"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу авторамальчика с раскрытым ртом и удивленными пуговками глаз, сраженного наповал
первой стрелой Амура. Он трогательно немел, завидев Нину, и из острослова и светского балагура превращался в косноязычного провинциала, когда пытался заговорить с ней. Бабник и опытный соблазнитель, бивший почти всегда без промаха и овладевавший женщиной с холодной рассудочностью и сноровкой мясника-хирурга, потрошащего безвольное тело, он влюбился с ходу и всерьез, и, как громом пораженный, превратился в беззащитное, растерянное существо. Мне он доверительно сообщил, смущаясь и краснея, что если Нина даст согласие, он хоть сейчас, в этот же день готов зарегистрировать с ней брак. - Послушай,- сказал он, глядя на меня с тоской во взоре, - ты же у нас евнух, тебе слабый пол противопоказан. И Нина для тебя - нуль. Правда? Я неопределенно пожал плечами, но потом все-таки кивнул. - Так вот, намекни, да потоньше, чтоб не вспугнуть... о моих намерениях. Сам я не решаюсь с ней заговорить. А потом мне скажешь. Я не стал намекать Нине, а просто принялся нахваливать ей моего друга и покровителя, когда мы снова остались вдвоем в дюнах и лежали рядышком на горячем песке, каждый положив свою голову на сгиб локтя, но так, чтобы одним глазом видеть друг друга. Нина, обычно слушавшая меня с интересом, на сей раз была невнимательна и даже закрывала глаза, словно дремала. Я обиделся и сказал ей об этом. - Ну, не обижайтесь, - трогательно вытянув губки, сказала она и дружески мне улыбнулась.- Неинтересно слушать о вашем друге. У вас он вызывает восторг, а у меня - отвращение. Потому что я - женщина и никак не могу заставить себя умиляться при виде розовощекого упитанного поросенка, Я прикусил язык и понял, что дальнейшие разговоры бесполезны. Если доктор желает объясниться в любви, то для этого не пользуются посредниками, и пусть делает это сам, как умеет. Я сказал ему об этом, сославшись на то, что из меня сват никудышный, могу еще ненароком испортить все дело. - Ладно,- засопел доктор, надувшись, и его серые глазки-пуговки утонули в розовых щечках.- У тебя нет чувства локтя. Я б с тобой в разведку не пошел. Как затравленный, нахохлившись, набычившись, ходил он большими кругами вокруг тех мест, где обнаруживал Нину, не смея приблизиться и заговорить. Однажды он осмелел и подошел ближе. Возможно, потому, что увидел меня рядом с ней. Нина сидела на скамье в парковой аллее, и целая ватага молодых парней, как мотыльки на огонь, окружили скамью и наперебой болтали, выкобениваясь друг перед другом с одной лишь очевидной целью - обратить на себя хоть сколько-нибудь внимания этой чудо-девочки. Я в разговоре участия не принимал. Сидел рядом с Ниной на скамье на правах доверенного лица. Переглядываясь с ней мельком, мы оба забавлялись, наблюдая трогательные, наивные потуги юных петушков. Доктор неслышно подошел сзади к скамье и облокотился на спинку между мной и Ниной. Он был так взволнован и так напряжен, что густо сопел, заливаясь краской до ушей. Нина передернула плечиками и демонстративно отвернулась. Я взглянул на доктора и мне стало жаль его. У него было лицо обиженного ребенка, вот-вот готового заплакать. |
|
|