"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Весна в Крыму (Эпопея "Преображение России" - 15)" - читать интересную книгу автора

протянул руку Алексей Фомич к предплечью сына, когда тот снял шинель и
оказался в мундире тоже без погонов.
- Пощупай, пощупай! - улыбнулся Ваня, и отец охватил его бицепс,
твердый почти как камень.
- Это и есть протез, о каком ты писал?
- Это он самый. Под ним трубчатая кость, которую сломать ничего не
стоит любому борцу.
- Ну уж, только ли борцу! Стало быть, теперь ты ни в каком цирке
выступать не будешь.
- Куда уж теперь выступать в цирке! - горестно согласился Ваня.
- А красками писать пробовал?
- Пробовал: могу.
Алексей Фомич ждал, что сын теперь спросит, в свою очередь, его,
окончил ли он свою картину? Но Ваня сказал:
- На тебя вся надежда: дай мне какое-нибудь свое старенькое пальтишко
вместо проклятой моей шинели! Твое на меня годится, а в магазине готового
платья я не мог по себе подобрать. Из твоего дома в свой я должен буду
перейти совершенно штатским во избежание... как бы это выразиться...
неприятных инцидентов со стороны солдат, хотя погоны и с шинели и с мундира
я снял.
- Постой-ка, постой-ка! Ты каких-то страстей наговорил за одну минуту
столько, что и в голову не уложишь!
- Да ты читал ли приказ по армии номер первый?
- Это, кажется, чтобы солдаты не отдавали больше чести офицерам? - не
совсем уверенно припомнил Алексей Фомич.
- Вот именно! И с того началось!.. Потом пошли "Советы солдатских
депутатов", - "солдатских", - понимаешь? А не "солдатских и офицерских"...
Значит, офицеры в армии стали лишними, и сиди - жди, когда тебя выволокут и
убьют!
Заметив, что великовозрастный пасынок ее очень взволнован, Надя
сказала:
- Иван Алексеевич! Вам с дороги и белье переменить надо. На кухне у нас
сейчас никого нет, а на плите в котле много горячей воды... Подите
выкупайтесь! Алексей Фомич вам поможет.
- Непременно! Это непременно надо сделать в первую голову! - поддержал
жену Сыромолотов и повел сына на кухню.


8

У Вани был счастливый, сияющий вид, когда после головомойки, как он это
назвал, устроенной ему отцом на кухне, он сидел за самоваром, поставленным
его мачехой, допивал восьмой стакан чаю и говорил:
- Не знаешь, где найдешь, где потеряешь, а это оказалось большой моей
удачей, что меня ранили австрийцы, если бы не эта рана, я не попал бы в
госпиталь, и меня убили бы свои. Убивают и младших офицеров, не одних только
кадровиков ротных и батальонных. Развал армии - вот что делается на фронте.
Стихотворение кто-то из младших офицеров написал на эту тему, - оно ходит
среди горемычного офицерства. Длинное, и я помню из него только три первых
куплета: