"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

замке! И если в Москве вздумают меня прощупать, то у них только один выход:
без предупреждения сбросить в мой заповедник воздушный десант. И то с
минимальными шансами на успех. Каждый парашютист приземлится с зарядом
картечи в заднице - мои егеря удивительные снайперы. Бьют только в глаз. За
исключением парашютистов, конечно.
За все время один раз у меня взяли человека. И то не по моей вине, а по
его. Это была птица крупного полета. Русский, как ты. В Москве держал
подпольные фабрики по трикотажу, делал миллионы. Пока не попался. Вернее,
попались его коллеги, а он успел сбежать ко мне. В Москве всех их
расстреляли, ему вынесли смертный приговор заочно.
Казалось бы, что лучше? Живи у меня и радуйся. Я его жену сюда
доставил, чтобы не скучал по семье. Работой не утомлял. Два года он жил
тихо. Потом захотелось ему в оперу. Культурные, понимаешь, потребности.
Человек из Москвы, не откуда-нибудь. Поехал на одну ночь в Ереван и... не
вернулся. Взяли как миленького и расстреляли. Я ему ничем помочь не мог. Так
далеко за пределами заповедника' моя сила кончалась.
Но это - единственный случай. Остальные легко обходятся без оперы и
живут у меня, как у мамы. Кстати, его жена осталась здесь. Ценный работник.
Инженер по трикотажу. Что? Непонятно? У меня тут большие отары овец пасутся
в горах. Конечно, незаконно. Куда шерсть девать? Не сдавать же государству -
там бы очень удивились. Поэтому есть у нас про-
изводство. Делаем свитера и женские кофточки. Дефицитный товар.
Покупатель отрывает с руками. Даже в Москву отправляем. Неофициально. Там у
нас есть свои продавцы. Конечно, главный товар не это. Что прекрасно растет
на нашей земле и цветет тогда, когда в Москве морозы? Цветы. В Москве один
цветок зимой - рубль. Миллион цветов - миллион рублей, десять миллионов...
Сеем мы в долинах еще кое-что, очень дефицитный товар, за него по головке не
погладят. И продаем там же в Москве. За огромные деньги.
Теперь понимаешь кое-что? Вот я читал, что в Америке кинозвезда
Элизабет Тэйлор получает за каждый фильм миллион долларов. Но после уплаты
налогов у нее остается лишь сто тысяч. Остальное забирают. Безобразие, я
тебе скажу. Эксплуатация! А я никаких налогов не плачу. Все идет мне в
карман... За исключением некоторых производственных расходов. Например,
платить милиции. Знаешь, когда мой товар прибывает в Москву, то его везут из
аэропорта под почетным эскортом. Сзади милиционеры на мотоциклах, а впереди
высокий чин в звании полковника, чтобы какой-нибудь сумасшедший милиционер
не вздумал проверить, что мои люди везут. А люди на улицах думают,
какой-нибудь важный гость из-за рубежа едет или космонавт.
У меня голова шла кругом от откровений Сандро. Ведь надо же так попасть
партийному работнику с незапятнанной репутацией в самое логово нарушителей
советских законов и стать закадычным другом и по-четным гостем их главаря,
который, к моему величай шему смущению, носит в кармане такой же партий ный
билет, как и у меня. Мне порой мучительно хо-телось бежать отсюда без
оглядки. Но я не решался на такой поступок по двум причинам. Не хотелось
обижать гостеприимного хозяина, искренне привязавшегося ко мне, и еще
потому, что, как бы я ни исхит-рялся, меня бы все равно поймали посланные в
погоню разбойники-егеря, и тогда уж мне бы головы на плечах не сносить.
Оставался один выход: пользоваться гостеприимством Сандро, пока
позволял срок моего отпуска, и затем расстаться полюбовно и забыть,
вычеркнуть из памяти все, что я здесь видел и слышал, как только доберусь до