"Слава Сергеев. Щербет (Философическая зарисовка из коммунальных воспоминаний) " - читать интересную книгу автора

страховку, за Иркину руку, но после четвертой или пятой рюмки наступил
провал в памяти. Это не было ни борьбой, ни отступлением сознания... Оно
просто отключилось. Не знаю, в каких мирах я странствовал, и о том, что там
было, - ничего не помню. Проснувшись днем 8 ноября (голова была налита
свинцом, а глаза хотелось попросить кого-нибудь открыть, как у Гоголя), я
выпил три стакана воды и бутылку пива и осторожно спросил у Иры, что было
вчера.
Душа томилась смутным ощущением вины. По поджатым Иркиным губам и
односложным ответам, я понял, что она томилась не напрасно.
Каксказала странная девушка Ляля, встреченная мной по дороге в туалет:
что-то было, какая-то маята,но какая точно - не помню, так как сразу
отрубилась после этого Нинкиного самогона, будто закидалась циклодолом.
После этих слов девушка Ляля куда-то бесследно исчезла, причем так
быстро, что я усомнился в реальности нашей встречи в пустынном коммунальном
коридоре...
Встреченный позднее на улице дядя Коля - он шел сдавать бутылки, а я,
подлизываясь, выгуливал Ирину болонку Псюшу - милое, безвредное существо,
вроде тополиной моли, тихо прожило у Иры несколько лет, потом неожиданно и
решительно сбежало во время течки, - на мои попытки что-либо узнать отвечал
пожатием плеч, туманными улыбками и односложными восклицаниями:
- А кто ж его знает!.. - дальше шли идиоматические выражения. - Мы
праздновали октябрьскую годовщину, - неизменно повторял он в конце.
Я решил махнуть рукой. Ну, покуролесил немного, подумал я. Не страшно.
Выпили же. Будем считать, что это была моя "прописка" у Иры. Меня несколько
нервировало отсутствие четвертого свидетеля, Нины Александровны, но я решил,
что у нее дежурство на гособъекте, и успокоился.
На следующий день я, уже в совершенно благодушном настроении,
возвращался по ноябрьскому холоду с работы домой. Поднявшись на наш этаж и
даже, кажется, что-то про себя напевая, я вошел в квартиру и в коридоре
сразу столкнулся с Ниной.
- Здравствуйте, - улыбнувшись как можно шире, сказал я. По-моему в тот
момент я даже забыл о позавчерашнем праздновании и странных, двусмысленных
улыбках дяди Коли.
- Чтоб ты сдох, - сухо отвечала Нина Александровна.
Знаете, я ужасно растерялся. Все-таки повторяю, я в коммунальной
квартире до того не жил.
- Не понял, - сказал я.
- Не понял?.. - переспросила Нина Александровна и подойдя ко мне,
неожиданно распахнула халат. На огромной груди ее не было бюстгальтера. Я
попятился.
- В чем дело? - пролепетал я, одновременно по звукам, доносившимся из
глубины квартиры, пытаясь понять, дома ли Ира.
- В чем дело?! - еще больше удивилась Нина и потянувшись (сердце мое
упало куда-то вниз и там, внизу, затрепетало и забилось) включила в
полутемном коридоре еще одну лампочку. Я попытался отвести глаза и не смог.
Это провокация! Сейчас войдет Ирка - и я погиб, - вспыхнула и сразу
потускнела, угасла отчаянная мысль в моей бедной голове. И вдруг... вдруг я
увидел... Вся грудь Нины Александровны, от гигантских ее сосков до безумных
закруглений, уходящих в пьяную тень, к животу, была в укусах и темных
следах, в просторечьи именуемых "засосами".