"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

- Я не вор, Кузьмич, и бабью ласку красть не привык. А чем меня Клава
приворожила - то и родному отцу не сказал бы. Не мужское это дело - свое
сердце на людях потрошить. Вот бери обмундирование и расписку дай.
Ерофей снял шапку пирожком и кафтан, сложил аккуратно на тюк
прессованного сена.
- Конец маскараду, клоуну - ногой под зад. Будем жить, Кузьмич, как
все. Авось не помрем.
Кузьмич взял его кафтан и шапку и стоял, глядя, как Ерофей облачается в
свою домашнюю одежонку -стеганый ватник, подпоясанный армейским ремнем.
- Значит, ты уже не коммунист?
- Отгулял,- невесело усмехнулся Ерофей и кивнул на доносившуюся из бани
музыку.- А они еще пируют. Хозяева. Слуги народа. Как бы не пришлось
поплясать.
- Эй, не говори лишнего.
- А чего? Хуже, что ли, будет? Как в войну говорили штрафники-офицеры:
дальше фронта не пошлют, меньше роты не дадут. Прощай, Кузьмич. Завтра
поутру тебе мою тройку к вокзалу гонять. Не проспи. Важных гостей ожидают.
Заграничных.
- Прокачу с ветерком.
- Гляди, чтоб не сдуло. Кони мои горячие, к чужой руке непривычны.
- Обуздаем. Не таких уламывали.

РАССКАЗ АСТАХОВА
Это было в ту давнюю и сладкую пору, когда я был молод и холост, не
ходил в высоких чинах, а потому спал крепко, без кошмаров и единственной
заботой к концу рабочего дня было - с кем переспать этой ночью, чья головка
будет покоиться на подушке рядом с твоей.
Я начинал карьеру в газете. В большом промышленном городе. И подавал
немалые надежды на журналистском поприще. Писал фельетоны. На темы морали,
семьи, брака. А это самый читабельный материал на страницах сухой периодики,
и потому мое имя в городе было хорошо известно. Я был местной знаменитостью,
достопримечательностью, вроде каменного топора, обнаруженного археологами на
речном откосе и торжественно выставленного в краеведческом музее.
Меня узнавали на улицах. Незнакомые люди раскланивались со мной с
почтением, а матери показывали меня детям, устремив в мою сторону палец и
закатывая глаза. К городскому начальству - и партийному, и административному
- я входил запросто, без доклада. И причиной тому была не только моя
журналистская известность, но и кое-что другое. О чем я и хочу вам поведать.
Не стану утруждать ваше внимание описанием своих журналистских
подвигов. Нынче у нас речь о других подвигах... и поражениях. И с годами
начинает скрести на душе, жизнь идет к концу, и прожита она не самым лучшим
образом. А порой и просто неловко за содеянное. Сегодня мы каемся. Друг
-перед другом... как нашкодившие коты. Примите и эту историю, как мое
покаяние.
К мэру города и к партийному боссу я заходил без доклада. Верные стражи
их кабинетов - секретарши Томочка и Таня были моими любовницами. Томочка -
ничем не примечательное существо. Из тех секретарш, какими их рисуют в
юмористических журналах: талия рюмочкой, глупенький лобик покрыт челочкой, а
сзади мотается конский хвост. Хрупкая, как подросток. Но в сексуальных делах
большая затейница. Любила, баловница, сочетать секс со спортом. Разденет