"Эфраим Севела. Почему нет рая на земле (текст не вычитан)" - читать интересную книгу автора

способен, я бы не пожалел ему рубля на мороженое, чтоб наелся на всю жизнь.
Мне очень хотелось сказать булагуле, что герой стоит перед ним и он
может со спокойной совестью дать рубль ему. Но Берэлэ молчал из скромности.
Поэтому я тоже промолчал.
Каждая улица имеет начало и конец. Инвалидная тоже. Но если другие
улицы начинаются где-нибудь, скажем, в поле и кончаются где-нибудь, скажем,
возле леса, то наша - извините! - ничего похожего. Наша брала свое начало от
большого старинного городского парка, именуемого Сад кустарей. Кустарь - это
сейчас уже вымершее понятие и на нормальном человеческом языке означало -
ремесленник, то есть портной, сапожник, часовщик, носильщик, тележечник,
извозчик и даже балагула. Были кустари-одиночки, их особенно прижимали
налогами, как частников, и они кряхтели, но все же - жили, и были артели
кустарей, которым покровительствовало государство, считая их
полусоциалистической формой производства, и если артельные кустари не
воровали, то их семьи клали зубы на полку, то есть не имели, что в рот
положить.
Все кустари, обладатели членских билетов профсоюза, пользовались правом
бесплатного входа в Сад кустарей, и поэтому половина города паслась там
даром. Но эта привилегия не касалась членов семей, и мы - другая половина
города - от этого жестоко страдали и сходили с ума от явной
несправедливости,
существующей в государстве, где нет классов, а следовательно, и
классовых противоречий.
Кончалась улица, или, если хотите, начиналась -это зависит от того, с
какой стороны посмотреть, -стадионом "Спартак". Без этого стадиона я не
мыслю жизни нашей улицы. Когда происходит футбольный матч или соревнование
по поднятию тяжестей, наша улица пустела, и только древние старухи
оставались в домах следить, чтобы малыши не сожгли дом, и завидовали
остальным, которые получали удовольствие на стадионе. Но даже эти старухи
были в курсе всей спортивной жизни.
После матча, когда со стадиона на нашей улице валила толпа,
возбужденная, как после драки, и разопревшая, как после бани, эти беззубые
старушки уже дежурили у своих окошек, и на улицу сыпался град вопросов:
Кто выиграл?
- С каким счетом?
- А наш хавбек опять халтурил? Центрфорвард не мазал?
- Вратарь не считал ворон?
Дело том, что футбольная команда "Спартак" в основном формировалась и
пополнялась на нашей улице. Все игроки были евреи, кроме тройки нападения
братьев Абрамовичей. Абрамовичи, Эдик, Ванька и Степан, невзирая на
еврейскую фамилию, были чистокровными белорусами, но охотно откликались,
когда к ним обращались по-еврейски. Должен признать, что в нашем городе не
было людей, не понимавших по-еврейски. За исключением, может быть,
начальства, упрямо и с ошибками говорившего только на государственном языке
- русском.
О футбольной команде так и говорили: в ней все евреи и три Абрамовича.
Все футболисты, как и вообще любой нормальный человек с нашей улицы, имели
клички. Порой неприличные, произносимые только в узком мужском кругу. Но во
время матча, когда страсти закипали и стадион стонал, подбадривая и
проклиная своих любимцев, почтенные матери семейств басом орали эти клички,