"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Ближний (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Ближний

Рассказ


---------------------------------------------------------------------
Книга: С.Н.Сергеев-Ценский. Собр.соч. в 12-ти томах. Том 2
Издательство "Правда", Библиотека "Огонек", Москва, 1967
OCR & SpellCheck: Zmiy ([email protected]), 12 октября 2002 года
---------------------------------------------------------------------


I

Чиновник одного из петербургских департаментов Иван Петрович Чекалов,
господин сухой, корректный, лет под сорок, представленный к производству в
коллежские советники, тщательно выбритый, как артист, имеющий проседь на
висках и освобожденное от волос темя, ехал в середине октября в вагоне
второго класса в Петербург из Крыма. На курьерский поезд он не попал, - не
было мест; поезд был почтовый, грязноватый, набитый битком, долго стоял на
каждой станции - это раздражало. В Крыму Чекалов не отдохнул, как думал;
виноградом расстроил пищеварение и теперь чувствовал себя обманутым,
желчным.
Он устроился наверху, но ночью совсем не спал, утром же его поминутно
будили, так что даже и днем не хотелось подыматься. Читал газету, а буквы
прыгали. И все, кто сидел внизу, казались чрезвычайно противны: и какая-то
дама, очень черная, похожая на караимку, которая искала шпильку от шляпы по
всему купе и ахала, успокаивалась на время, недолго сидела, сосредоточенно
соображая, но вдруг опять, вскочив, начинала стремительно шарить по всем
углам; и студент-технолог, какой-то весь молочный, белокурый, немецкого
типа, с очень гладенько причесанными реденькими волосами и мутным цветом
глаз; и старый седобородый кавказец, казачий офицер, с одной звездочкой на
погоне и солдатским золотым Георгием с бантом на бешмете.
Еще сидели, судя по видным сверху носкам калош, двое - мужчина и
женщина. У мужчины был пожилой степной хозяйственный бас, а что женщина была
молода и не безобразна, видно было по тому, что в коридоре мимо открытой
двери купе все прохаживался низенький прыщеватый жандармский ротмистр,
поглядывал на нее косым влажным глазом и пощипывал белесый обкусанный ус. Но
и эта невидная небезобразная женщина была противна Чекалову.
Зачем-то топили по-зимнему много. Вентилятор вверху не открывался. Было
душно, сухо, неряшливо, шумно, тесно, и сильно пахло не то новой клеенкой,
не то жженой пробкой, не то щенком.
Через открытую дверь видно было все целиком окно в коридоре, а в окно -
поля. В окне, как в одной и той же раме, все менялись картины, и если бы
Чекалов был художник, может быть, он бы и любовался этим низким, длинным,
синим набухшим облаком, например, и ждал: а как оно пойдет дальше? А какой
примет тон?.. Или эта речонка - какой она даст излом вот сейчас?.. А теперь
к этому пару с сухим перекати-полем, ух, хорошо бы жирную, драную, сырую,