"Слава Сергеев. История моего безделья" - читать интересную книгу автора

откроют, случайно встретят, прочтут, сыграют, ужаснуться: а мы то не
знали!.. кто это?! где ж вы были?! приведите!..
Зато, забегу немного вперед, какое удовольствиеиз этой якобы "жопы",
как сейчас бы сказали, андеграунда, из своей отщепенской норы неожиданно
сунуть жирный кукиш под нос - всем окружающим нормальным людям - НАТЕ!
На Западе этим "НАТЕ!" мог бы быть выход книги или пластинки - "а на
следующее утро он проснулся знаменитым" - у нас же тогда такие номера были
абсолютно исключены.
И, кстати, сейчас тоже - потому что тогда было невозможно, а сейчас
всем плевать - на "книгу", на "песню", "пластинку" или "статью в газете",
нужна поддержка, крыша, бабки, раскрутка, пиар, вот если бы проснуться
депутатом, полковником милиции или членом совета директоров Газпрома, вот
тут бы "все" ахнули: ничего себе... кто это?!
Но все равно тогда тоже оставалось кое-что, кое-какие мины на дорогах:
взять и вдруг поступить, пройти через стену хотя бы в соседнюю комнату - во
ВГИК, в ГИТИС, в Щуку, Гнесинку или Консерваторию, не говоря уже об
эмиграции, отъезде на ПМЖ, к мифологическому троюродному дяде - в Израиль
или США. Но это уже в виде нокдауна - всем и на худой конец.
3-е замечание по ходу
Повторю еще раз для упоминавшихся где-то выше молодых, кислотных,
свободных господ: понимаете, возможно вам сейчас эти "проблемы" кажутся
смешными и совершенно надуманными, но тогда в моем (признаю) 100 % советском
сознании было 2 легальных вида-способа существования: пользуясь
терминологией 60-х - 70-х и очень грубо: "физики" и "лирики".
А поскольку в заветные "лирики" я сразу не попал и даже не пытался
попасть из-за абсолютной того невозможности (ну кто бы меня, пусть даже
очень хорошего мальчика Сережу, взял в 1979 году, скажем, на журфак МГУ, не
говоря уже о Литературном институте (это просто смешно) и, главное, с какой
стати?!), то мне, личности внутренне очень несвободной (несмотря на все
вышеприведенные вариации на темы Генри Джеймса и Джеймса Ласта), оказалось
очень трудным плыть против общего течения, разрешить себе просто бытьнемного
другим (сегодняшняя идея: рвануть на журфак какого-нибудь провинциального
универа!), и я пошел в "физики"...
Честное слово, в душе я иногда чувствовал себя почти "вредителем" или
"шпионом" из тридцатых годов (такова была энергетическая сила стада!), и
"композитор" стал в этой связи просто находкой - практически первый раз
вжизни явстретил человека, хотя бы немного похожего на себя.
Еще раз без всякой иронии: спасибо, Валера.

7. Продолжение: музыка семьи Бах

Был тогда в магазине "Мелодия" на Маяковке, на втором этаже, нотный
отдел. Так вот, два раза в месяц, в дни зарплаты и аванса композитор ездил
туда с большим портфелем. Толстые, бледно-зеленые, салатовые, голубые нотные
тетради. Он набивалими полный портфель. Рублей на 50 - 70 (советских!)... То
есть на треть зарплаты. Справка для юношества: бутерброд тогда стоил 15
копеек.
Это он открыл дляменя: Карл Филипп Эммануэль Бах, младший, любимый,
самый легкий и самый радостный сын, очень близкий к итальянцам, просто даже
и не немец какой-то; Вильгельм Фридеман, самый старший и самый талантливый,