"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

- Нет, нет, - замахал руками Лунин, - оставь себе... А вот хочешь
доставить мне приятное, пойдем в парную, и ты меня похлещешь веничком.
По-бабьи, ласково. А то эти мужланы, дай им дорваться, семь шкур спустят.
- Это мы с удовольствием, - согласилась Дуня. - Вот только валенки
сниму. Я и сама люблю париться.
Лунин прихватил две бутылки пива и пошел вслед за Дуней в парную.
Через полчаса, одевшись в прихожей, Дуня верну-лась в гостиную за
посудой, мягко переваливаясь в своих черных валенках.
- Заболталась я с вами... а дел у меня невпроворот... В пятом тереме
надо покормить товарища из Грузии. Занемог, заказал обед домой...
- А юбилейный рубль с Лениным заготовил? - съязвил Зуев.
Ну, за грузином не пропадет, - убежденно сказала Дуня.- Ему и в долг
поверить можно. Очень пунктуальный народ.
- Еще бы, - не унимался Зуев. - Вот запузырит он тебе под самую
селезенку, гляди не захлебнись.
- Как-нибудь перебьемся...-рассмеялась Дуня.- От этого еще никто не
помер. Занятный они народ - грузины... Тут их однажды четверо было... Я им
обеды
сюда принесла... Так такое учудили... Карусель называется...
- Как? Как? - заинтересовался Астахов. - Что-то новенькое...
Ты нам, Дуня, поподробней освети,- попросил Зуев.- А то грузины, вишь,
до чего дошли, а мы, русские, отстаем. Передовой опыт надо двигать в массы.
- Уж и не знаю, как вам растолковать, - Дуня задумалась и ладонью
подперла подбородок. - Ну, были мы все пятеро, конечно, нагишом. Тут никакой
одежды не полагается. Наоборот, мешать будет... Я, значит, вот тут посредине
нагнулась, а один, который с усиками... вставил мне в рот... Другой же зашел
сзади и задвинул оттуда. Значит, двое уже пристроены и им -хорошо. Остаются
еще два. У меня больше дырок нет, не засунешь. Значит, что они окаянные
придумали, чтоб никому обидно не было? Другие два стали у меня по бокам, я
вытянула руки, взяла в ладоши у каждого его яйца и давай мять. Вот так и
получилась карусель. Народ они, грузины, горячий, не могут тихо, а все
больше криком исходят от удовольствия. Так и галдят вчетвером. Одна я -
немая, рот занят. Да и следить надо, чтоб никого не обидеть, все хорошо
сделать. А потом, значит, те двое, что спереди и сзади, кончили благополучно
и освободили место для своих товарищей, которым я яйца мяла и очень даже
разогрела. Вот те свои разогретые мне воткнули спереди и сзади, а те, что
уже удовлетворенные, стали по бокам, и я им стала яйца мять. Карусель
называется. Ох, и горячий народ. Каждый по три раза меня поимел, вот так вот
меняясь местами. Уж до чего я не хлипкая, а прямо в пот вогнали.
Зуев, Астахов и Лунин слушали Дуню, не перебивая, а когда она ушла,
унеся пустые судки, долго сидели молча.
- Надо полагать, грузины были помоложе нас,- вздохнул Лунин.
- Это несомненно, - угрюмо произнес Астахов, - нам с ними не тягаться.
- Что вы приуныли? - вскочил Зуев.- Мужички! Каждый возраст имеет свою
прелесть. И потом не зря в народе говорят: старый конь борозды не портит.
Были когда-то и мы рысаками. А ну, выше нос! И хвост - пистолетом. Есть еще
порох в пороховницах.
Старая гвардия умирает, но не сдается. Хотите послушать анекдот, как
один малый телевизор чинил?
Приходит Иван с работы, жена кинулась к плите котлеты жарить. А он,