"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Весна в Крыму (Эпопея "Преображение России" - 15)" - читать интересную книгу автора

подал ей:
- Вот - меряй!.. Возьми его так, левый глаз прищурь и меряй заднюю
линию двери и потом переднюю... Меряй внимательно, а не кое-как! Отметь
ногтем на карандаше, где задняя, где передняя линия...
Надя внимательно поглядела на мужа, - не шутит ли, - потом, поняв, что
не шутит, принялась измерять карандашом обе линии двери и, наконец, сказала
удивленно:
- А ведь ты, Алексей Фомич, действительно прав!
- Как всегда!.. Добавь это: как всегда! Да, наконец, ты это и по
верхнему углу могла бы заметить без всякого измерения... Видишь, куда он
опустился сравнительно с передним углом? Вот это и есть закон перспективы: в
науке - быть, а в искусстве - казаться!.. А профессор живописи Зорянко,
чтобы вколотить в головы своих учеников законы перспективы, приносил в класс
веревки и натягивал их на аршин от пола вперекрест, поперек и вдоль, чтобы
получилось подобие паркета: сидите или стойте, но зарисуйте, что видите, в
точности! А профессор Чистяков доказывал, что на исторической картине
художника Лебедева "Боярский пир" человеку, который вносит на блюдах лебедя,
совершенно нет места на полу: идет по воздуху!.. Вот что такое линейная
перспектива! Быть и казаться! Быть и казаться!.. А если бы не было этого
самого "казаться", то не могло бы быть и никакого искусства!
- Хорошо, перспектива, - но почему же так? - продолжала недоумевать
Надя.
- Таково устройство нашего глаза. А как устроен наш глаз, это ты тоже
должна была узнать в своей гимназии. Хотя, конечно, можно представить, как у
вас проходилась физика! Ну, после такого вступления пойдем в мастерскую!
Надя повесила было полотенце на стул, но в это время раздался
оглушительный лай овчарки Джона, и оба они повернулись к окнам, выходящим на
двор.
Джон был в передней, скреб лапой входную дверь и не переставал лаять, а
на дворе показалась какая-то хлипкая, сутулая фигура явно духовного звания.
- Какой-то поп! - определила Надя.
- Да-а... Что-то в этом роде... Зачем же ко мне поп, раз я еще пока
жив? - недоумевал Алексей Фомич.
- Я пойду его встречу, а ты, Алексей Фомич, уведи Джонни на кухню, а то
кабы не порвал!
И оба пошли в переднюю, причем Сыромолотов бурчал на ходу:
- Может быть, это он с фронта и что-нибудь насчет Вани сказать хочет?
Фигура духовного звания оказалась дьяконом, по имени Никандром,
приехавшим из городка на южном берегу.
У Сыромолотова недоуменно были подняты брови, когда дьякон Никандр
объяснил ему, зачем он приехал.
- Понимаете ли, Алексей Фомич, несчастье случилось, икону нам один
доброхот пожертвовал, большая икона и название имеет: "Христос у Марфы и
Марии". Так вот, икона эта пострадала от свечки.
- То есть как пострадала? - спросил Сыромолотов.
- Так, стало быть, свечка наклонилась к иконе из подсвечника, а никто
не доглядел. Тлел, тлел холст, и порядочный кусок сотлел.
- Позвольте, икона, вы говорите, а не то что это копия была с картины
Генриха Семирадского. У Семирадского как раз и есть такая картина "Христос у
Марфы и Марии". И должен вам сказать, что мне она нравится и по замыслу и по