"Слава Сергеев. Я ваш Тургенев" - читать интересную книгу автора

репортаж из революционного Киева и рассказывал ему об этом, а в частной
жизни наш герой выпустил две книги, одна из которых получила престижную
литературную премию и даже не одну, - он снова стал заметным и знаменитым.
Моя давнишняя знакомая (из 1-й главы, помните?) оказалась права, и, может
быть, поэтому наша встреча получилась на редкость симпатичной, хотя, если
исходить из тематики и стилистики наших бесед, у него ничего не изменилось -
он все так же ругал демократов и так же говорил, что устал.
Мы опять встретились на Кутузовском. Кто-нибудь наверняка еще пнет меня
за географию наших встреч, но просто смешно - я действительно уже очень
давно живу в тех краях, еще с тех пор, когда они не были такими
"престижными", а наш герой регулярно проезжал по Кутузовскому в свой
загородный дом. Хотя читатель может считать, что я придумал и местом встречи
на что-то намекаю. Я ни на что не намекаю, так получалось ближе и легче, не
подумайте, что его резиденция находилась по знаменитому Рублевскому шоссе,
просто так было проще попасть на Волоколамку, где он жил, чем по
демократическому и забитому машинами Ленинградскому проспекту.
И вот мы встретились в полупустом кафе (было начало недели в начале
лета), солнечно, еще не очень жарко, в кафе был хороший кондиционер, я
немного опоздал и, войдя, сразу увидел его у окна в светлом пиджаке и
любимых круглых очках с бровями домиком над очками.
Как я уже сказал, после небольшого вступления - как
дела-погода-что-вообще-поделываете, оформления заказа - аперитив, потом
горячее - он сразу сообщил мне, что наше с ним дело, литература, оно между
прочим, нехорошее. Почему? Потому что оно греховное и небожеское.
- Ведь мы создаем свой мир, а это может делать только Бог, - сказал он.
После небольшой паузы (переваривая информацию) я удивился:
- Разве? По-моему, мы объясняем этот...
Красиво сказал, честно говоря, повторяя высказывание моей жены, с
которой совсем незадолго до нашей встречи обсуждал вопрос "зачем вообще
нужна литература".
- Ну, мне сложно согласиться с вами, - сказал он, - кто что
объясняет...
- По-моему, если уж впутывать Господа Бога в наши дела, то, надо
полагать, Он радуется Красоте, разве нет?
Дальше мы быстро изложили друг другу основные аспекты давнего спора о
том, является ли Красота соблазном или все же промыслом Абсолюта, и о том,
насколько греховно занятие искусством. Сошлись на том, что, скорее всего,
Вседержитель Саваоф все же снисходителен к нашим мелким делам.
При этом я подумал, что, возможно, бармен, до которого, скорее всего,
доносился наш разговор, должен посчитать нас или ненормальными, или урками.
Кто еще встречается в понедельник вечером на Кутузовском проспекте и
разговаривает об Абсолюте и Красоте?
- Дело в том, - продолжил он, - что ваше понимание православия весьма
отличается от моего. Я ведь и деревенский дом выбирал по принципу, чтобы в
деревне была церковь. Для вас же это пустой звук, правда?
Я мог не согласиться с ним, но вместо этого шутливо заметил, что, когда
соберусь покупать дом в деревне, совершенно точно буду рад, если дорога из
моего дома будет вести к храму. - Ом! - сказал я в подтверждение своих слов.
- Все иронизируете... - Он покачал головой. - Зря. Это ведь серьезное
дело. "Ом"... Вы еще "Аллах Акбар" скажите. Вы что, буддист?