"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Аракуш (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Кра-со-та!
Первый раз видел я Авдеича возбужденным.
- Отличон-разукрашен... Куда ж соловью... А ростом не больше... И
хвостом дергает, как соловей... И чокрыжит точка в точку, как он.
Дома не у кого было мне спросить.
Мать знала по части птиц лесных столько же, сколько знают все матери, а
отец у меня был человек суровый и слишком городской.
Я и не спрашивал... Я только запомнил крепко: ара-куш... Двадцать
четыре колена... Грудь разукрашена...
Странное дело, узнав о такой необычайной птице, я разлюбил всех своих
лозиновок, ремезов, кузнечиков, глушек и гаек.
Их трескотня болтливая даже раздражать меня стала.
Я начал смотреть на них с презрением девятилетнего человека,
пронизанного мечтой.
По утрам я, правда, насыпал им в кормушки: кому конопляного семени,
кому муравьиных яиц, наливал воды в их баночки, но пропало очарование,
пропала серьезность.
- Свистуны, - говорил я, кивая головою с большим сожалением, когда они
в своих клетках прыгали, чирикали, трещали носами по прутьям.
Аракуш занял все мои мысли.
Я даже помню, слезы показались у меня на глазах, когда я пенял Авдеичу:
- Как же ты не сказал мне этого раньше?
У меня не было сверстников или мне было с ними скучно, - вернее,
последнее.
Так как мы жили совсем на окраине города, то я привык бродить один по
осенним огородам, по каким-то ямам, оставшимся от бывшего давно кирпичного
завода (в этих ямах росли изумительные незабудки и анемоны лиловые, которые
Авдеич называл "сон-травою"), по болотцам в низине, в которых, кроме
лягушек, конских пиявок и жуков-плавунцов, водилось очень много весьма
занимательных тварей.
И однажды в июле я набрел на пышный бурьян, для меня тогда показавшийся
целым лесом.
За год перед тем была тут бахча, но теперь на взрыхленном черноземе (и
лето тогда было дождливое) такой поднялся густой татарник, матово-зеленый,
лохматый, с розовыми шапками цветов повсюду, непролазно-колючий, ростом
больше, чем в сажень, - тот же лес, полный тайн и возможностей, которые
только снятся.
И вот в этом бурьяне, на самой его опушке, я увидел аракуша.
Сомнений тут никаких и быть не могло: меня тогда точно в сердце
кольнуло - он.
Я тихо и медленно обходил колючую стену татарника и вдруг услышал
встревоженное, соловьиное: "Чок-крр... чок-крр..." Вскинул глаза -
ярко-синее, ярко-красное, ослепительное, страшное, желанное, и всего один
момент, и потом мелькнула коричнево-серая спинка и в гущине исчезла.
Я даже присел и закрыл глаза...
Было или не было?.. Может быть, показалось?
Однако через минуту где-то в глубине низом идущее "чок-крр...
чок-крр...".
Как я ни смотрел, как я, царапая руки, ни заглядывал насколько мог
глубоко в его царство - он не показался мне больше во весь этот день!..