"Эфраим Севелла. Клен ты мой опавший (Либретто киносценария)" - читать интересную книгу автора

маленькой станции... в Средней Азии.
-Я в войну на фронте был, - ответил он и показал на левый пустой рукав
халата, свисавший с плеча.
- Обозналась я, - от смущения Клава прикрыла пальцами рот. - Извините.
Большая кухня коммунальной квартиры, которой пользуются одновременно
все семьи, живущие здесь. Поэтому на кухне тесно и шумно, как в бане. Пар
клубится над десятками кастрюль, что стоят на стоящих в ряд газовых плитах,
и хозяйки хлопочут над своими посудинами, на длинном столе режут овощи,
чистят картофель. Дети путаются под ногами и даже в этой тесноте умудряются
кататься на трехколесных велосипедах. Женщины привычно поругивают детей,
болтают друг с дружкой, делятся новостями, ищут сочувствия.
Полина. Мой вчера еле домой приволокся. Нашел кошелек, хотя я его
прятала, прятала, - все деньги выгреб и до копейки все пропил. Господи, хоть
в петлю лезь! Дочка - невеста. Одевать надо, обувать. Где денег напасешься,
ведь он все пропивает?
Женщина с грудным ребенком на руках. А мой... избил меня... места
живого не оставил... а мне ребенка кормить... в груди молоко кончи-
лось.
Клава. Послушаю я вас, бабы... жалко мне вас до слез...
Полина. Чего жалеешь? Себя жалей... Одной-то вековать легче?
Клава. Худо одной... Да зато есть, что вспомнить.
Женщина с грудным ребенком на руках. Верно, Клава. Хоть недолго... да
испытала ты счастье.
Клава (улыбнувшись). Вася не пил. Капли в рот не брал. Бывало, закончу
я работу, иду вместе в женщинами с фабрики-никого не встречают, один мой
Вася стоит у трамвая - меня ждет...
И столько в лице у Клавы искренней веры в то, что она говорит, что
слушатели начинают отчетливо себе это представлять, будто присутствовали при
этом.
...Площадь перед фабрикой. Толпа женщин, выходящих из ворот. И Вася
стоит на остановке трамвая, ища глазами в толпе Клаву. Не такой он, каким мы
его помним, а такой, каким Клава его видит много лет спустя. Вася намного
красивей, чем был на самом деле. В пиджаке и рубашке, наглаженной руками
любящей Клавы. И не стрижен он наголо-у него роскошная шевелюра, с
непослушными завитками. Лишь глаза все те же. И улыбка. Застенчивая и
добрая.
Увидел Клаву, вспыхнул от радости, словно первый раз пришел на
свидание. Взял у нее сумку, обнял девушку, прижал к себе. И пошли они так, в
обнимку, любуясь друг другом и не видя, с какой завистью смотрят на них
другие женщины. Клава ниже его и снизу заглядывает ему в лицо, а он наклонил
к ней голову. Так и идут, будто они одни на всей улице.
Поравнялись с киоском, где из бочки качают пиво. Киоск густо обступили
мужчины, с наслаждением потягивают аппетитно пенящееся пиво.
Клава (усмехаясь). Вась, а Вась, давай пива возьмем. Ну, какой
ты
мужик, если пива не пьешь?
Вася (смеется). Обойдусь. Лучше денег соберем, тебе новое платье купим.
Клава (настаивает). Я хочу пива! И ты выпей. Хоть чуточку. Самую
малость.
Вася (улыбаясь). Твое слово - закон.