"Сергей Сергеев-Ценский. Преображение человека (эпопея Преображение России #2)" - читать интересную книгу автора

осмелился поставить снова двадцать пять и действительно проиграл вместе с
пестроголовым маркером, понтировавшим сторублевкой. Маркер сделал вид
равнодушный, как хорошо дрессированный легаш, который знает, как вести
себя у стола, но желчный судейский, видимо, волновался, ставя в свою
очередь двести. Ему везло перед тем, и деньги у него были; в то, что ему
повезет и теперь, поверили и другие и сразу удвоили ставку, и приободрился
как-то весь стол. Но в Матийцеве появилась откуда-то жесткая уверенность,
что судейский ему не страшен со своими золотыми очками и желчным сереньким
лицом. Он даже и карт, которые кинул ему, не посмотрел как следует. И
судейский действительно проиграл. И, чтобы скрыть смущение, он ненужно
подозвал официанта и спросил бутылку содовой воды.
- Вам нужно снять деньги, - шепнул сзади сановный старик. - Имеете
право... А то разберут.
- Ничего, - отозвался Матийцев.
- Ничего, пока вам везет!
- Ишь... А ведь мне все-таки везет, значит?! - вслух изумился
Матийцев и забывчиво улыбнулся, оглядев того самого с голым черепом и
накрашенными усами.
Или ящик у того был почти пуст, или не решался, только он долго
возился, вылавливая и выбрасывая на стол мелкие кредитки, и, уже уверенный
в том, что выиграет и теперь, раз ему везет, Матийцев весело всматривался
в его пожившие руки, щегольской галстук, беспокойные глаза.
- Новеньким всегда везет, - разрешил себе заметить толстяк и добавил:
- Нужно будеть взять у вас карточку au rebours.
- Что ж, берите, - предложил Матийцев.
- Нет, не сейчас... погодя.
- Набираетесь силы?.. Вас все равно не одолеешь, - проговорил, как
прежде, Матийцев, но теперь толстяк не отвернулся к абрикотину, а только
облизнул свою губу-шлепанец и повел бычачьими глазами.
Тот, с голым черепом, проиграл (Матийцев принял это как должное), и
лицо у него стало вдруг усталым, задумчивым, томным. Потом он начал
крутить усы поочередно, то правый, то левый, очень долго и старательно,
как молодой корнет. Потом таинственно зашептал что-то своему соседу,
судейскому, на что судейский, насупясь, буркнул ему: "Нет, оставьте, я не
могу", - кашлянул и заметно проглотил, а ногою под столом привычно
зашаркал, как будто бы плюнул на пол.
Поглядев на него, Матийцев бросил официанту:
- Человек! Дайте и мне содовой воды.
Владелец роскошных усов, до которого докатился банк Матийцева,
сделался весьма оживлен. Он глядел на соседей своим стеклянным взглядом -
на каждого порознь и на всех вообще, - все как будто стараясь прочесть
где-то, как ему поступить. Комкал в руках две бумажки: сторублевку и
пятьдесят, и выдвигал вперед то одну, то другую. И на Матийцева долго
глядел, не отрываясь, как будто хотел сказать: "Да посоветуйте же, черт
возьми!.. Будет вам и теперь везти или нет?.."
- Понтируете? - любуясь им, спросил Матийцев, положив руку на
машинку.
Славянин усиленно заработал руками.
- Сто!.. То есть пятьдесят!.. Нет, сто, - пусть!..
Задвигал низко остриженной головой и нахмурил брови.