"Эфраим Севела. Продай твою мать" - читать интересную книгу автора

тронутые первым загаром плечи лоснились от наложенного на них
слоя масла. С Региной были еще две женщины. Немки. Средних
лет. В ярких купальниках. С бронзовым загаром, уже
двухнедельным.
Регина, увидев меня, не проявила никакой радости.
Улыбнулась, помахала рукой. Но не пригласила подсесть.
Я все же не ушел. Подсел к ним, поздоровался. Женщины
переглядывались, одна даже подмигнула Регине. Разговор не
клеился. Я что-то лепетал о погоде, о том, что надо загорать
понемногу, иначе можно обжечь кожу и потом маяться несколько
дней. Женщины уныло соглашались. Потом обе встали и пошли к
воде, уже издали позвав и Регину. Регина извинилась и с
нескрываемым облегчением побежала их догонять. Я остался возле
их полотенец и сумок. Как сторож. Мне стало жарко. Но снять
штаны не мог - не захватил с собой плавок. Женщины все не
возвращались. И я понял, что они будут сидеть в воде до той
поры, пока я не проявлю догадливость и уйду. Я проявил эту
догадливость.
Больше я Регину не встречал. Если не считать одного раза,
когда мы столкнулись у входа в ресторан. Я шел туда, а она
выходила в компании уже поужинавших немцев. Мы почти
столкнулись, лицом к лицу. Но она меня не узнала. Или, вернее,
сделала вид, что не узнала, и прошла мимо, чуть не коснувшись
меня плечом, как проходят, не замечая, мимо телеграфного
столба или урны для окурков. Замечают лишь постольку, посколь-
ку требуется, чтобы не стукнуться и обойти.
С мужчинами контакт тоже не получался. Я был этим немцам
чужим во всем. И моя еврейская внешность, и примитивный, из
нескольких сот слов, с жутким акцентом немецкий язык, и
абсолютная разность интересов не располагали к сближению. Со
мной были вежливы, выслушивали меня с формальными, ни к чему
не обязывающими улыбками, отвечали на мои вопросы и спешили
избавиться от меня.
Однажды в холле нашей гостиницы компания немцев собралась
сыграть в карты, и им не хватало четвертого партнера. Я сидел
неподалеку в кресле перед телевизором, с тусклого экрана
которого что-то лопотали по-болгарски мужчина и женщина в
старомодных, начала века, костюмах, и, уловив краем уха, что
для игры в карты ищут четвертого, не замедлил предложить свои
услуги.
Немцы обрадовались, я подтащил свое кресло. Играли долго,
за полночь. Попивая пиво из банок, которое можно было купить
тут же, в холле, но лишь за доллары или немецкие марки. Я
дважды заказывал пиво для всех, и немцы охотно принимали мою
щедрость. Они тоже заказывали и угощали меня. Мы болтали,
играя, как это водится при картах, обменивались короткими
репликами и восклицаниями. И когда я отпустил однажды шутку,
предварительно сложив всю фразу в уме, немцы дружно
захохотали.
Все выглядело нормально. Я был принят в их круг на