"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора Анита выслушала мою ломаную речь с явным интересом, но тем не менее
попросила чего-нибудь вперед. Что мог я ей предложить? Заграничный паспорт моей жены? Мой взгляд остановился на часах, кожаным пропотевшим ремешком охвативших запястье левой руки, и я предложил совсем уж не как немец, а как это водится у нас, на Руси, в определенных слоях общества: - Возьми часы. На память. У Аниты на смуглой руке золотились изящные часики, и тем не менее она проявила интерес к моим. Я снял их с руки безо всякого сожаления. Часы - дерьмо. Отечественные, марки "Мир". Анита прочитала марку по латыни, и получилось "Муп". Никогда ~не встречала такой марки,- искренне удивилась она. - Ого! - сказал я.- Это - уникальные часы. В вашем городе только ты одна и будешь владеть такими часами. Анита со смехом надела их на свое тонкое смуглое запястье, выше своих золотых, и попросила меня застегнуть застежку. Потом она подтянула к себе резиновый ребристый матрас, губами схватила медную трубочку на конце его и стала дуть, округляя шариком щеки. Я тоже принялся надувать второй матрас. Мы дули оба, сидя на земле друг против друга, как два закадычных приятеля, направившихся в туристический поход за город, на лоно природы, с ночевкой. Анита оживилась, засияла глазками. Мое обещание сходить утром с ней в банк и щедро одарить свое действие оказало. А я дул из последних сил, неуклюже, часто мимо трубки, издавая губами непристойные звуки. Хмель понемногу улетучивался из головы, и страх за содеянное овладел мною, леденя душу и спирая дыхание. Погонят отовсюду с позором. Значит, оставалось одно - бежать. Предать страну, партию, семью и бежать до границы, а там махнуть на Запад. Здесь, я слышал, граница охраняется спустя рукава, небрежно, не то что у нас, и проделать это несложно. - Прощайте, родные,- целовал я в уме почему-то сонные мордашки моих детей, и слезы закипали во мне, горючие, обидные. - Прощай, мама. Ты меня, подлеца, больше не увидишь, и тебя похоронят чужие люди. - Прощайте, товарищи,- перебирал я в уме тех, с кем работал, с кем встречался на именинах, к кому ходил в гости. С женой я не прощался. Хрен с ней! Вот в таком полуобморочном состоянии я полез к раздевшейся догола Аните, когда она уложила рядом два надутых матраса и сама легла поперек, широко раскинув крепкие, стройные ноги. И опростоволосился. Я был абсолютно ни к чему не способен. Поелозил по ней безрезультатно, смущенно слез и стал натягивать штаны. - Постой, - сочувственно заглянула мне в глаза Анита, - я тебе помогу. Она склонила голову к моим расстегнутым штанам, губами поймала член и стала жевать, тянуть, языком прижимать. И он не выдержал такой атаки, набух, вывалился наружу. Анита повалилась на спину, потянув меня на себя. Ловкими пальчиками направила его, просунула куда следует и стала снизу покачивать меня, дыша часто и со страстью, ладошками прижимая мои ягодицы. А я смотрел поверх ее головы, в розовую стенку |
|
|