"Род Серлинг. Проклятье семи башен" - читать интересную книгу автора

в телеверсиях первых британских драм, очень хотелось посетить Семь Башен,
но к этому времени впечатление, полученное ей, было более чем сильным. Оно
было леденящим.
- Я прямо замерзла, когда проходила мимо тех доспехов, - призналась
Кинтия. - Они казались такими холодными. Мне .казалось, что внутри них
скрючились какие-то чудища.
- Не считая того, что внутри доспехов невозможно скрючиться, -
поправила Хэлен.
- Возможно, я не смогу, - ответила Кинтия, - но это не значит, что
чудища не могут. - Кинтия внезапно смолкла и показала на провожавшего их
слугу, который как раз скрючился. Но он только наклонился, чтобы открыть
дверь. Он с поклоном проводил Хэлен в комнату с высоким потолком и
массивной мебелью, среди которой выделялась высокая кровать с пологом на
четырех столбиках; все едва различимое в умирающем свете дня, льющемся из
глубоко посаженного окна в боковой стене.
- Это моя постоянная комната, - объявила Хэлен, - и мне она нравится.
Я приезжаю сюда для лечения отдыхом, если ты этого не знаешь. Она
успокаивает, расслабляет, располагает к неге и находится далеко от города.
Нигде я не высыпаюсь так, как здесь.
Слуга в ливрее включал электрические лампочки, и, хотя их было слишком
мало, чтобы ярко осветить комнату, они создавали ощущение уюта.
- Вот почему я привезла тебя сюда, Кинтия, - продолжила Хэлен своим
изменчивым, но выразительным голосом. - Я чувствовала, что это успокоит
твои расшатанные нервы. Твоя комната за углом в следующем коридоре. Тебе
она понравится.
Хэлен махнула слуге, который должен был проводить Кинтию в коридор и
за угол. Хэлен дала последний совет.
- Оставь на ночь свет в своей комнате, Кинтия. Я всегда так делаю,
чтобы найти дорогу назад. Позднее здесь будет очень, очень темно.
Вскоре Кинтия оказалась в комнате, очень похожей на комнату Хэлен. Это
больше всего понравилось девушке. Она переоделась в вечернее платье, вышла
на комнаты и закрыла за собой дверь. Завернула за угол и пошла,
ориентируясь на тусклый свет из комнаты Хэлен, у которой дверь была
открыта. Хэлен тоже оделась к ужину, и они спустились вместе. Все остальные
гости уже собрались, и их повели в огромный банкетный зал, занимавший весь
нижний этаж башни Тюдоров. Банкетный зал, общая площадь которого была 500
квадратных футов, в высоту достигал двух этажей, позволяя соорудить балкон,
где менестрели и музыканты устраивали долгие представления, руководимые
шутами в средневековых шапочках с бубенчиками.
Сам ужин был обильным, но очень современным, за исключением нескольких
специальных деликатесов и редких вин, принадлежавших родовым подвалам
Дюбуа. Гости сидели за Т-образным столом, во главе которого лицом к балкону
для музыкантов восседал Джеймс Бойс. Справа от него был пожилой человек с
напряженным лицом и осторожными манерами. Это был Кирилл Моркрофт, бывший
профессор из Кембриджа и известный историк, чьи работы вызывали в
литературных кругах шумное одобрение.
Слева от Бойса сидел Гордон Вудроу, который тоже считался особо
почетным гостем. Очевидно, австралиец стал лучше относиться к хозяину,
поскольку оба разговаривали очень дружески; факт, отмеченный Корлеем и
вполголоса сообщенный им Хэлен, бывшей его соседкой по столу. Кое-что,