"Надежда Севницкая. Я мыл руки в мутной воде (Роман-биография Элвиса) " - читать интересную книгу автора

Он шел через этот орущий коридор, еще не сознавая, что он - дома...
Снова, как два года назад, было раннее мартовское утро. А март в его
городе - либо живое горячее солнце, либо дождь с рвущим душу своим надсадным
воем ветром. Вот и сейчас тучи снижались, как эскадрильи самолетов. В
просветах кровило солнце, нагнетая тягостное впечатление. Но пыл людей не
утихал, несмотря на начинавшийся дождь.
Прибавив шаг, Джон отыскивал глазами ожидавшую его машину. Полицейские
теснили фэнов. Лам уже предусмотрительно распахнул дверцу кадиллака. Едва
пожав другу руку, Джон нырнул в мягкое сумрачное чрево, бросив на прощание
Полковнику и остальным: "Увидимся в конце недели".
Машина медленно тронулась по дороге, вдоль которой толпились фэны. Из
глубины машины Джон жадно смотрел на расстилавшийся родной город. Машина уже
выехала на Мейн-стрит с ее старыми кирпичными домами, допотопными, но
уютными с виду. Слева и справа город был окружен новыми многоэтажными
кварталами. Вот сейчас... сейчас они выскочат к повороту на Уайтхевен.
И тут небо пролилось дождем. Страшная желто-сиреневая туча,
переваливаясь, двинулась в сторону его дома, а потом накрыла Форест-хилл.
Мысль о том, что на мамину могилу падает тяжелый дождь и даже редкий для
этих мест легкий снег, была непереносима.
За своей грустью Джон не заметил, что машина сбавила ход перед
воротами. Они распахнулись и поглотили ее... Понуро стояли фэны - ни улыбок,
ни автографов, ни поцелуев.
Взгляд его как-то сразу охватил широкую подъездную аллею, обсаженную
старыми деревьями. Стволы их глянцево чернели под дождем. Ветви были так
могучи, что маленькие, едва распустившиеся листочки почти не были заметны.
Дом из светлого камня, словно перламутровый, светился в дождливой мути. Как
он был счастлив здесь всего два года назад!.. Улыбка еще бродила на его
губах, когда машина остановилась.
В дверях стояли бабушка, отец, тетка, кузены. Его близорукие глаза,
прищурившись, обежали всю группу. Он вздрогнул, вздохнул едва приметно и
поскорее улыбнулся своим.
В холле Джон задержался. Огляделся. Синий, как небо, и с нарисованными
звездами потолок-свод теперь, когда мамы больше не было, стал не нужен -
только давил своей одинокой отдаленностью. Солнце закатилось...
Он сидел у окна своей спальни, а сон все не шел, несмотря на мерный
шелест дождя. Напряженная боль сковала тело, не давая двигаться. Над входом
в гараж раскачивался большой фонарь. Там стояла первая машина, купленная им
для мамы, а она... она...
Почему она? Такая молодая? За что, Господи, ты покарал ее? Или это
меня? Меня...
Мысль билась в тисках ночи. Сон не шел. А дождь за окном все бубнил и
бубнил.
Пришло и прошло утро. Дождь все продолжал бубнить. Надо было что-то
делать. Как-то заставить себя вырваться из ужасного напряженного
бездействия...
По-стариковски поднявшись с кресла, Джон пошел в ванную. Горячая вода
острого душа прогрела скрюченное застывшее тело. Побрившись и причесавшись,
он спустился в кухню и заставил себя проглотить свой любимый сэндвич,
приготовленный теперь уже бабушкой, и чашку кофе. Потом крадучись, избегая
встречи со своими, поднялся в свой ден (берлогу), как все называли его