Самая реальная месть… Кошки давно умерли, но Боги – бессмертны! – Шейла ухмыльнулась. – Месть за вандализм. В маленьких глиняных бутылочках, замурованных вместе с кошками, изначально таилось проклятие Бастет. Возможно, тогда еще люди об этом знали. Так или иначе, что-то надежно охраняло мумии от разграбления на протяжении многих веков. Если бы вандалы не разрыли священные захоронения, Эликсир никогда бы не увидел свет, но… В общем, вы сами откопали эту бомбу замедленного действия. Из покровительницы деторождения и хранительницы семейного очага Бастет превратилась в Бога мщения. Кошки вообще мстительны по натуре и не забывают нанесенных обид…

Проклятье должно осуществиться в полночь между одна тысяча девятьсот девяносто девятым и двухтысячным годом, кода мир переступит порог двадцать первого века. Может быть, это тот самый обещанный Апокалипсис? Но, к счастью, он не произойдет сам по себе – для этого необходимо пробраться в тайник и разбить Сосуд Очищения. К тайнику ведут ходы, по которым может пробраться только кошка. Для совершения ритуала мести должны собраться египетские кошки, но не те трехцветные парии, которые в изобилии бегают там по улицам, а благородные абиссинки, ведущие свой род с незапамятных времен.

Я помотала головой – очень уж все запутанно…

– И что будет, если разбить этот сосуд?

Шейла сокрушенно вдохнула:

– В обнаруженных мною записях об этом, к сожалению, ничего нет… – сказала она, – в том-то и проблема! Боюсь, что об этом вообще никто не знает…

– А где находится тайник?

– В Египте…

– Так ты что… Собираешься разбить этот сосуд Очищения? – ошарашено спросила я.

– Нет, Марфа, все как раз наоборот – я собиралась не допустить этого! Хотя, похоже, мы уже опоздали..

– Ты? Не допустить? Да не смеши меня! Ты же ненавидишь людей!

Шейла задумчиво посмотрела на меня:

Видишь ли, дорогая, если бы я точно знала, что проклятие коснется только людей – я бы ни минуты не колебалась! Но так как я не знаю, какие катаклизмы вызовет Проклятье, я не имею права рисковать. Могут начаться непредсказуемые процессы на Земле, в результате которых несчастье обрушится не только на человеческие головы… Я не могу этого допустить! Поэтому приходится наступать на горло собственной песне и попытаться предотвратить безумие, а оно уже близко…

– Все равно, мне трудно в это поверить! – не унималась я. – Зная твое расположение к роду человеческому… А может, это просто шутка? Нет никакого Очищения, и это все досужий вымысел алкоголика?

– Шутка? – разъярилась Шейла. – Посмотри на свою морду! Посмотри на себя! У тебя теперь четыре лапы и хвост! Или ты все еще считаешь это шуткой?!

Увы… Однако, я не сдавалась:

– Но я все равно не понимаю, как за грех одного человека, в данном случае – торговца диковинами – должно расплачиваться все человечество? Ведь это несправедливо. Ты сказала, что это логичная история, а это трудно назвать логикой!

– Вовсе нет! Люди всю жизнь расплачиваются за что-то. Если нет своих грехов – тогда приходится отвечать за чужие. Такова особенность стадного существования – ошибка одного возвращается эхом к другим… Это все равно, что каменная лавина – внизу шевельнулся один камень из тысячи, и огромная масса понеслась вниз! А если бы камни лежали друг от друга на расстоянии – ничего бы не случилось…

– Человечество – не стадо! – ощетинилась я. – Каждый человек индивидуален и осознанно подчиняется законам!

– Но законы едины для всех, значит, незачем говорить об индивидуальности. Ты живешь в обществе, где ошибки одних неминуемо навлекают беды на головы других…

В чем-то Шейла была права, но я поморщилась. Ладно, мы еще вернемся к этому разговору…

Если останемся живы.

– Но, если все так взаимосвязано, почему же Бог человеческий не карает кошек за то, что тигрлюдоед где-то в Индии пожирает людей?

– А ты уверена, что у вас есть Бог?

– Ну… Полагаю, что да… – я смутилась. – Иначе зачем мы всегда говорим "слава тебе, Господи"?

– Вы много чего повторяете всуе. Мне сдается, что Бога у вас нет, иначе бы на земле не было столько зла и несправедливости. А Бог должен как-то подтверждать свое существование, разве нет?

– Бог ничего никому не должен, он же Бог!

– Некто, на кого возложено столь высокое предназначение, должен как-то его оправдывать, иначе закрадывается мысль, что этого "некто" не существует.

– Ты не понимаешь, Шейла! Это вовсе не абстрактный мировой разум. Бог находится внутри каждого человека!

– Значит, на Земле существуют миллионы маленьких эгоистичных божков, каждый из которых живет только для хозяина и исчезает с его смертью. Нет, такие Боги не будут защищать человечество, так что тигры могут спать спокойно… – рыжая усмехнулась. – А вот кошки – твари без разума, а значит, и без Бога. Наверное, поэтому он один на всех и, как видишь, обладает достаточной мощью, чтобы отомстить за оскорбление.

Я задумалась.

Был ли во мне Бог, пока я была человеком? В чем это должно было выражаться? Я всегда считала, что был – за всю свою жизнь я не совершила ни одного плохого поступка. Но кто сможет точно оценить мои поступки? Только такой же божок со стороны, скованный субъективизмом…

– Нам надо спешить, – продолжала Шейла – Все превращенные абиссинские кошки получают установку на месть – я тебе уже говорила. Но до сих пор ни одна из них точно не знала, в каком месте искать тайник. Ведь дельта Нила сейчас представляет собой сплошную ирригационную зону, нет даже развалин. Однако этой осенью там как раз начала вести раскопки археологическая экспедиция из Германии – они раскапывают Бубастис, в том числе культовые храмы. Я получила эти сведения, посетив две недели назад отдел Древнего Востока в Пушкинском музее. Прикинулась шлангом, что, мол, пишу историю о кошачьем культе… Заведующая отдела, очень приятная пожилая женщина, мне все и рассказала. Город находится в дельте Нила, примерно в ста километрах северо-восточнее Каира, на берегу Пелузийского рукава. Подземный тайник расположен недалеко от храма Бастет, в одном из высохших речных протоков. И я все это дописала в тетрадь! Конечно, непосредственный вход в тайник найти трудно, но чутье у Превращенных потрясающее!

– И как ты собираешься попасть в Египет?

– Похоже, уже никак… И все из-за тебя! Я собиралась сделать это, будучи в человеческом облике. Из Каира в дельту летают местные самолетики, а дальше можно нанять фелюгу. Народ там небогатый, промышляет в основном изготовлением сувениров да извозом туристов.

– Что еще за фелюга?

– Небольшая открытая яхта с треугольным парусом. Фактически, это местное такси. А еще лучше – сразу арендовать прогулочный катер, курсирующий по протокам Нила. В общем, план был несложным, но теперь Герда и Шпендель попадут туда первыми – и это конец! Наверняка они уже прочитали записи! Слушай, Марфа… Может, еще не все потеряно? Бежим назад, к дому! Эту парочку нельзя выпускать из виду, они – наша последняя надежда!

– А куда они денутся, ведь у них нет документов!

– Дура! – в голосе кошки послышалось отчаянье, – ты же видела их! Он – вылитый директор универсама! А она – его жена! Проклятье! Так все хитро сплетено в этих Превращениях… Просто как назло! У меня такое впечатление, что мы не игроки в этой Игре, а всего лишь фишки!

Шейла глубоко вздохнула.

– У меня в железном ящике хранилась та самая тетрадь, все паспорта и деньги… Даже права! А во дворе стоит твоя машина… Им теперь все дороги открыты, а нам остается только уповать на благосклонность судьбы!

– Сейчас уже ночь, Шейла! И я далеко не уверена, что кто-то из этой парочки умеет водить автомобиль… Вряд ли они настолько сумасшедшие, что бросят дом в такой мороз и куда-то попрутся на ночь глядя! – мне совершенно не хотелось никуда бежать. – Давай дождемся утра. Оно, как известно, мудренее…

Кошка неожиданно согласилась с моими доводами, и мы крепко уснули, прижавшись друг к другу теплыми боками…

Солнце нас встретило уже в пути.

Мы неслись назад быстро и бесшумно, нос в хвост, как два настоящих охотника.

– Значит, – продолжила я вчерашний разговор, – у меня есть героический шанс спасти человечество?

– Да! К сожалению и у меня тоже… – пробурчала Шейла.

– А как ты собиралась помешать кошкам разбить эту штуку?

– Доехать до места раньше всех и превратить тебя в кошку, чтобы ты могла проникнуть в тайник первой… В общем, планировала действовать по обстановке… Однако, теперь все планы рухнули, и я не представляю, что будет дальше.

– А если бы я не полезла в тайник?!

– Куда бы ты делась! – рыжая насмешливо оглянулась на меня, не сбавляя скорости. – Вопервых, это же ради спасения людей! А во-вторых, я бы превратила тебя обратно в женщину только после выполнения задания. Согласна, это смахивает на шантаж, зато было бы гарантом полной преданности.

Я угрюмо замолчала. Мне это совсем не понравилось…

– А не проще ли было превратить меня в кошку здесь и увезти в сумке? По крайней мере, обошлось бы дешевле!

– Я не знала, как ты перенесешь самолет. Кошки не всегда удачно переносят полеты, и я не могла позволить себе рисковать…

– Шейла, а как они проникнут в тайник, если они оба – люди? Ты же сказала, что туда может пролезть только кошка!

– У них остался Эликсир. Он же не весь тогда вытек. Судя по всему, у них не было большого желания тратить на меня драгоценную жидкость, но они не посмели бы убить ЧЕЛОВЕКА. А кошку – могли. Наше счастье, что Шпендель оказался настолько слабохарактерным, а может быть, вспомнил, как я подобрала его подыхающим на помойке… В общем, Эликсира осталось немного, но хватит на пару превращений. Они наверняка взяли его с собой! Поэтому нам ничего не остается, как попытаться их найти…

Мы перешли на легкую трусцу, ибо при быстром беге морозный воздух обжигал легкие. Всетаки кошки – плохие бегуны. Мои короткие лапки уже устали и замерзли, и я мечтала о тепле и отдыхе.

Я не выдержала и рассказала Шейле о том, что предупредила бармена по поводу ее личности.

Кошка поравнялась со мной и с интересом взглянула мне в лицо:

– А ты умнее, чем я думала! – усмехнулась она. – Однако, теперь все это не имеет значения. На тебя будет объявлен розыск, а через год, или сколько-то там, тебя объявят без вести пропавшей, и ты окончательно исчезнешь с лица Земли!

Что ж, звучало обнадеживающе…

Мы помолчали.

– Слава Бастет, что я догадалась вырвать кое-какие листы из тетради… Поэтому я знаю то, что никогда не узнают они, – Шейла неожиданно улыбнулась, – так что главный козырь у меня в руках, Марфа! Еще не все потеряно!

Она подмигнула мне.

– И что же ты уничтожила? – полюбопытствовала я.

– Ну, там был подробный план тайника и еще кое-что…

Рыжая не стала уточнять, что именно, целеустремленно продолжая путь, но у меня появилась надежда.

Мы опоздали…

На пепелище было пусто. То, что осталось от дома, вздымалось к небу обугленными стропилами, словно руками, взывающими о помощи; сгорел даже забор. К счастью, соседние домики не пострадали, и люди, насладившись трагическим зрелищем, давно ушли в свои жилища. Все вокруг было покрыто льдом, в который превратилась вода из брандспойтов, остатки венца были завалены черными головешками; одуряюще пахло гарью.

Мы подкрались поближе – на участке отчетливо отпечатались следы нескольких машин – скорее всего, это были пожарные.

– Как ты думаешь, ОНИ тоже сгорели? – тихо спросила Шейла, взволнованно принюхиваясь. – Я чувствую запах, но это могут быть летучие мыши…

– Откуда мне знать! – огрызнулась я. Я не могла без содрогания созерцать то, что осталось от моей "Nexia" – обгорелый, искореженный взрывом остов. Сердце мое сжалось, но позволить себе выплеснуть эмоции я не решилась – надо было беречь нервы. Кто знает, что меня ждет дальше? Игра закрутилась, а мы, как выяснилось, всего лишь жалкие фишки…

Только сейчас я начала осознавать, что к старой жизни возврата нет… Как больше нет и Эликсира, который мог бы превратить меня обратно в человека. Господи, почему ты не отвел мою руку, когда я набирала ее номер? Ведь стоило мне проявить хоть капельку здравомыслия, и все было бы иначе! Наверняка моя подруга уже сошла с ума, на ноги поднята вся милиция… А может, Андрей забыл о своем обещании? А Машка ведь знает, что я должна была улететь… Меня никто не будет искать, но даже если и начнут, все равно НИКОГДА уже не найдут! Бедный, бедный мой Мурз…

При мысли о брошенной на произвол судьбы квартире слезы навернулись на мои глаза, но я дала бы себя скорее убить, чем заплакать при рыжей стерве. Я даже не могла мечтать расквитаться с ней при удобном случае, так как лишь она могла отыскать в этом проклятом мире Эликсир. Хотя, по большому счету, кошка не виновата – я сама все сделала, своими руками. Ступила на тонкую веточку, позволила себе поиграть с судьбой… И так же отчетливо я сознавала, что я пропаду без Шейлы, без ее умения ориентироваться в вопросах выживания, без ее наглости и дворовой закалки… И теперь я должна охранять и защищать ее, как собственное око… Неисповедимы пути твои, Господи! Из горла моего вырвался глухой рык; к счастью, Шейла ничего не услышала, занятая своими делами…

Я еле справилась с собой, только утолстившийся хвост выдал крайнюю степень возбуждения…

Тем временем Шейла долго рыскала в пепелище, брезгливо встряхивая лапами, когда попадала в особо грязное место.

– Что ты там надеешься вынюхать? Уж не бутылочку ли с Эликсиром? – язвительно спросила я, подойдя ближе.

Рыжая проигнорировала мой вопрос. Она сосредоточенно сновала между обгорелых бревен, выискивая что-то, известное только ей. Затем обошла участок, продолжая тщательно обнюхивать, на этот раз следы протекторов. Через несколько минут она, вся черная от сажи, подошла ко мне и стала нервно вылизываться:

– "Скорой" не было. Только милицейский "уазик" и две пожарных. Значит, они сбежали! Маленький железный сундучок пуст – я уверена, они прихватили его содержимое. Теперь наша единственная надежда – найти их. Я, конечно, не собака, и тут все так затоптано, но если сделать вокруг несколько больших кругов, можно найти их следы… Машина сгорела, и у нас есть шанс, что они недалеко ушли…

– Но прошла целая ночь! За это время можно успеть добежать до Канадской границы…

– Это ты уговорила меня вернуться утром! Так что теперь помалкивай! – отрезала кошка.

Я прикусила язык.

Мы разделили участок на сектора и стали методично обыскивать окрестности вокруг дома. Будучи – как и всякая кошка – близорукой, я, тем не менее, надеялась на подаренное мне природой чутье.

Удача не оставила нас – приблизительно через полчаса моя напарница обнаружила отчетливые следы двух человек, тонкой цепочкой уходившие в сторону шоссе. Не мешкая, мы потрусили в том же направлении…

Девять Было около двенадцати. Холодный ночной воздух бодрил.

Шпендель, укутанный в обгоревший плед, перекатывался на своих коротких толстых ножках, с трудом поспевая за Гердой. Очки у него вспотели от напряжения, а изо рта шел пар – он нес солидных размеров чемодан, набитый всякой всячиной. Женщина шла налегке, в длинном черном пальто и в темных очках, несмотря на непроглядную загородную темень. Она сосредоточенно что-то обдумывала, кусая ноготь; на плече у нее болталась маленькая кожаная сумочка Шейлы. Он этой странной пары ощутимо пахло дымом, и если бы не чемодан у мужчины и не цивильная одежда у женщины, можно было бы подумать, что они возвращаются с шашлыков…

Через десять минут оба вышли на слабо освещенное шоссе, и Герда тут же принялась голосовать. Вскоре им повезло – одинокое такси спешило в Москву.

Парочка уселась на заднее сиденье.

– Куда мы едем? – тихо спросил толстяк.

– На Маяковку, в квартиру Марфы.

– Но мы ужасно рискуем! Там могут быть люди…

– Трусливый пингвин! – злобно сказала женщина. – Судя по паспорту, у нее нет мужа и детей.

А женщины в таком возрасте обычно уже не живут с родителями. Бьюсь об заклад, что квартира свободна!

Это не успокоило очкарика. Он заметно нервничал и беспрестанно вытирал платком лысину и слегка опаленные брови.

– Может быть, лучше в гостиницу? – робко предложил он.

– Учи лучше свое новое имя, а все остальное предоставь мне! – резко ответила Герда,- Кстати, Шпен, ты надежно закупорил Эликсир? Если выльется хоть одна капля…

– Я перелил его в бутылку из-под коньяка…

– А куда дел коньяк? Выпил? Фу, то-то я чувствую, от тебя разит этой гадостью!

Шпендель предпочел промолчать.

– Слушай меня внимательно! – продолжила женщина. – Сейчас мы приедем на место, ты поднимешься и позвонишь. Если кто-то откроет – извинишься и скажешь, что ошибся адресом! Все понятно?

– Да, – хмуро отозвался он.

– Вот и отлично! – Герда устало откинулась на мягкую спинку.

Полчаса они ехали молча.

– Герда, я хочу есть! – в голос захныкал толстяк.

Женщина испуганно посмотрела на шофера, но, кажется, он был погружен в собственные мысли.

– Не смей меня так называть на людях! Меня зовут Ирина! – прошипела она. – Черт, тебя легче убить, чем прокормить. Ладно, сейчас найдем какую-нибудь забегаловку… Извините! Вы не подскажете, где здесь можно перекусить? – обратилась она к таксисту.

– Здесь недалеко гриль-бар, он открыт до часу ночи. Устроит?

Герда взглянула на часы:

– Отлично! Быстро купим что-нибудь с собой и поедем домой.

"Домой… – горестно подумал мужчина, – разве у нас есть дом?" Бар был уже почти пустым.

Бармен, привычно протиравший бокалы, с недоумением взглянул на вошедших – высокую рыжую женщину и смешного толстяка с чемоданом в руке.

Женщина кого-то ему напомнила, но кого… Ах, да! Очень похожа на ту, что разговаривала сегодня с Марфой… Странно! Нет, это не она… И у той не было царапин на лице… Ох, Боже, он же обещал позвонить! Бармен посмотрел на часы – стрелки показывали полпервого ночи. Может, уже не стоит? "Ладно, позвоню минут через двадцать – решил он, – когда отпущу посетителей и закончу дела".

В квартире никого не было…

Герда осторожно повернула ключ и открыла дверь. Из темноты к ним вышел настороженный серый кот.

– Тебя еще не хватало! – пробурчала Герда на кошачьем языке. – Что-то ты подозрительно похож на свою хозяйку… Или мне показалось?

Кот промолчал, испуганно глядя на нее.

– Наверное, показалось. Кошки часто бывают одинаково окрашены, у наследственности свои законы!

– Не умничай, Шпен, тебе это не к лицу, – раздраженно отозвалась женщина.

Толстяк смутился и повернулся к коту:

– Как тебя зовут, котяра?

– Мурза…

– Не боись, полосатый, все будет хорошо!

Подмигнув коту (свой брат, мужик!), толстяк взял пакет с едой и отправился на кухню. Голодный Мурза, подняв хвост трубой, потрусил за ним, опасливо оглядываясь на незнакомую женщину, от которой исходили волны зла вперемешку с чем-то очень знакомым…

Неожиданно раздался звонок.

Герда замерла… Желтые глаза ее сузились в предчувствии опасности. Только через несколько секунд до нее дошло, что это всего лишь телефон. Шпендель выскочил из кухни и тоже с ужасом посмотрел на аппарат.

Наконец, кошка приняла решение и медленно взяла трубку.

Звонил мужчина:

– Марфа! Ты еще не спишь? Это Андрей! Извини, что так поздно, у меня раньше не получилось! У тебя все в порядке?

– Да… – отрывисто произнесла Герда и сделала вид, что закашлялась.

– Ну, хорошо! Извини еще раз! Спокойной ночи!

– Спокойной ночи…

Герда почувствовала, что ладонь ее вспотела, когда она положила трубку.

Проклятье, надо отключить телефон, может позвонить кто-то, кто хорошо знает голос Марфы, и…

Они быстро сели ужинать. Жареная курица, овощи и картофель фри – о чем еще мог мечтать вечно голодный Шпендель! Герда скривилась в надменной усмешке, глядя, как он уплетает обе щеки.

Плебей! Что еще взять с трехцветной кошки… Сразу видно, что его подобрали на помойке. Родословная абиссинки уходила корнями в далекое прошлое, где была только чистая кровь, изысканный уход и строго запланированные спаривания с представителями других благородных родов.

Толстяк тем временем незаметно бросал кости коту, который таился под столом. Мурза боялся незнакомцев, но голод не тетка… Кот был зависим от людей, а потому рад любому, кто его покормит.

Герда без аппетита съела немного картошки и принялась за кофе, которое обнаружила в кухонном буфете. После трапезы они обошли квартиру – две комнаты, то, что надо.

Абиссинка вытащила из сумки алебастровую статуэтку Бастет, погладила ее и осторожно поставила на подзеркальник перед большой кроватью.

– Я не могла позволить ей сгинуть в пламени! Надеюсь, она отблагодарит меня за это…

Шпендель пожал плечами и они продолжили осмотр квартиры. В гостиной Марфы стоял компьютер.

– Смотри-ка, Шпен! Это модем! – радостно сказала Герда. – Значит, комп подключен к Интернету. Это здорово облегчит мою работу!

– Какую работу?

– Нам нужно найти и предупредить остальных Превращенных абиссинок. Чтобы церемония состоялась, нужно не менее тридцати трех кошек.

– А как мы их найдем? И почему ты решила, что у них есть компьютеры? Не всем же так везет с документами, как нам! Возможно, большая часть из них бомжует на помойках!

– Чтобы абиссинцы, да не нашли себя в этой жизни? Не смеши меня, Шпен! Я могу дать на отсечение свой хвост, что каждый из них неплохо устроился в этом мире. Мы – самая умная, хитрая и пронырливая порода. Гордая кровь не терпит нищенского существования и не остановится ни перед чем, чтобы обеспечить себе нормальные условия жизни. Полагаю, Бастет не зря поставила на этих лошадок… Даже если кто-то из абиссинок и испытывал нужду, то, я думаю, только первое время. У нас с Превращенными связь на уровне шестого чувства. Но чтобы всех найти, объявить время и место сбора, мне потребуется пара дней. Интернет в этом здорово поможет, я надеюсь… Так что пока поживем здесь, а, Шпен? Впрочем, пора тебя называть новым именем. Как ты думаешь?

Очкарик, кажется, был не против.

– Ну что, Иннокентий, будем укладываться? – Герда неожиданно подошла к Шпенделю, дотронулась до пуговиц его рубашки, затем рука ее скользнула ниже…

Толстяк дернулся и покраснел, застыв, как чучело. Желтые глаза женщины блеснули в игривой усмешке.

– Кажется, в прошлой жизни ты был кастратом, а, Кеша? А как дело обстоит сейчас?

Ведьма захохотала и отпустила растерянного мужчину:

– Ладно, спи спокойно, Кеша! Завтра я тебя посвящу в детали нашего мероприятия…

Десять Мы добежали до шоссе. У самой обочины следы обрывались, было ясно, что двое сели в машину. По всей видимости, парочка двинулась в Первопрестольную.

– Та-а-ак… – протянула Шейла. – И что нам теперь делать?

– А ты думала, они нас тут дожидаются? – ехидно сказала я. Мне стало тоскливо.

Рыжая задумалась.

– Давай рассуждать логически, – после минутной паузы произнесла она, – куда они могли отправиться?

– Ну, они могут попытаться снять квартиру – ведь у них есть деньги?

– Есть, но не так уж много, чтобы тратить их напропалую. Деньги они наверняка будут экономить, ведь поездка предстоит недешевая.

– Тогда – в гостиницу?

– Возможно, но, я уверена – они побоятся. Все-таки документы у них не собственные, вряд ли они сейчас морально готовы показывать их кому-либо… А ты как считаешь?

– Логично, хотя рано или поздно – им придется это сделать. Остается надеяться, что сейчас они будут вести себя с большой осторожностью. Так, хата директора отпадает… Может быть, они поехали ко мне? У них есть адрес и ключи. О, черт!

От этой мысли мне стало не по себе… Я живо представила, как чужие люди хозяйничают в моем гнездышке… Пьют мой кофе, спят в моей постели. Сердце мое заколотилось от ярости и бессилия.

– Вряд ли! – покачала головой Шейла. – Не забывай – ведь твой друг наверняка позвонил и обнаружил, что тебя нет! Значит, он уже сообщил в милицию, и эта квартира для них небезопасна…

– Да! Но они же об этом не знают! – вскричала я.

– Действительно… Слушай, кажется, это зацепка! Значит, нам надо попытаться доехать до твоей квартиры! Других вариантов у нас просто нет…

– А как ты собираешься туда попасть?

– Как-как! На коротеньких ножках… Главное – добраться до любой линии метро. Попробуем через обычный вход, как это делают собаки, а если не получится – через вентиляционные отверстия, которые выходят на поверхность. Надо попасть туда днем, где-нибудь отсидимся, а ночью побежим по тоннелю. Ты хорошо помнишь схему метро?

– Не особо… – буркнула я. – Последний раз на метро я ездила еще девочкой…

Вспомнив о безвременно почившем любимом серебристом "Daewoo", я тяжело вздохнула.

– Ладно, я помню… А теперь нам надо поймать любой открытый грузовик, который едет в сторону Москвы.

– Чего-чего?! И как ты собираешься это сделать? Ляжешь на дороге?

– Здесь недалеко заправка. Спрячемся у колонки с дизельным топливом и будем ждать подходящую машину. Сможешь залезть по колесу в кузов?

– Попробую… – я смутилась. Кажется, эта кошка нигде не пропадет! Пожалуй, мне действительно надо держаться ее…

– Я ведь уже говорила, что с психикой у меня все в порядке! – Шейла хитро посмотрела на меня.

Мы потрусили к заправке. Было холодно и опять хотелось есть, но я старалась отгонять мысли об отдыхе, пока мы не доберемся хотя бы до метро.

– Если проскочим вертушки и нас не затопчут, главная опасность – это крысы в тоннелях. Говорят, они там величиной с кошку… Надо глядеть в оба и лучше бежать по трубопроводам, которые тянутся вдоль стен, тогда есть вероятность, что нас не сожрут…

Перспективы, в общем, намечались веселые.

– Слушай, Шейла, – вдруг вспомнила я, – а откуда в подмосковном доме жили вампиры? Если мне не изменяет память, эти гады водятся в более теплых странах…

– Марф, ты что, еще не въехала? – рыжая с удивлением посмотрела на меня.

– Нет, а что?

– Как – что? Это же Игра! Ты добровольно вступила на скользкий путь иррациональности. Разве ты еще не чувствуешь этого? Теперь вообще может случится все, что угодно, и я даже не берусь сказать, что…

В метро мы заблудились.

Нечистый занес нас в переплетение заброшенных тоннелей, и после долгих мытарств мы остановились передохнуть в одном из них.

Было довольно тепло и пахло сыростью. Шейла поймала и задушила крысенка и я, превозмогая отвращение, объела самые мясистые части, стараясь не глядеть на внутренности. Все это пришлось запить из маслянистой лужи, которых было полно между рельсов.

Чувствовала я себя прескверно.

Рыжая отгрызла крысенку голову и часть грудины, и теперь с удовольствием вылизывалась, напевая вполголоса песнь довольства.

– Будем надеяться, что мы все делаем правильно, – сказала я.

– Не расстраивайся, Марфа! – бодро отозвалась кошка. – У нас нет выбора, а когда путь один – он всегда правильный!

Насытившись, кошка взяла в зубы не съеденную шкуру крысенка и утащила куда-то в темень.

– Зачем это? – удивленно спросила я.

– Нелишняя мера предосторожности! – сказала она, вернувшись, и не стала вдаваться в подробности.

Мы вытянулись на трубе, мордами друг к другу. Я с трудом различала Шейлу при свете бледной лампы, которые через равные промежутки были установлены по всему перегону. И хотя мы обе хорошо видели в темноте, со светом было безопаснее. Все-таки во мне оставались человеческие черты, и одна из них – страх перед темнотой.

Если быть откровенной, я все еще не доверяла Шейле. Какая-то мысль не давала мне покоя – но какая? Может быть, непонятная цель нашей Игры? Так все закручено, а ради чего? Таинственный сосуд Очищения… А существует ли он на самом деле, и так ли уж необходимо спасать от него человечество? Мне ужасно не хотелось быть пешкой в этой странной Игре. Пожалуй, самое время уточнить детали…

– Объясни мне, почему ты думаешь, что возмездие Бастет может каким-то образом повредить животным, в частности, кошкам? Ведь это Очищение должно быть направлено только на людей, разве нет?

– Я понимаю, куда ты клонишь… Ты веришь, что существует опасность Очищения?

– Ну, почти… Только вот от чего? От зла? От грехов? От подлости? Если это так, то вам, животным, ничего не грозит – вы безгрешны по определению, потому что не имеете разума.

– Эх, Марфуша, если б это знать наверняка… Но в том-то и дело, что фактически – это настоящий сосуд Пандоры!

– Кажется, это был ящик?

– Нет, дорогая, согласно мифу – это был сосуд. Он хранился у мужа Пандоры, Эпиметея, брата Прометея. Глупая баба вытащила пробку, и… Вот откуда все ваши несчастья! Там причиной стало любопытство, здесь ею может стать месть. Боги – народец коварный, чего только не придумают! Боги вообще всегда недолюбливали людей. А уж оскорбленный Бог-кошка – тем более… Меня страшит непредсказуемость процесса, я тебе уже об этом говорила. Когда сталкиваешься с чем-то неизвестным, надо всегда предполагать худшее. Если ты зарубишь это себе на носу, то, возможно, проживешь еще долго и счастливо. Я никогда не была оптимисткой, и поэтому до сих пор жива и здорова. Марфа, до Нового года осталось всего несколько дней. Двадцать первый век, подумать только!

Мы замолчали.

Обычно Новый год я справляла в кругу близких друзей. Мы уезжали в какой-нибудь дом отдыха под Звенигородом и предавались там безудержному веселью… Теперь все это так далеко, что даже не стоит мучить себя воспоминаниями… И вот, над моими друзьями, которых я так любила, нависла неведомая опасность! Что это будет? Может быть, людей лишат любви? Или вселят в них зло, и они начнут убивать друг друга?!

О, Господи! Чушь?.. Нет, похоже, что дело обстоит именно так. И я могу попытаться остановить все это благодаря вот этой рыжей кошке, которая втянула меня в эту дурацкую историю…

Шейла, казалось, поняла, о чем я сейчас думаю. Некоторое время она не мешала мне предаваться горестным размышлениям, но через полчаса не выдержала:

– Марфа! Нам надо прикинуть наши шансы и обдумать дальнейший план действий.

– Что тут думать? Мы заблудились. Отдохнем и будем искать выход…

– Что за манера – играть только на ход вперед?! Давай немного поразмышляем над тем, что мы будем делать, если выберемся из этих катакомб. У нас сейчас два пути – как-то помешать им выехать в Египет или отправиться туда за ними. Однако, первый путь, возможно, уже не имеет смысла – вопервых, силы слишком неравны, во-вторых, если Герда каким-то образом смогла связаться с остальными Превращенными, то она им наверняка уже рассказала, где, что и как. Превращенные непостижимым образом знают друг о друге, хотя могут находится в разных странах. Они давно уже в готовности, им был нужен сигнал! Прошло двое суток, и, боюсь, нам их уже не остановить – они все поедут туда. Значит, придется задействовать второй вариант. Но как это сделать в кошачьем обличье – ума не приложу… Проникнуть в багажный отсек самолета?

– Опять на коротеньких ножках, да? Нет уж, дудки. Мы до аэропорта доберемся только в следующем столетии!

– Резонно… Но и билет на самолет, я полагаю, нам не продадут! – горько усмехнулась рыжая.

– А если все же попробовать украсть у Герды Эликсир?

– А как? Ты же понимаешь, что, пока мы кошки – мы мало на что способны, силенки не те…

Даже если ты доберешься до Эликсира, то сможешь только разбить, как это сделала я. А это означает дорогу в один конец – ты превратишься в человека, и на этом все закончится! Нет, я не могу этого допустить…

– Ага, ты мне не доверяешь?

– Так же, как и ты мне.

– Шейла, я поеду в Египет и возьму тебя с собой! Обещаю тебе!

– Ты? Не смеши меня! Едва оказавшись на двух ногах, ты вернешься к своей жизни и постараешься забыть все это, как страшный сон!

– Нет, кошка! Пусть это звучит неправдоподобно, но сейчас тебе удалось убедить меня в серьезности происходящего, и я хочу довести дело до конца.

Шейла недоверчиво посмотрела мне в глаза:

– Но это может быть опасно для тебя!

– Теперь бессмысленно говорить об этом.

– Ты говорила, что не способна на жертву ради человечества!

– Будем считать, что я делаю это для узкого круга… – медленно произнесла я, вертя кончиком хвоста, – ради себя и своих друзей.

– Ага, значит, перед лицом опасности люди меняются… – задумчиво произнесла Шейла. – Что ж, это делает вам честь.

Я подумала, что сейчас благоприятный момент и задала еще один мучавший меня вопрос:

– А что за записи ты уничтожила? И зачем?

– Ну… Из соображений безопасности. Назовем это предчувствием. Там были кое-какие ключевые моменты, которые никто не должен знать.

– Даже я?

– Даже ты! – Шейла улыбнулась. – Это будет сюрприз. И вообще, меньше знаешь – лучше спишь!

Это немного задело меня, но я не подала виду…

– Значит, решено, – я соскочила с трубы и несколько раз в возбуждении прошлась по ржавому рельсу, глядя на рыжую. – Попытаемся украсть Эликсир, я выпиваю его и становлюсь женщиной…

Хочется думать, что той же самой. Мои документы – в моей же квартире! Надеюсь, они никуда их не дели.. Блин… Надо выбрать момент, когда они оба куда-нибудь уедут. Например, за билетами. Я знаю, как пролезть в окно на кухне по карнизу, но вот как попасть на карниз? Я ведь живу на четвертом этаже!

Шейла неожиданно проявила большой интерес к этой информации:

– Похоже, наш план обретает реальные черты. А там есть что-то типа водосточной трубы или…

– Кажется, там есть пожарная лестница. Она спускается с крыши, поэтому надо попытаться попасть на чердак. Форточка на кухне всегда открыта, если, конечно, эти придурки не догадаются ее закрыть…

– Ты знаешь, как попасть на чердак?

– Разумеется, я же всю жизнь провела в этом доме.

– Ура!

– Ты же пессимистка, Шейла!

Кошка рассмеялась и ничего не ответила.

– А скажи, – спросила я вдруг, – ты хочешь остаться кошкой или…

– А ты как думаешь? – улыбнулась она, обнажив белоснежные клыки.

После чего соскочила на пол и потянулась:

– А если в конце пути тебя неожиданно ждет… Смерть, а, Марфа?

– Значит, мне не придется встретить свою немощную старость, – ответила я.

– Ну, в старости есть свои плюсы! Ты никому ничего не должна и спокойно пожинаешь плоды своей молодости…

– Вот именно… Я все же надеюсь, что умру естественной человеческой смертью!

– Смерть человека – это всегда бесчеловечно.

– Еще бы!

– Нет, ты не поняла… – рыжая хитро посмотрела на меня, – просто со смертью каждого человека всегда умирает одна маленькая елочка. Эти ваши идиотские обряды… Ну, это я к слову… Скоро утро… Я чувствую… Марфа, нам осталась самая малость – найти этот чертов выход на поверхность!

Выходим, а дальше ведешь ты. О, лишь бы они были там, где мы их ждем!

– Они будут там! Логика, Шейла – это страшная сила. И нам ничего не остается, как надеяться на лучшее, – улыбнулась я, – я не знаю, как кошки, но люди живут надеждой… А когда все закончится, ты будешь жить у меня, я тебя познакомлю с Мурзом, он классный парень, он тебе понравится!

Представляешь, у меня будет кошка, которая понимает человеческий язык? Мои друзья будут просто в шоке…

Мы улыбнулись и потерлись друг об друга носами.

– Шейла, – спросила я, – а расскажи мне про свою кошачью жизнь? Неужели она – одни сплошные лишения и опасности? Где романтика луны и ночных крыш, где поединки котов и коллективные песнопения?

Рыжая усмехнулась и лукаво посмотрела на меня:

– Ну, в котах недостатка у меня не было… А что касается романтики… Да нет, это просто обычная жизнь. Но, в отличие от человеческой, она не ограничена – хожу, где хочу, мяукаю, что хочу, люблю, кого хочу! Свобода, понимаешь? Естественная и хорошая свобода. Она не может развратить, потому что у кошек нет разума. А есть душа, эмоции, чувства. Этого вполне достаточно для существования, ты не находишь?

Я улыбнулась.

– Нет, дорогая, здесь я не могу с тобой согласится. Разум – это величайший дар природы. Но я все равно тебе завидую! Ты свободна и безгрешна. А чтобы совершить пакость, тебе пришлось стать человеком…

Мы рассмеялись.

– Слушай, – сказала я, – а если я не сумею добраться до Эликсира? Вдруг он так надежно спрятан, что… Ведь я же кошка, мои возможности невелики. Например, если он будет заперт в шкафу, я вряд ли его достану…

– Тогда придумай еще что-нибудь! Ты же умная… – Шейла внимательно посмотрела на меня.

– Я постараюсь. Все-таки я была руководителем! А вообще жаль, что ты не хочешь быть человеком, – вздохнула я. – Ты была бы моей лучшей подругой, правда. Быть человеком не так уж плохо, поверь!

– Знаешь, Марфа, я не слишком-то люблю людей, но ты мне определенно нравишься!

Мне стало тепло от этих слов, и, если бы могла, я бы покраснела.

– Ты замечательная! – продолжала кошка, – но все-таки я больше люблю свободу…

На секунду мне показалось, что в ее голосе скользнуло сожаление. Но, видимо, я приняла желаемое за действительное, как это было не раз.

Мне вдруг стало грустно – она действительно была бы классной подругой!

Я встряхнулась, отгоняя ненужные мысли, и неуверенно подняла свой кольчатый хвост:

– Шейла, нам надо выбираться. У нас совсем мало времени!

– Подожди, Марфа… Я еще кое-что хочу тебе сказать!

– Да?

– Давай поклянемся, что доведем это дело до конца и будем помогать друг другу!

– Давай!

– Если ты не будешь мне доверять, у нас ничего не получится. Помни об этом! Что бы ни случилось – ты должна мне доверять. Хорошо?

– Хорошо, хорошо… Только что нам делать сейчас? Мы явно забрели не на тот ярус, и теперь неизвестно, сколько суток здесь проболтаемся, прежде чем разберемся, где мы!

Рыжая задумалась.

– Вот что, – сказала она, – нам нужно найти Мать всех Крыс. Мне рассказывали о ней знакомые московские кошки.

– Что еще за мать?

– Самая главная тоннельная крыса. Ей подчиняются все крысы метро. У них здесь жесткая иерархия на основе матриархата. Придется идти к ней на поклон, чтобы дала проводника.

– А как мы ее найдем?

– Можно спросить любую крысу. Их тут навалом шастает.

– Но ведь мы же кошки, враги! Они сожрут нас!

– Нет, мы не враги. Кошки не живут в этих тоннелях, поэтому не могут быть врагами по определению! Большинство крыс в катакомбах никогда в жизни нас не видели!

– Господи, но ведь ты только что задушила крысенка! А теперь хочешь о чем-то просить его соплеменницу?!

При воспоминании о недавней трапезе желудок мой болезненно сжался. Шейла посмотрела на меня, как на последнюю дуру:

– Марфа, ты предпочитаешь гордо умереть с голоду в этих подземельях? Знаешь, милая, для того, чтобы добиться большего, иногда приходится поступаться малым…

– Шейла, ты циник!

– Не циник, а хищник! Это две большие разницы.

Я понуро смотрела на нее.

– Как скажешь. Ну что – пошли искать крыс?

– Похоже, они уже сами нас нашли… Смотри…

Я в страхе обернулась.

С двух сторон тоннеля к нам приближались сотни маленьких красноватых глаз. В считанную минуту мы оказались окружены со всех сторон мелкими острозубыми тварями… Размера они были вполне обычного, и я подумала, что сказки про огромных крыс не имеют под собой основания.

Зверьки выстроились в правильное карэ и ждали приказа, но пока были настроены вполне мирно.

Вперед выступил крупный палевый Крыс:

– Мы – дворцовая гвардия ее Величества Матери всех Крыс. Кто вы и что делаете в наших владениях?

Я с удивлением поняла, что понимаю крысиный язык, хотя командир говорил с явным крысиным акцентом. Наверное, все животные понимают друг друга…

– Мы – Кошки, ищем Вашу Мать! – гордо ответила Шейла.

Я хихикнула, но тут же осеклась, видя, как крысы дружно повернули головы в мою сторону.

Они долго рассматривали нас. Было ясно, что ни один из этих молодых пасюков ни разу не видел кошек. Наконец, их командир нарушил молчание:

– Зачем вам нужно видеть Мать?

– Она знает расположение всех тоннелей, а нам надо найти определенную станцию.

– А для чего вы вообще сюда спустились? – голос Крыса стал подозрительным.

– У нас важное дело, направленное против двуногих!

Эта фраза возымела положительное действие – крысы одобрительно зашушукались, и по подземелью словно пронесся ветерок. Да уж, Шейла была мастером потрындеть!

Ведь всем известно, что люди и крысы – злейшие враги.

– К сожалению, я сейчас занят – мы ищем исчезнувшего праправнука Матери, он не явился к обеду… Но часть моих бойцов проводит вас!

– Приносим свои соболезнования! – ни один мускул не дрогнул на морде кошки, когда она это говорила. – Надеюсь, он просто заигрался, и вы его быстро найдете!

Я опустила глаза.

Мне осталось только поразиться самообладанию и предусмотрительности рыжей, которая спрятала где-то следы нашей трапезы. Все-таки смесь человеческого ума и кошачьей хитрости – это полезная кухня…

Два десятка боевиков долго плутали по узким подземным ходам, ведомым одним лишь крысам, прежде чем нашему взору открылся большой просторный зал, тускло освещаемый несколькими аварийными лампочками. Из зала мы проникли в одну из боковых комнат, в которую была свалена разная мебель. Там сопровождающие оставили нас, велев подождать.

– Это что еще такое? – изумилась я. – Куда мы попали?

– Плохо знаешь историю, бизнесвумен! – насмешливо отозвалась Шейла, вытягиваясь на деревянном столе. – Это Маяковская, бывшая резиденция вашего Сталина… Классное убежище на случай форс мажора!

Она осмотрела мощные своды убежища, построенного более полувека назад. В отличие от заброшенных тоннелей, где мы блуждали, здесь было вполне сухо, хотя и довольно холодно.

– Так значит, теперь здесь заправляет Мать всех Крыс? Очень символично… Блин, кошка! Значит, здесь совсем рядом наша Маяковская! А она-то нам и нужна! Может, пока не поздно, сделать когти?

Шейла даже не пошевелилась.

– Боюсь, ты так просто отсюда не выберешься! Это же совсем другие тоннели, и без помощи крыс мы вряд ли отсюда выйдем. Одно радует – мы уже совсем близко!

В этот момент к нам зашло несколько мрачных крыс, и жестами они пригласили нас следовать за ними.

Проскользнув пару длинных вентиляционных каналов, забитых пылью и паутиной, мы, наконец, прибыли. Комната, видимо, бывшая когда-то кабинетом одного из военачальников, была освещена одной тусклой лампой, забранной в железную решетку. В углу, на просторной столешнице, лежало настоящее чудовище – крыса величиной с питбуля. Она была настолько стара, что уже не могла ходить. Облезлая шкура была почти белой от седины; голый розоватый хвост, длиною не менее метра, свисал до самого пола. Крысу окружало несколько очень крупных крыс из личной охраны, которые при нашем появлении оскалили острые зубы и не спускали с нас глаз.

Рядом со старой крысой сидела крыса помоложе и поменьше, с изящной фигурой и совершенно черной шкуркой. Глазки ее хитро поблескивали, в них светился ум и осторожность.

– Это ее советница! – прошептала Шейла, наклоняясь ко мне, – Черная крыса! Их осталось мало, потому что они слабее – пасюки их всех сожрали в многолетней войне. Эта крыса когда-то была пленницей, но ее оставили за незаурядный ум. Она наверняка знает, что кошки опасны. Черт, нам надо быть осторожными!

Мать была абсолютно слепа, но еще неплохо слышала. Кода мы тихо вошли, она медленно повернула голову в нашу сторону. Мы почтительно сели на расстоянии двух метров и замерли.

Черная крыса встала на задние лапки, как сурок, и скрестила передние на груди:

– Мне доложили, что вы кошки и хотите просить нас выделить проводника для выхода на поверхность. Мы дадим вам проводника, но вы должны правдиво ответить, для чего вы спустились под землю. Кроме того, мотив вашего поступка должен оказаться достаточно важен. Если вы попытаетесь солгать, мы съедим вас, как и всех тех, кто являлся сюда без приглашения. Для того, чтобы узнать, скажете ли вы истину, у нас есть детектор лжи…

С этими словами Черная крыса скрипуче засмеялась и сделала знак охране. Гвардейцы расступились и из небольшого отверстия несколько рабочих крыс с трудом выкатили тщательно обглоданный человеческий череп, в котором что-то мелькало. Наконец, череп установили, и из глазницы показалась смышленая мордочка маленькой белой крысы с красными глазками, которые выжидательно уставились на нас.

– Это Безлапая Провидица! – сказала Черная. – У нее нет всех четырех лап после опытов, которые с ней проводили люди, однако она обладает ясновидением и распознает любой обман!

Я в ужасе посмотрела на Шейлу. Она тщательно скрывала страх, но было видно, что ей тоже не по себе. Что делать? Сказать им всю правду? Чушь! Если крысы узнают, что мы идем спасать человечество, они нас точно не выпустят. А если врать… Неужели и вправду лабораторная крыса способна на это, или советница блефует? Хотя, мало ли, какие опыты проводили с Безлапой… Наверное, не зря ее здесь держат!

– Мы даем вам сто челюстей на размышление!

После этих слов гвардейцы окружили нас и по знаку командира охраны начали методично отщелкивать секунды. Время неумолимо побежало под зловещее эхо стука множества маленьких зубов…

Мы сели поближе друг к другу.

– Проклятье, надо же такое придумать! Старая Мать, похоже, уже не справляется с обязанностями, и всем тут заправляет Черная крыса. Они чертовски умны, в компенсацию своей малочисленности. У нее извращенные мозги, и, сдается, отсюда нам живыми теперь не выбраться. Марфа, что нам делать? – взволнованно зашептала рыжая, наклоняясь ко мне. – Марфа, ты же руководитель и стратег и должна уметь быстро принимать решения. Напряги мозги, ядрена вошь, осталась одна минута!

– Почему я должна принимать решение? Это ты предложила обратиться к крысам! – возмутилась я.

– Поздно пить боржоми… – Шейла яростно потерла лапой нос. – В любом случае мы бы наткнулись на них. Сейчас нужны твои мозги! Я умею драться, умею выживать, но когда дело касается таких тонкостей… Увы, у меня слишком прямые извилины.

– Ну, я бы не сказала… Шкурку крысенка, однако, ты догадалась спрятать!

– Это – на уровне первобытных инстинктов… А сейчас представь, что ты на переговорах, Анубис тебя задери!

Наконец, стук челюстей замолк. Неожиданно стало так тихо, что было слышно, как тяжело дышит Мать. В помещение проникло уже десятка три праздношатающихся, которые с любопытством уставились на нас.

– Я слушаю ваш ответ! – громко сказала Черная Крыса. Глазки ее недобро поблескивали.

Я неуверенно выступила вперед.

"Только спокойно! – подбадривала я себя, – главное – придерживаться логики. Будем считать это обычной встречей с партнерами… Если, конечно, не считать того, что нас сожрут в случае не подписания договора!" – Мы спустились под землю, чтобы выбраться на поверхность! – глубокомысленно заявила я, косясь на "детектор".

– Логично! – прогнусавила Провидица. – А зачем вам выбираться на поверхность?

– Чтобы помешать осуществиться проклятью.

– Это важная причина, – кивнула головой Советница, – а в чем оно заключается?

– К сожалению, это неизвестно.

– Кого касается проклятье?

– Достоверно это тоже неизвестно…

– Кем наложено проклятье?

– Неким субъектом.

– Кто является субъектом?

– Э-э-э… Я не могу этого точно сказать…

– А можете вы его описать?

Я замялась.

– Нет, не могу.

Черная крыса с усмешкой посмотрела на меня:

– Это что же получается? Субъекта – нет, объекта – тоже, действие и последствия проклятья неизвестны. Значит, оно – лишь плод вашего вымысла, и вам незачем выбираться на поверхность!

Крысы дружно щелкнули зубами, отчего у меня похолодело в позвоночнике. Провидица в черепе захихикала, игриво высовывая узкую мордочку в глазницу. Казалось, сам череп хитро подмигивает мне…

– Секундочку! – взволнованно перебила я. – Я хочу сказать, что…

В этот момент в помещение вошел Крыс и несколько бойцов. Один из них нес в зубах обглоданную шкурку крысенка. Все-таки они нашли ее!..

Я остолбенела.

– Великая Мать! – Крыс поклонился в сторону слепой старухи и с горечью в голосе продолжал: – Мы нашли твоего крысенка! Вернее, то, что от него осталось…

Боец осторожно положил шкурку на пол. Все присутствующие, включая Шейлу, с ужасом уставились на останки праправнука Матери.

– Кто это мог сделать? – громко спросила Черная. – В тоннелях у нас нет врагов, а люди крыс не едят!

Она с подозрением посмотрела на нас.

– Ты ошибаешься, Советница! – быстро сказала я, – кошки едят рыбу и сметану! И к тому же, у тебя нет никаких доказательств, что это сделали мы.

Черная обернулась к черепу, но Провидица молчала.

– О, Безлапая! – обратилась я к белой крысе, – Следует ли признать смерть крысенка свершившемся фактом?

– Несомненно.

– Однако причина его смерти не ясна!

– Отчего же, ясна – его попросту сожрали!

Крысы взволнованно зашептались.

– Да, но кто его съел? Опишите мне существо, которое съело вашего крысенка.

– Мы не знаем, кто его съел, поэтому не можем описать тебе существо.

– Если вы не можете его описать, значит ли это, что его не существует?

– Нет, оно существует! – в голосе Провидицы послышался гнев. – Ведь крысенок не мог съесть сам себя!

– Итак, вы уверены, что оно существует, хотя вы его не знаете, и даже не представляете, как оно выглядит.

– Именно так.

– Отчего же нам тогда не предположить, что субъект, наложивший проклятье, существует, несмотря на то, что я не могу вам его описать?

– Логично, – бесстрастно произнесла Провидица. – Но если даже ваш субъект и существует, не факт, что от него исходило проклятье! Вот шкурка мышонка – факт его существования и его съедения.

А чем докажете вы, что проклятье существует?

– А если бы мышонка съели без остатка? Кто докажет, что он был вообще?

– Мышонок был! Об этом знают все! – заерзала Безлапая.

– Это не доказательство! Я, например, его никогда не видела и не слышала. Значит, для меня его не существует!

– Так вот же его шкурка, перед тобой!

– И правда.

Я подошла к шкурке, демонстративно обнюхала и спросила:

– Он кому-нибудь что-нибудь говорил, когда уходил гулять?

Вперед протиснулась Воспитательница с драным ухом и проверещала:

– Мне он сказал, что вернется к обеду!

– А кому еще?

– Никому…

Тут, к ужасу присутствующих, я взяла шкурку в пасть и начала жевать. Меня чуть не стошнило, но через тридцать секунд все было кончено.

Крысы в изумленном молчании уставились на меня. Ни один боец не тронулся с места – настолько все были шокированы. Я облизнулась и, обведя взглядом собрание, произнесла историческую фразу:

– А был ли крысенок?

Черная крыса молча отвесила клюв. Я обратилась к ней:

– Воспитательница утверждает, что зверек, которого не существует, что-то говорил перед смертью. Вы ей верите?

– У меня нет оснований ей не верить!

– Почему же? Это ведь просто слова! Их нельзя пощупать! И их слышала только одна воспитательница. А если сожрать и ее – об этой фразе никто бы и не узнал… Но, тем не менее, слова были сказаны.

– Из песни слов не вырубишь! – угрюмо сказала Советница.

– Замечательно! Тогда вам придется согласиться, что и проклятье имеет право на существование?

– Я вынуждена согласится, – неохотно признала Черная крыса.

– Мы не знаем точно, каким образом и на кого подействует проклятье. Значит ли это, что последствия могут быть абсолютно любыми, и направлены они могут быть на кого угодно? В том числе и на вас, крыс?

– Теоретически, такой вывод вполне возможен, но…

– Любой процесс, несущий в себе зло, но сущность которого не определена – непредсказуем, а, значит, потенциально опасен для любого существа. Могу ли я заключить из этого, что мы идем спасать от проклятья крыс?

Советница озадаченно почесала ухо и посмотрела на белую крысу, но череп безмолвствовал.

– Молчание! – с достоинством провозгласила я и поклонилась собранию. – У всех Божьих тварей это означает знак согласия, пусть и вынужденного.

Шерсть моя слиплась от пота, хотя я точно знаю, что кошки не потеют…

Перед самым отверстием, выходившим на поверхность, Шейла попросила меня на минутку остановиться. Крыса-проводник, пожелав нам удачи, убежала обратно во тьму, и мы остались наедине.

– Ну, ты даешь! – восхищенно сказала она. – Язык у тебя – просто без костей!

– Работа такая… – скромно отозвалась я. – Это был просто поток сознания… Но я старалась придерживаться логики! Ох, даже голова заболела… Шейла, я… Мне плохо!

И тут меня вывернуло наизнанку.