"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Бред (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

чудная семья.
Только бы вовремя повернуть угол своей жизни в ее сторону, и жизнь была
бы разумной и красивой.
Он видел Галю такою, какой она была тогда, - белой, высокой,
русоволосой.
Она проходила перед ним медленно и плавно, точно плыла между зелеными
шторами, как сказочная царевна-лебедь между высокой осокою.
И горели звезды на ее лбу, и звездами, как светляками, были осыпаны ее
волосы и платье.
Она смеялась тихо и ласково, как будто ручей журчал в лесу, и пахло
ландышами и березовым соком.
Представлялся березовый лес... Где он его видел?.. Огромные стволы,
прямые и белые, как колонны. И тяжело дышит где-то водокачка - фу-фу,
фу-фу!.. Тропинка узкая-узкая, а по бокам болото, и какие-то высокие красные
цветы на нем, и бабочка кружится большая, белая, с темными глазами... Ближе,
ближе и больше... Садится около, смотрит... Это Галя!.. Ветки над ней, как
резные арабески, и лес - точно огромная церковь с высокими частыми
колоннами, и слышно пение... Где-то идут и поют, медленно, торжественно, и
ладаном пахнет...
Большое и серое закачалось перед глазами, точно туман, и все пропало...
Баба с двойным подбородком... Что ей нужно? По какому праву она здесь?..
Лекарство... От чего?.. Тяжелая ложка стучит по зубам, что-то противное
вливается внутрь... Его лечат... От чего лечат?
Вспоминаются усы доктора, широкие и пушистые, а над ними маленький
вздернутый нос и веснушки по лицу.
Из-за него выступает старший сын, студент, выпячивает трубочкой губы,
говорит то, что говорит всегда: "Юррунда!" - и затягивается сигарой.
Потом Степочка в белом балахоне где-то в стороне кричит скороговоркой:
- Подают гуся с капустой, а я им: "Вот, говорю, как хорошо, что у вас
гусь с капустой, а то теперь везде пошла мода с яблоками подавать. Скажите,
пожалуйста, деликатность какая!.." Вот им и спичка в нос - пускай-ка
раскусят: небось, будут в другой раз с яблоками подавать!
В голове что-то тяжело дышит, как водокачка: фу-фу... фу-фу!.. И
желтеют стены водокачки. Стены сначала деревянные, потом каменные... стены
растут, и лес светлее кругом... Леса уже нет, есть улица, высокие дома и
водокачка - это окружной суд.
Выбегает курьер и сует бумагу...
"Препровождая при сем жалобу дворянина Ивана Онуфриева, имею честь... в
окружной суд объяснение по поводу... и подлинное по сему делу
производство..." Буквы мчатся быстро-быстро, сливаются в длинные черные
зигзаги, кружатся перед ним и кажутся уже не буквами, а баграми на пожаре.
Багры вонзаются в горящие бревна... бревна шипят, трещат и рушатся...
Белые столбы воды подымаются искристыми фонтанами... шумит толпа... воют
собаки... ржут и пятятся лошади с красным заревом пожара в глазах.
Огненными искрами испятнилось небо... Что-то тревожно трепещет в нем
крыльями... Голуби... А дым клубится, черный, с белым хребтом, и свирепо
падает вниз, точно хочет разорвать землю лапами... И лапы эти видно: мягкие,
ползучие, крепкие...
Он видит, как над ним трескается потолок черными змейками справа
налево. Дальше... дальше... И в трещины уже глядят чьи-то горячие, красные