"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу авторанос шибануло несвежим дыханием, склонилась разбойничья широкоскулая маска,
застывшая, с нахмуренными щелочками глаз, плоским раздавленным носом и оскаленным в жуткой улыбке ртом с редкими и гнилыми зубами. Я напугался до смерти и с трудом пришел в себя, когда маска, гортанно смеясь, представилась личным шофером министра культуры, которого товарищ министр послал разбудить меня и доставить в его машину внизу, в которой министр дожидается меня. Мы едем в горы на охоту. Я облегченно перевел дух. Шершавые пальцы на моем горле показались мне бредом моего мутного от алкоголя воображения. Когда я брился в ванной, а шофер, скаля в улыбке редкие зубы, почтительно дожидался меня в комнате, я увидел в зеркале под своей опухшей, гнусной физиономией... темные следы подкожных кровоподтеков на шее, неумолимо подтвердившие, что меня действительно душили в постели. Но я тут же отогнал эту мысль. Мало ли где я мог удариться шеей, если был до того пьян, что не помню, как меня доставили домой. При пудрив синяки на шее, я спустился с шофером вниз У подъезда гостиницы дожидалась черная "Волга с белыми занавесками на окнах - верный знак при-надлежности машины важному руководящему лицу Мы не любим, чтобы руководимый нами народ мог за глядывать внутрь наших персональных автомобилей встречаться с нами глазами. На переднем сиденье, рядом с шоферским местом, сидел министр, аккуратно выбритый, со свежим, отдохнувшим лицом, без какого-нибудь следа вчерашней пьянки. Его узкие глазки пытливо и цепко осмотрели меня, когда я садился на пустое заднее сиденье: - Ну, и здоровы вы пить, - сказал он, не оборачиваясь ко мне, а глядя меня перепили. А я редко пьянею. Вчера сорвался... - Да нет, что вы...- запротестовал я.- Это я упился, свинья-свиньей, а вы были свежи, как огурчик. - Неужели? А вот я даже не помню, о чем мы с вами болтали, удрав от гостей в мой кабинет. А вам память не отказала? Из зеркальца на меня был устремлен острый, как нож, взгляд косых, прижатых скулами глаз. - Я абсолютно ничего не помню...- поспешил ответить я.- Последнее, что помнится, это глупая речь Пулькина за столом... Дальше - мрак... Кстати, как он, Пулькин? Я даже не успел заглянуть к нему в номер. Узкие настороженные глазки в шоферском зеркальце немного оттаяли, видать, удовлетворенные моим ответом, и даже нечто вроде улыбки мелькнуло в них. - Товарищ Пулькин? Да, не умеет пить товарищ Пулькин. Хоть и прекрасный работник и заслуживает всяческого уважения, но пить - это не его сфера деятельности. Я не стал его тревожить. Пусть поспит у меня дома, отлежится. Подальше от любопытных' глаз. А то ведь недолго нарваться на любителя анонимок... Этой публики у нас хватает, и - готов донос в Москву... Я понял, что это предостережение и мне. - А где ваша супруга? - как можно любезнее осведомился я, понимая, что мне надлежит быть поосторожней.- Мы за ней заедем? - Что .вы? Зейнаб умрет при виде крови. Охота -не дамское занятие. Машина выехала из города, и по асфальтовому шоссе с необычно большим числом регулировщиков мы нагнали длинный караван черных "Волг" с белыми |
|
|