"Петр Северцев. Как изгибали сталь" - читать интересную книгу автора

в тыл наших войск с радиостанцией. Считай, уже приговоренный к смертной
казни. Вдруг слышит, что-то шуршит у окошечка землянки. Он туда, а это шпион
свои сапоги хромовые через прутья решетки проталкивает. Отойди от окошка, -
командует отец. А шпион протолкнул и второй сапог, и говорит: "Мне уже сапог
не носить, а тебе они пригодятся". Отец вызвал начальника караула, как по
Уставу положено. Пришли, а шпион им говорит, что часовой зашел в землянку и
насильно снял с него хромовые сапоги. Сам без сапог, а сапоги аккуратненько
у двери в землянку стоят. Кому поверили?
Конечно, шпиону. Смертник врать не будет. Прямо на посту произвели
смену, забрали автомат, ремень и посадили в соседнюю землянку-камеру под
такой же замок. Спасибо Когану. Написал рапорт о том, что для того, чтобы
войти в землянку, часовой должен иметь ключ от навесного замка, который
находился у начальника караула. Часовой уже три года на фронте и жизнью
рисковать из-за каких-то сапог не будет. И сапоги он никуда не прятал, а
поставил на видное место, чтобы доложить о случившемся. Посмотрели, а
действительно надо открыть замок, чтобы в землянку войти. Освободили. Скажи
спасибо командиру роту.
И я уже позже спросил отца, как он относится к евреям.
- Сынок, - сказал мне отец, - если ты будешь кого-то и в чем-то
превосходить, то эти люди будут твои злейшие враги, хотя ты им ничего
плохого не сделаешь. Не верь тому, что про них говорят. У каждого народа
есть плохие люди. Хороших людей все равно больше. И запомни, если бы не
евреи, то не было бы Бога, и отца у тебя не было бы.
Тогда же мне отец и сказал то, что запомнилось навсегда: "Не хвались
тем, что ты русский, пусть другие люди о тебе скажут, что русские хорошие
люди".
Рассказывали в "клубе" и анекдоты. Как правило, нейтрального
содержания, чтобы никто из известных людей там не засветился или, не дай
Бог, про решения партии и правительства. Всегда про иностранцев и про
русского Ивана - он всегда среди них лучший. Коротких анекдотов тогда не
было, но один я запомнил.
К немцам в плен попали американец, англичанин и русский. Перед тем как
вести их на расстрел, им разрешили загадать по последнему желанию.
Американец и англичанин попросили по рюмке виски, а русский попросил
привести к нему самого здоровенного фрица в самых больших сапогах. Нашли
такого, привели. Русский просит: "А теперь, Фриц, отвесь-ка мне хорошего
богатырского пенделя". Фриц собрал всю силу, разбежался да как дал ему пинка
под зад. Русский врезался в стенку, отскочил от нее, сшиб с ног охранника,
выхватил у него автомат, перестрелял всех фашистов, вышиб прикладом решетку
в окне и кричит:
"А ну, парни, бежим отсюда". Иностранцы, оправившись от шока,
спрашивают его: "Ты что, Иван, сразу не мог это сделать?" А русский в ответ:
"Мог, конечно, но мы, русские, пока хорошего пенделя не получим, ничего
делать не будем".
Осознание услышанного приходит потом, когда человек начинает узнавать
то, что он ранее слышал на уроках истории, в книгах в кинофильмах, из
рассказов ветеранов.
Отец только удивлялся, когда я его потом просил рассказать про войну и
напоминал эпизоды, которые слышал в раннем детстве.
Однажды, уже в зрелом возрасте я спросил отца, почему он до сих пор