"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

Две женщины, большая и маленькая, служили мне с какой-то неистовой
радостью и самоотверженностью. Таня, как маленького ребенка, купала меня в
ванне, намыливала, нежно терла мочалкой и споласкивала струей из душа,
получая от этого еще больше удовольствия, чем получал я, нежась в теплой
мыльной воде. А Галочка мчалась из комнаты в ванную и обратно, целомудренно
не поднимая на меня глаз из-за маминой спины и передавая ей то махровое
полотенце, то специально купленные для меня тапочки большого размера.
Теперь уже все мои фельетоны печатала не редакционная машинистка, а
Таня. И делала это с благоговением, упиваясь каждой, даже самой банальной
моей фразой и не допуская ни одной опечатки и даже помарки. А Галочка
бережно вырезала из газеты мои напечатанные опусы и наклеивала их на листы
блокнота, превращая это в самодельную книгу, разрисованную и раскрашенную ее
ручкой.
Авторское самолюбие провинциального журналиста, как вы можете
догадаться, было тронуто, и великий небожитель, каким я выглядел в их
глазах, соизволял отпускать им милостивую улыбку и даже собственноручно
потрепать детскую головку по кудрям, от чего девочка совсем замирала и
смотрела на маму, стараясь прочесть в ее глазах похвалу и удовлетворение.
И хоть я был эгоистом отчаянным и занимался только собственной
персоной, благо, обе мои няньки сами меня таким делали, все же иногда я
слушал Танину робкую исповедь, и из ее рассказов мне стало ясней
вырисовываться ее прошлое и обстоятельства, при каких Гдлочка появилась на
свет. Без отца. Даже ни разу не услышав его имени.
Танина история, должен признаться, открыла мне, скоту, не достойному ее
мизинца, какое душевное богатство таится в русской женщине, какая пропасть
самоотверженности и терпения в ней, какая бездна тепла, готового согреть
любого, переполняет ее любвеобильное сердце. И хоть платят ей за это чаще
всего черной неблагодарностью, она не озлобляется и по-прежнему смотрит на
мир добрыми глазами и ищет
того, кто нуждается в тепле и ласке, и готова без остатка отдать себя
ему.
Во время войны Таня была партизанкой, и в доказательство того, что она
там не пустяками занималась, а воевала наравне с мужчинами, в тумбочке у
кровати валялись боевые медали "За победу над Германией", партизанская
медаль и орден Красной Звезды. Таня их не носила, стыдясь, как бы это не
выглядело бахвальством, и медали и орден перешли во владение к Галочке, и
она одевала их на кукол, пока не подросла и не забросила и медали и кукол.
Тане еще не исполнилось шестнадцати лет, когда началась война и немцы
подошли к Волхову, где она училась в медицинском училище, готовясь стать
сестрой милосердия. По случаю того, что враг подошел к городу, студентов
распустили по домам, и Таня пешком побрела в свою деревню. Деревни она не
нашла, сгорела во время боев, и вся местность вокруг была занята немцами.
Уцелевшие жители прятались в окрестных лесах. Таня отправилась туда, в
надежде разыскать родителей, но и их она тоже не нашла. Осталась девчонка
одна-одинешенька. Жила по чужим углам. То картошки поможет крестьянке
накопать, то окажет медицинскую помощь - как-никак два года не зря просидела
в медицинском училище, - тем и перебивалась.
Потом объявились в лесах партизаны. Немцы усилили гарнизоны в деревнях,
на лесных дорогах поставили посты, передвигаться с места на место стало
опасно. Попадешь в облаву и - поминай, как звали. Как рабочий скот угоняли