"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. В грозу" - читать интересную книгу автора

обгрызая подряд всю траву, какая попадалась, и ежеминутно отмахивалась
хвостом от мух.
Чтобы не терять ее из виду, Максим Николаевич взобрался повыше и
поближе к дороге, стал было читать газету, но скоро ухватился за какую-то
мысль, развил ее, и опять пошла сучиться, как нитка, речь. Однако речь эта
была странная: никого не защищал он и никого не обвинял. Он только
доказывал, что все случилось так изумительно неизбежно, так ясны и отчетливы
были все слагаемые, давшие в сумме ту Россию, какая появилась теперь, что
смешно даже и говорить о каких-то "если бы". И будь на шахматной доске
русской истории опять расставлены в прежнем, предреволюционном порядке
фигуры и начни игроки переигрывать партию снова, результат игры неминуемо
был бы тот же самый, и каждое "если бы" - только ребячество того, кто о нем
говорит...
Когда рядом с ним появился человек, неслышно подошедший сзади, он даже
вздрогнул от неожиданности, а человек этот сказал весело:
- Вот как мне повезло сегодня: к кому шел, того и нашел!.. Правда, вас
мне показали издали... Здравствуйте!.. Узнаете?.. Постарели вы немного, -
засеребрились... Узнаете?
И, вглядевшись, Максим Николаевич узнал Бородаева, тоже бывшего
московского адвоката. Они не виделись около пяти лет, и за это время
Бородаев, оказалось, потолстел. Одет он был во все новое, хотя и по-дачному
свободно и просторно. Жесткая бородка его и усы были еще черны, но в голове
тоже уж много седины.
Поцеловались, хотя раньше никогда не были ни дружны, ни даже очень
близко знакомы.
- Отощали, батенька, отощали!.. В года входите - надо полнеть!.. А я
совершенно случайно, - вижу, вывеска "Народный суд"... Дай, думаю, спрошу,
кто здесь судья. Судья-то оказался незнакомый, зато сек-ре-та-арь!.. Что же
вы так скромно?
- Так уж... Да вы откуда к нам?
- Я... все-таки из Москвы!.. Устроился там на бирже... Поздравьте:
биржевой заяц!.. Возношусь на крыльях нэпа и вздуваю десятки... А здесь я с
женой... Однако и вы, говорят, того? Женились?
- Женился, - не сразу почему-то ответил Максим Николаевич. - Как только
стали всячески разрушать семью, так и вышло, что обязательно надо
жениться... Пойдемте, - познакомлю с женой... Кстати подгоню ближе мою
корову Женьку... а то далеко зайдет...
- Скажите, пожалуйста, да вы - Цинцинат!..
- Только вот спасать отечество меня не зовут...


Когда Максим Николаевич представил Бородаева, у Ольги Михайловны был
явно оторопелый вид. Он приписал это одичанию: отвыкла от всего прежнего,
между прочим, и от гостей... Но скоро вошло в обычное: гость сидел в
столовой, пил молоко и ел творог, спрашивая, почему от такого глагола, как
"творить", в русском языке три смешных слова: тварь, творог и творило, -
остроумие ли тут какое или некая скудость ума?
Он вкусно ел. Есть люди, - и таких большинство, - которым не идет
как-то, когда они едят; этому шло. В него плотно, как по мерке, вкладывалось
то, что ел; глаза у него были маленькие, веселые и поблескивали хитро и