"Слава Сергеев. История моего безделья" - читать интересную книгу автора

помню, где я сломался, в какой именно момент. Видно подвело все тоже-
слишком чувствительная душа.
По-моему, все началось с приезда начальника... О, это опять былокак в
песне: издалека возникает голос, потом он приближается, и его подхватывает
хор...
Уже накануне в лаборатории царило нервное оживление.
- А что, собственно, такое? - невинно и наивно спрашивал я у бывалых
сотрудников.
- А вот увидишь, - усмехаясь, отвечали мне. - Увидишь...
Люди посолиднее и постарше шушукались: торт, надо бы торт... Собирались
даже скинуться - но тут лабораторный диссидент, а точнее оппортунист и мой
сосед по столу аспирант Николай заявил, что он денег не даст!
- Но почему?!
- А пусть он ставит. Вы что, обычая не знаете? Кто приходит из отпуска,
тот и ставит.
- Но ты же понимаешь, что тут случай особый... - загудели все.
- Чем? - нагло удивился мой сосед.
- Хорошо, мы сдадим за тебя, - с упреком сказала седовласая
интеллигентная тетенька, похожая на болонку (имя - Победа, Виктория...). -
Если ты сейчас стеснен в средствах, так и скажи...
Но не сдали. То ли оппортунист всех сбил с панталыку, то ли, наоборот,
выразил общеетайное мнение, а может быть нашего начальника в коллективе
просто не очень любили (впрочем, где вы видели начальника, которого бы
любили?), но с чаепитием как-то не вышло...
Впрочем, хорошо было и без чаепития.
Ровно в 8.20 утра (слышите?! в 8.20!..) весь коллектив лаборатории
шпалерами выстроился в коридоре. Вы слышите барабанную дробь? В 8.27 -
замрите - сопровождаемое замом и любимым аспирантом (не Николай, другой) в
конце коридора появилось руководство. Остановилось в дверях:
- Как поживаем?
По рядам прокатилось у-р-р-а-а!..
- Хорошо!.. - кто криво, а кто радостно улыбаясь, на разные голоса
отвечали невыспавшиеся сотрудники. - Очень хорошо...
Причем, что удивительно, вчерашний диссидент и ниспровергатель,
выставив вперед ухоженную бороду и энергично поздоровавшись с завлабом за
руку, тепло поинтересовался:
- Как отдохнули, Геннадий Николаевич?..

6. Продолжение: нас много

Геннадий Николаевич напоминал среднеазиатского партийного начальника не
очень высокого ранга - он был тучен, энергичен, сед, а в не то прищуренных,
не то раскосых (Средняя Азия же...) глазах его светились хитрость и
практический ум. Вних не было одного - настоящей силы и настоящей
жестокости. Поэтому Геннадий Николаевич в свои 55 оставался простым
завлабом, хоть и в Москве, в отличие от своих однокашников по ВПШ * из
Ашхабада, пробившихся в руководство и ставших настоящими баями, ибо, увы,
чтобы добиться чего-то в жизни - иногда ко мне приходит эта мысль и я гоню
ее, но чтобы чего-то добиться, увы, нужно быть жестоким и когда надо и,
главное, не надо, бить без пощады. И даже своих...