"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Утренний взрыв (Эпопея "Преображение России" - 7)" - читать интересную книгу автора

именно чертом? Так все и говорили!.. Варна нас совсем не трогала, - это раз;
большого вреда ей принести своей пальбой мы не могли бы, - это два;
крепостные орудия того же калибра, как и у нас, а может, и побольше, - даже
шестнадцатидюймовки, например, - на вооружении Варны имелись, - это три...
Море перед Варной давным-давно у них отлично пристреляно, - четыре; цели у
нас раскидистые, - Варна ведь велика, - а у них одна точка - наша "Мария", -
это пять. Спрашивается: какой же успех сулило Колчаку такое предприятие?
Авантюра вроде гебеновской под Севастополем в начале войны с Турцией! Зачем
же такие авантюры копировать? Тут не одни матросы могли возроптать, а и
офицеры тоже!
- Но они все-таки не возроптали? - тут же спросила Надя.
- К сожалению, у них это не проявилось заметно.
- А каков он из себя, этот Колчак? Интересуюсь, как художник, то есть
мыслящий образами.
И, спросив это, Алексей Фомич смотрел на Калугина, ожидая от него
рисунка головы, лица, фигуры этого командующего флотом.
- Колчак... он, говорят, из бессарабских дворян, впрочем, точно не
знаю, - сказал Калугин. - Каков из себя?.. Брови у него черные, как две
пиявки, нос длинный и крючком...
- Гм... вон ка-кой! - разочарованно протянул Сыромолотов. - До него был
адмирал Эбергард, швед по происхождению... Как мы гостеприимны!.. А я слышу,
читаю: Колчак, и даже не понимаю, что это за фамилия такая!
- Гриб такой есть - колчак. Южное название, - пояснил Калугин.
- А-а, гри-иб! Вот что скрывается под этим таинственным словом! -
протянул Сыромолотов. - Гриб!.. И, наверное, очень ядовитый он, этот гриб...
никак не иначе, что ядовитый...
- Однако уже девятый час, - поглядев на стенные часы, забеспокоился
Калугин, - скоро надо мне сниматься с якоря... Я и то получил отпуск от
самого командира, не от старшего офицера, тот не отпускал, а Кузнецов вник в
положение Нюры и отпустил. А то ведь я должен был бы наблюдать за погрузкой
угля и нефти на "Марию", дело же это очень грязное.
- Грязное? - переспросил Алексей Фомич.
- А как же! Ведь уголь грузят матросы вручную: две баржи становятся с
обоих бортов, а с них уж матросы в козулях за спиною уголь по сходням тащат
на палубу и прямо через люк ссыпают в трюм. Можете вообразить, какой там
теперь содом и сколько там пыли! Прямо не продохнешь!.. А угля в нашу
ненасытную угольную яму, вы знаете, сколько надо погрузить?
- Сколько?
- Да почти сто двадцать тысяч пудов, - гору! Кроме того, сколько-то
тысяч пудов нефти для машинного отделения... Нефть, разумеется, переливают
по особому рукаву с баржи.
- Сто двадцать тысяч пудов угля, - повторил Алексей Фомич, - гм, это,
действительно, целая гора... И на сколько же этого вам может хватить для
похода?
- Примерно так на неделю... Всего угля, разумеется, жечь нельзя, - до
родного порта тогда не дойдешь: нужно, чтоб хотя десять тысяч пудов осталось
про запас. Так же и насчет нефти, чтобы все-таки не досуха, а кое-что
все-таки болталось бы на донышке... Конечно, можно бы нам прямо с приходу и
не грузиться, да это уж придумал сам Колчак матросам в наказание... Хорошо
будет, если только этим отделаются. А что непременно опять на Варну пойдем,