"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора - Я не вор, Кузьмич, и бабью ласку красть не привык. А чем меня Клава
приворожила - то и родному отцу не сказал бы. Не мужское это дело - свое сердце на людях потрошить. Вот бери обмундирование и расписку дай. Ерофей снял шапку пирожком и кафтан, сложил аккуратно на тюк прессованного сена. - Конец маскараду, клоуну - ногой под зад. Будем жить, Кузьмич, как все. Авось не помрем. Кузьмич взял его кафтан и шапку и стоял, глядя, как Ерофей облачается в свою домашнюю одежонку -стеганый ватник, подпоясанный армейским ремнем. - Значит, ты уже не коммунист? - Отгулял,- невесело усмехнулся Ерофей и кивнул на доносившуюся из бани музыку.- А они еще пируют. Хозяева. Слуги народа. Как бы не пришлось поплясать. - Эй, не говори лишнего. - А чего? Хуже, что ли, будет? Как в войну говорили штрафники-офицеры: дальше фронта не пошлют, меньше роты не дадут. Прощай, Кузьмич. Завтра поутру тебе мою тройку к вокзалу гонять. Не проспи. Важных гостей ожидают. Заграничных. - Прокачу с ветерком. - Гляди, чтоб не сдуло. Кони мои горячие, к чужой руке непривычны. - Обуздаем. Не таких уламывали. РАССКАЗ АСТАХОВА Это было в ту давнюю и сладкую пору, когда я был молод и холост, не ходил в высоких чинах, а потому спал крепко, без кошмаров и единственной будет покоиться на подушке рядом с твоей. Я начинал карьеру в газете. В большом промышленном городе. И подавал немалые надежды на журналистском поприще. Писал фельетоны. На темы морали, семьи, брака. А это самый читабельный материал на страницах сухой периодики, и потому мое имя в городе было хорошо известно. Я был местной знаменитостью, достопримечательностью, вроде каменного топора, обнаруженного археологами на речном откосе и торжественно выставленного в краеведческом музее. Меня узнавали на улицах. Незнакомые люди раскланивались со мной с почтением, а матери показывали меня детям, устремив в мою сторону палец и закатывая глаза. К городскому начальству - и партийному, и административному - я входил запросто, без доклада. И причиной тому была не только моя журналистская известность, но и кое-что другое. О чем я и хочу вам поведать. Не стану утруждать ваше внимание описанием своих журналистских подвигов. Нынче у нас речь о других подвигах... и поражениях. И с годами начинает скрести на душе, жизнь идет к концу, и прожита она не самым лучшим образом. А порой и просто неловко за содеянное. Сегодня мы каемся. Друг -перед другом... как нашкодившие коты. Примите и эту историю, как мое покаяние. К мэру города и к партийному боссу я заходил без доклада. Верные стражи их кабинетов - секретарши Томочка и Таня были моими любовницами. Томочка - ничем не примечательное существо. Из тех секретарш, какими их рисуют в юмористических журналах: талия рюмочкой, глупенький лобик покрыт челочкой, а сзади мотается конский хвост. Хрупкая, как подросток. Но в сексуальных делах большая затейница. Любила, баловница, сочетать секс со спортом. Разденет |
|
|