"Сергей Сергеев-Ценский. Преображение человека (эпопея Преображение России #2)" - читать интересную книгу автора

покорно руки. - Не забудьте того, что у меня шанс: он одинокий, гордый
поэтому, с начальством ладить не умеет, я же...
- Удастся, - сказал твердо Матийцев, не улыбнувшись даже.
- Вот!.. - Машинист облегченно вздохнул и стал вдруг трясти его руки.
- Вы меня возродили!.. Как увидел я давеча ваши блестящие глаза, думаю:
вот! Это - встреча! Воскрес духом... Конечно, удастся! Начальство меня
знает: службы - пятнадцать лет... Ведь они должны ценить это, хоть я и
невысокого положения человек... А тому, сопернику моему, совершенно
безразлично... спасибо вам... Вы для меня много сделали. Это факт.
И Матийцеву странно было ощущать его осторожные пальцы, благодарно
гладящие зачем-то его колено, и почему-то стыдно было немного, что колено
у него худое, с выдающимися мослаками (колено, которое завтра умрет). А
машинист, ерзая беспокойно и поднося к его глазам свои, завел скачущий,
беспорядочный, захолустный разговор о предчувствиях и снах, о
воспоминаниях из какой-то прошлой жизни, которая будто бы должна быть у
всех, о чудесных случайностях, обо всем том, чего нет ни в каких точных
науках, но во что так хочется верить человеку, особенно если сидит он
много лет в маленьком городишке, получает маленькое жалованье и считает
себя обиженным судьбой.
Пришел тот, чья постель была наверху, - его как следует не разглядел
Матийцев, - не торопясь разделся, хотел было почитать при свете газету,
пошуршал, пошуршал ею, вздохнул, что нет электричества, и улегся спать.
И уже несколько станций проехали, а машинист все решал какие-то свои
вопросы, поминутно обращаясь к Матийцеву. Иногда Матийцев вставлял скупые
слова - так неотступен был машинист, а иногда ловил себя на том, что его
занимает даже эта беседа, как занимает иногда взрослого беседа с детьми.
Только то, что он уже не только гладил, а обхватил даже его колени, совсем
не понравилось Матийцеву.
- Что это вы за меня так ухватились? - сказал он наконец. - Так
человек за человека хватается в последние минуты только, когда, например,
тонет.
- Я и тону!.. Вы что же думаете? Я, конечно, тону, потому я за вас и
ухватился... Это мне бог вас послал!.. - подхватил машинист, но руку с
колена все-таки снял и обеими уже руками затыкал в воздух еще оживленнее.
- Ведь бог не почил от дел своих в седьмой день, - это неправильно...
Он не почил, и изменения происходят постоянно, мы их только не замечаем...
Не так ли?
- Мудрец древний сказал на эту тему: нельзя искупаться дважды в одной
и той же реке, - скучно вставил Матийцев.
- В одной и той же реке действительно нельзя, в реке вода текущая, -
подхватил машинист, - а в пруде можно, в пруде сколько угодно, - там вода
стоит... А вот что лучше скажите, что я слыхал недавно... Как простой
человек стрелочник рассказывал, так по его и я буду... Будто царь Соломон
заказал перстень золотых дел мастеру с вырезной надписью - изречением
таким мудрым, чтобы смотреть на него - ведь перстень всегда при себе, на
руке, и вот... в радости не очень радоваться, а в горе не очень
скорбеть... Перстень, конечно, не особенно большой, что на нем вырежешь?
Золотой мастер думал, думал и вот вырезал три буквы: сы, ны, мы... Как
стрелочник рассказывал, так и я вам по его... Что же это за буквы? Соломон
спросил мастера этого. Тот объясняет: "Вот это мое изречение и есть: "Се