"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

Наступила ночь. Анатолий и Егоров не нашли себе подруг, и им предстояло
одиноко и тоскливо ворочаться в скрипучих постелях до утра, потому что
гомосексуалистами они не были. Отнюдь!
- Пойдем, хоть швейцару бороду пощипаем,- предложил Егоров, который
сидел как на шпильках, и ему страсть как хотелось покуролесить.
- Не годится, - отмахнулся Анатолий, который был человеком осторожным и
отличался кротким нравом, хотя и был не прочь пошалить, но тихо и без
огласки.
- Ручаюсь головой,- сказал Егоров с печалью в голосе, - что во всей
этой гостинице только мы с тобой проведем ночку, как монахи, а вот делегаты
конференции, вся эта шушера провинциальная, борцы за мораль, сейчас в своих
комнатах трахают баб.
- Ну уж и трахают...- осторожно возразил Толя.
- Не веришь? - поднял на него воспаленные глаза Егоров, и Толя увидел в
них озорные, не предвещающие ничего хорошего огоньки.
- Слушай, Толя,- воспламенился Егоров.- Мы сейчас отколем трюк -
закачаешься. Такого в этой дыре еще не видали. Мы с тобой - комиссия по
проверке морали. Неважно, что такой комиссии не существует в помине. Сунем в
нос красные московские удостоверения - эти вахлаки онемеют от страха и все
примут за чистую монету. Важно только напустить на себя строгий вид, как и
подобает высокому начальству, в пререкания не вступать, обрывать на
полуслове, быть неумолимыми. Они у меня наложат полные штаны. Пойдем, Толя!
- Погорим! -стал упираться осторожный Толя.- Быстро раскусят, что мы
самозванцы.
- Кто раскусит? - взвился Егоров.- Эти трусливые, жалкие душонки,
готовые любому начальству, даже и мнимому, вылизать жопу, причмокивая, лишь
бы сохранить свое хоть маленькое, но руководящее положение. Я тебе покажу,
как они у меня запоют, пойманные с поличным на самом страшном партийном
грехе - совокуплении с посторонней женщиной. Эти жрецы морали, эти так
называемые партийные пуритане, похотливо потеют сейчас в своих постелях на
чужих, малознакомых бабах, которых завлекли, посулив чего-нибудь, то есть
используя свое служебное положение. Это же позор, Толя! Этому надо положить
конец! А кто здесь подлинные жрецы партийной морали? Мы с тобой. Толя!
Пойдем вниз и заарканим швейцара. Он-то небось знает, что где творится. Не
один рублик в ладошку сунули, чтоб сделал вид, будто ничего не видит. А в
советскую гостиницу, Толя, приводить женщину в поздний час категорически
запрещается. Значит, у него, у швейцара, рыло в пуху. Он у нас на крючке и,
чтоб не лишиться такой доходной должности, выполнит все, что мы ему
прикажем. Твоя задача, Толя, при сем присутствовать и иметь строгий,
целомудренный вид. Командую парадом я.
И они сыпанули по лестнице вниз, в вестибюль, где у пустой конторки с
крючками для ключей дремала баба-дежурная, а адмирал-швейцар сидел в кресле
возле медвежьего чучела, распустив бороду по обшитой серебром груди.
На последнем марше лестницы Анатолий и Егоров умерили шаг и пошли вниз
степенной начальственной походкой, с суровыми, замкнутыми лицами.
Результат был вернейший!
Баба-дежурная очнулась от дремоты и засуетилась в своей конторке,
изображая начальству деловую активность. Швейцар вскочил с кресла, вытянул
руки по швам и, как солдат, преданно гаркнул:
- Здравия желаем!