"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

увезут в милицию, составят протокол, который пошлют по месту службы,
заставят долго доказывать, что наши с ней отношения чисты и мы не
развратничали
в моем номере. А как это докажешь? И на мою репутацию ляжет несмываемое
пятно в личном деле, как каинова печать, будет вечно следовать за мной
милицейский протокол, в котором я буду охарактеризован не с самой лучшей
стороны. Моя карьера начнет рушиться.
А кому, скажите мне, люди, нужна карьера, когда растоптаны совесть и
честь. Сейчас на склоне лет я это понимаю и рассказываю вам как на духу,
чтобы очистить душу от тяжести, висящей на ней. Очищу ли я ее? Вряд ли. Но
хоть поговорить начистоту с друзьями, покаяться, ведь это тоже что-то.
Леночку я больше не видал. Она не захотела меня знать. Порвала со мной
окончательно и бесповоротно. И была права. А я долго не мог утешиться. Потом
женился на другой. Наплодил детей. И вот живу. Не умираю.
Зуев вышел из комнаты "Горное солнце" голый, в синих очках, защищавших
глаза от действия ультрафиолетовых лучей. Астахов, возлежавший на диване
после парилки, тоже ничем не укрытый, еще розовый от взаимодействия веника и
пара, иронично оглядел короткое, в жирных складках тело Зуева:
- Загорел, брат, на горном солнце. Как с Черноморского побережья
Кавказа.
- Действительно? - стал поворачиваться боками перед стенным зеркалом
Зуев, изучая розовые пятна, проступившие в разных местах,- как бы ожог не
схватить.
- Что ты там так долго делал?
- Думал.
- О чем, если не секрет?
--Лежал я, братцы, под горячим солнышком, вкушал достижения
.цивилизации и думал о том, что в мире нас, русских, не только не понимают,
но нарочно напускают побольше туману, когда речь заходит о нас. Словно им
там, на Западе, доставляет особое удовольствие мысль о том, что есть, мол,
такая страна Россия, не похожая на них, загадочная, как сфинкс. И народ там
загадочный... Загадочная славянская душа. Придумано это все от снобизма. Мы,
мол, нормальные, а они, мол, с придурью. Читают Достоевского, ахают и
охают. Какая тьма душевная! Какая бездна! Аж страшно заглянуть в эту
душу. А пробовали вы заглянуть в эту душу? Ох, и удивились бы. Пусто там,
как и у вас на душе. Разница лишь в том, что у них от души виски отдает, а у
нас водкой разит.
Никакой Достоевский так не раскрыл русскую душу, как обычный советский
анекдот. Моментальный портрет. Душа крупным планом.
Вот вам пример. Из серии анекдотов о Василии Ивановиче Чапаеве и его
верном ординарце Петьке.
Поймали красные белого офицера и допрашивают. Петька является к Василию
Ивановичу с докладом:
- Молчит, гад. Не можем язык развязать.
- Шомполами пробовали? - спрашивает Чапаев.
- Пробовали. И иголки под ногти загоняли, и зубы все выбили.
- Правильно сделали.
Молчит, гад. Остается последнее средство испробовать.
- Какое?
--Дать ему с вечера вволю напиться водки, а утром попросит опохмелиться