"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора палатки, слышал джаз и чей-то захлебывающийся стон. Женский. Из
соседней палатки. Там, видать, бабе достался настоящий мужик. А я ни на что не был способен. Перед моим взором мелькали сонные мордашки моих детей, я их целовал, и горючие слезы текли по моим щекам. Как Анита ни прижимала мои ягодицы, он увял в ней и стал вываливаться, а она, должно быть, всерьез возбудившись, сплела обе ноги на моей спине и стала вжимать меня в себя, не давая выскользнуть и темпераментно извиваясь животом. - Битте, битте, - по-немецки умоляла она меня проявить себя мужчиной и удовлетворить ее возбужденный сексуальный аппетит. Я ей мог только посочувствовать. Он вывалился окончательно, съежился, стал почти неразличимым. Анита, войдя в раж, не отступилась и проявила уди-вительную настойчивость. Она его измордовала, затискала, зацеловала. И он - а он у меня не железный - вспомнил, какова его функция на этой земле, и, независимо от моей воли и состояния, распрямился, раздулся и затвердел как деревянный. ╖ Битте, битте, - возликовала Анита и шлепнулась на спину, продавив матрас. Я - на нее. И зашуровал. Думал, порву ей там все. Словно дубиной орудую. Сухостой. Твердый как камень и абсолютно нечувствителен. Так можно целый час гонять и не кончить. Анита была наверху блаженства. Она стонала, выла, кричала дурным голосом, и мне на миг показалось, что у соседей выключили магнитофон и все ближние палатки завистливо прислушиваются. Она кончила раз десять, и, когда наконец и меня пробрало, Анита шевеля пальцами раскинутых рук. А когда очухалась, пришла немножко в себя, уставилась на меня восхищенным взором и сказала: -Никогда не думала, что немцы такие мужчины. Экстра-класс! Ни с кем не сравнимо! Мне вдруг стало обидно. Я - русский, советский человек, старался, а слава - немцам. Даже захотелось сознаться ей, кто я такой. Вот такая форма патриотизма всколыхнулась во мне, но я промолчал. А Анита не унималась. Ее распирал восторг. - Да не с тебя надо деньги брать, а тебе платить. Ты же - чудо природы! Я, скромно отводя взор, застегивал штаны и чуть было не сказал, что каждый советский человек на моем месте сделал бы то же самое, если бы его башка, как моя, была бы в это время занята мыслями о побеге, прощанием с родиной и детьми. Назад мы поперлись пешком. Анита висела на моей шее и благодарно зацеловывала меня. Она выглядела счастливой любовницей, обожающей меня и гордящейся мною. Я же еле ноги волочил. Уже в полусне я добрался до гостиницы, взял у ухмыляющегося администратора ключ, отдал ему, собаке, паспорт жены и, взлетев в лифте под небеса, не раздеваясь, уснул. Мне показалось, что я не проспал и пяти минут, как меня подняли, нещадно тормоша. "Нянька" и моя жена. Вся группа уже завтракала внизу, торопясь к автобусу. Наши чемоданы стояли в вестибюле. Я не мог есть и пялил мутные глаза по сторонам. Наши дамы качали головами, переглядываясь, вот, мол, что алкоголь делает с человеком. А моя |
|
|