"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

- А на самом деле? - нетерпеливо спросил Зуев.
- Как было на самом деле, - ответил Лунин, - только покойник знал, да
унес тайну в могилу. Разговоры о бабах - это все туфта. Причина поглубже.
- Шурик прошел всю войну не офицером, а сержантом. В пехоте. В
разведке. В офицеры сам не пожелал, нравилось быть солдатом. Четыре медали
"За отвагу". Это, если помните, самая почетная медаль была. Ее за красивые
глаза не давали. Только за подвиг. Немца живьем захватить. Танк гранатой
подорвать. Редко кто до второй медали дотягивал. Заблаговремен-
но попадал в братскую могилу. А Шурик четыре штуки отхватил и жив
остался. Это уже чудо. Четыре медали "За отвагу" по нашей армейской шкале
ценились больше, чем Золотая звезда Героя Советского Союза.
Как я теперь понимаю, трагедия Шурика была в том, что он всю войну
тянул лямку, мечтая, что кончится война и воцарятся на земле мир и
справедливость. А реальность оказалась иной. Вся страна в руинах, голод,
карточная система, на всех углах инвалиды тянут руку за милостыней. А
главное, Сталин так гайки завинтил, что ни вздохнуть, ни охнуть.
Шурику это все было поперек горла. Помню, как-то во хмелю он мне
сказал, что у французов есть любопытная поговорка: лучше хорошая война, чем
плохой мир. Вот я и полагаю, что плохой мир доконал его. К такой жизни Шурик
подладиться не мог. Да, видать, и не хотел. Это было политическое
самоубийство.
Все трое задумчиво молчали, но вот Зуев что-то вспомнил, и улыбка
развела его толстые губы.
- Саша, - кивнул он Лунину, - а похороны-то ты помнишь? И как мы с
тобою влипли?
Лунин наморщил лоб и, вспомнив, тоже улыбнулся в усы.
- Чур, я расскажу, - попросил Зуев! - Сережа не был на похоронах. Вот
пусть послушает. Значит, так. Хоронили мы Шурика десятого или одиннадцатого
мая. День выдался - настоящая весна. Солнышко в лужах отражается. Небо
голубое, ни облачка. Грачи орут как оглашенные. Почки на деревьях лопаются.
Так славно, так приятно. Мы же все недавно с войны. Уцелели. И в такой день
чувствуешь себя пьяным от счастья.
А тут - похороны. Траур. И хоть близкого друга хоронишь, а никак не в
состоянии погрузиться в печаль. Захлестывает биологическая радость жизни.
Да, чуть не забыл. Являться на похороны нам было строжайше воспрещено.
И студентам, и преподавателям. А рано утром во дворе больницы собралась
огромная толпа. Там были все наши студенты и преподаватели,- консерватория,
где Шурик учился параллельно, тоже явилась чуть ли не в полном составе. И
женщин красивых как на выставке мод. Венков -не сосчитать. Оркестр
настраивает инструменты, что-
бы грянуть траурный марш, как только вынесут гроб. А гроб-то стоит в
морге.
Подъехал автомобиль с открытой платформой, на которую гроб будут
ставить.
- Несите покойника.
А кто вынесет Шурика, заранее не договорились. Увидали Лунина. Он, мол,
соседом с покойным был по комнате, вот пусть и окажет последнюю "услугу
товарищу. Лунин перечить не стал. Меня взял для подмоги, и мы вдвоем, на
глазах у замершей толпы, направились вниз по каменным ступеням в подвал.
Должен признать, что мы действительно были в подавленном состоянии.