"Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский (Часть 2)" - читать интересную книгу автора

просто чудо будет, коли он напишет удачно: ведь ему придется метать на живую
нитку, как все равно портняжке перед самой Пасхой, - произведения же,
написанные наспех, никогда не достигают должного совершенства. Нет, пусть-ка
этот самый сеньор мавр, или кто он там такой, постарается, а уж мы с моим
господином насчет приключений и разных происшествий не поскупимся, так что
он не только вторую, а и целых сто частей написать сумеет. Он-то, сердечный,
поди, думает про нас: дескать, как сыр в масле катаются, а поглядел бы, как
мы тут благоденствуем, - пожалуй, от такого благоденства ножки протянешь. А
пока вот что я скажу: послушайся меня мой господин, мы бы уж давно были в
чистом поле, искореняли бы зло и выпрямляли бы кривду, как это принято и как
это водится у добрых странствующих рыцарей.
Не успел Санчо вымолвить это, как их слуха достигло ржание Росинанта,
каковое ржание Дон Кихот почел за весьма добрый знак и положил дня через
три, через четыре снова отправиться в поход; и, поделившись намерением своим
с бакалавром, он спросил, куда тот посоветует ему путь держать; бакалавр
отвечал, что, по его разумению, в королевство Арагонское, в город Сарагосу,
где в ближайшее время, в Георгиев день, надлежит быть наиторжественнейшим
состязаниям {2} и где Дон Кихот может превзойти всех рыцарей арагонских, а
это все равно, что превзойти всех рыцарей на свете. Засим бакалавр похвалил
Дон Кихота за его чрезвычайно благородное и смелое начинание, но
предуведомил, чтобы он не играл с опасностью по той причине, что его жизнь,
мол, принадлежит не ему, а всем несчастным, которые в помощи его и
покровительстве нуждаются.
- Насчет состязания, сеньор Самсон, я не согласен, - вмешался Санчо, -
ведь мой господин набрасывается на сотню вооруженных людей, как все равно
лакомка-мальчишка на полдесятка спелых дынь. Да, черт побери, сеньор
бакалавр, всему свое время: когда напасть, а когда и отступить можно, а
издавать то и знай воинственные кличи - это не дело. Притом я слыхал, и как
будто бы, если память мне не изменяет, от моего же собственного господина,
что посредине между двумя крайностями, трусостью и безрассудством, находится
храбрость, а коли так, то не должно удирать неизвестно из-за чего, а равно и
нападать на превосходящие силы противника. Но главное вот насчет чего я хочу
упредить моего господина: коли он намерен взять меня с собой, то я, со своей
стороны, ставлю непременным условием, что драться будет он один, мне же
только вменяется в обязанность следить за тем, чтобы он был чисто одет и
накормлен, - тут уж я в лепешку расшибусь, - но чтобы я когда-нибудь поднял
меч не то что на великана, а хотя бы на разбойника с большой дороги, это
вещь невозможная. Я, сеньор Самсон, рассчитываю добыть себе славу не
храбреца, а самого лучшего и самого верного оруженосца, какой когда-либо
служил странствующему рыцарю. И если моему господину Дон Кихоту в награду за
многочисленные мои и важные услуги благоугодно будет пожаловать мне один из
тех многочисленных островов, которые, как я слыхал от его милости, в здешних
краях водятся, то он меня премного тем одолжит, а не пожалует, то для
чего-то я все-таки родился на свет, а ведь всякому человеку должно уповать
ни на кого другого, а только на бога, и притом может статься, что
безгубернаторский кусок хлеба такой же вкусный, а то, глядишь, еще и
повкуснее, нежели губернаторский, да и откуда я знаю: не ровен час, на этих
самых островах черт собирается подставить мне ножку, чтобы я споткнулся,
упал и вышиб себе зубы. Как был я Санчо, так Санчо и умру, однако ежели без
особого с моей стороны риска и хлопот ни оттуда ни отсюда свалится мне с