"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

с Колей Филипповым, таким же неоперившимся инструктором, как и я. Оба молоды
и здоровы и распираемы от жажды наслаждений. А тут - Рига. Не город, а
мечта. Порт, моряки и западный дух. Свобода нравов. В ресторанах - джазы, с
ума сойти можно. Женщины одеты... Москва по сравнению с ними - глубокая
провинция.
Я в этом злачном городе был уже не впервые, имел представление о
тамошних нравах и знал, что, где и почем. В гостиницу ЦК, естественно, ни
ногой. Там, хоть комфортабельно и дешево, мне делать нечего. Круглосуточный
надзор, стерильность, как в больнице, ни привести, ни вывести, дежурные дамы
на этажах, как церберы, блюдут мораль партийных постояльцев и при малейшем
нарушении строгих правил докладывают куда следует, а это значит, что был ты
в командировке в последний раз.
Человек с моим опытом, конечно, останавливался в гостинице "Рига" - в
самой сердцевине города, у оперного театра. В этой гостинице, построенной в
стиле советского модерна, жить было дорого, но уютно. Все прелести "сладкой
жизни" еще не совсем осове-тившейся Риги были к твоим услугам. В ту пору.
Сейчас не знаю, возможно, и тот райский уголок при-
брали к рукам. Чего греха таить, мы же умеем утюжить то, что чем-то
выделяется, и приводить все к общему знаменателю, скучному, как
кладбищенский покой.
В этой гостинице, где останавливались большей частью иностранные
туристы и советская элита: офицеры высокого ранга, артисты, ученые и такие,
как мы, голодные партийные мальчики из Центра, которых здесь, в провинции,
принимали как всесильных вельмож,- был свой установившийся порядок: гостям
мужского пола очень неназойливо, а главное, бесплатно подсовывали на ночь в
постельку девиц на выбор. Блондинок и брюнеток. Юных и зрелых. Туземных
латышек и наших русопятых. Все удовольствие обходилось в стоимость ужина на
двоих, заказанного в номер. И все. Вполне по карману даже таким голодранцам,
как мы с Колей Филипповым. Можно было легко уложиться в суточные, которые
нам платили в командировке, и не тратить кровных из зарплаты, кои полагались
семье, дожидавшейся в Москве возвращения папули.
А занимался поставкой живого товара упитанный малый с мордой вышибалы,
торговавший одеколоном и туалетным мылом в мраморном холле гостиницы, в
киоске "Сангигиена". Кстати, у него же можно было достать заграничные
презервативы. Тонкие, как паутина, и с усиками на головке, доводившими бабу
до исступления. Надо было лишь негромко сказать ему, в каком номере ты
остановился и в каком часу желательней всего получить товар. И точно в
оговоренное время, когда уже на столе дымился доставленный официантом из
ресторана ужин, раздавался негромкий стук в дверь и входила фемина -
блондинка или брюнетка, но, независимо от масти, обязательно с хорошей
фигурой и вполне пристойными манерами средней советской служащей. Эдакая
"скорая половая помощь". И даже модные в ту пору большие дамские сумки
напоминали докторский саквояж с набором медицинских инструментов. Выпьет,
закусит, посмеется сальному анекдоту, без шума, без орания песен, как у нас
на Руси полагается, а потом разденется, не погасив света, чтобы ты лицезрел
все ее прелести и по мере обнажения доходил до неистовства, и в постели
покорно и ненавязчиво будет делать все, что твоей не-
богатой фантазии заблагорассудится. И уйдет утречком, чуть свет,
оставив тебе свой номер телефона на оторванном крае газеты и поцеловав тебя,
сонного, в щечку, от чего ты, окончательно проснувшись через пару часов,