"Сергей Сергеев-Ценский. Преображение человека (эпопея Преображение России #2)" - читать интересную книгу автора

Матийцев давал ему карты медленно - двойку и тройку, а себе положил
семерку и даму.
Славянин поглядел на него бешено, стукнул кулаком и крикнул:
- Вот черт! А? - и, неизвестно зачем, развернул оставшуюся бумажку,
сделал вид, что на нее плюнул, и спрятал ее в свой ящик.
- Он весь стол обобрал! - весь вздернувшись, вознегодовал Рипа.
- Не "он", а "они", - сказал Матийцев, - и не "обобрал", а
"обыграли".
- Ну, хорошо, хорошо! - поднял Рипа руки, как богомол, и сделал
губами неопределенный звук.
Старик дотронулся сзади до плеча Матийцева, кивнул на кучу денег на
столе и сказал, открывая его ящик:
- Советую.
- Ничего... еще только двое, - улыбнулся ему Матийцев. - Уж пытать
счастье, так пытать, - как полагаете?
- Ну, сейчас я попрошу у вас карточку au rebours, - сказал толстяк.
Губу-шлепанец он вытер салфеткой, лысину спереди - пестрым платком,
руки положил на стол очень широко и прочно и, так приготовясь, ждал.
А Матийцеву все-таки не верилось, что толстяк пойдет на весь банк;
что-то уж очень много казалось в банке денег - целая гора всяких бумажек и
золотых, и гора какая-то неприступная: уж сколько с нее сорвались и упали.
И привык уже он ощущать себя баловнем и богачом. И, глядя на игрока,
который должен был понтировать сейчас и копался в своем столе, отчего нос
его казался еще длиннее, Матийцев насмешливо думал: "Лет через пятьсот
такие носы непременно вымрут... зачем они?"
Но армянин, покопавшись у себя в ящике и подобравши деньги, начал
шарить в карманах. Руки у него казались - одни пальцы, и пальцы, как
удилища, и сколь глубоко ни были у него запрятаны деньги, он отовсюду их
доставал. Из одного кармана выудил замшевый кошелек и, высоко держа руки
от стола и работая только концами пальцев, положил перед собою пучок
бумажек, развернул и разгладил; из другого - вязаный кошелек с золотом,
высыпал золото, сложил столбиком, подсчитал; из бокового кармана -
бумажник с одним только билетом в пятьсот рублей - все это делал он в
молчании и опустив глаза, точно творил "умную" молитву, и по мере того,
как он это делал, стол оживал все больше и больше. Все лица заулыбались, и
все заговорили, а он все молчал и считал. Наконец, он спросил Матийцева:
- Вы не снимаете денег?
- Нет, конечно, - ответил Матийцев.
- Сколько же стоит в банке?
- Ого! - сказал славянин, раздувая усы.
- Д-да! - сказал толстяк. - Видно, дал я зевка с оребуром, - и, видя,
что Матийцев долго будет считать свои деньги, отвернулся к столику с
коньяком и зажевал лимон.
В банке оказалось около тысячи пятисот.
- У меня здесь тысяча триста пятьдесят, - сказал длинноносый,
потупясь, - не хватает ста двадцати...
- Ну и ставьте на стол! - подхватил пестроголовый.
- Нет, я на все, я на все, - заспешил армянин. - Я скажу тогда по
телефону, и мне сюда принесут деньги... Вы верите?
- Сто двадцать стол разберет, - сказал, подымаясь, Рипа.