"Владимир Севриновский. Серебряные провода" - читать интересную книгу автора

абсолютно и безмятежно.
Мое обновленное сознание имеет лишь один маленький недостаток:
понятие времени ускользает от меня. Таковы правила игры. Прошлое, если я
все еще верно ощущаю значение этого понятия, развертывается в
пространстве, как огромная картинная галерея. Так смешно: вот я впервые
за долгий срок выхожу из своей норы, крадясь по следу музыки, точно
ищейка. Она то исчезает - и тогда забавная фигурка замирает на месте, -
то появляется вновь. Hаконец, невидимые волны крепнут и я иду вперед,
балансируя на грани двух мироощущений - мира, к которому меня приучали с
рождения, и мира музыки. Я вспоминаю свою первую встречу с ней, во время
полета в черном туннеле. Да, она способна привести в первобытный ужас,
лишить сознания, но теперь все не так. Ее отзвуки притягивают меня,
ласково и бережно, а призраки привычного и родного уклада жизни
истаивают в своей угрюмой слепоте.
Я понимаю, что всякое мое движение, каждая мысль тоже являются
музыкой, и сочинять ее напрямую гораздо проще и эффективнее, чем
прибегать к помощи грубых посредников. По меркам окружающих, я теперь
обладаю невероятной силой и исключительно острым умом, тогда как
физиологически я почти не меняюсь, если не считать уничтожения
надоедливой опухоли - ничто не должно мешать чистоте моего восприятия.
Другая картинка: из озорства я проигрываю довольно простенькую
мелодию, в результате чего в моем обиталище оказывается несколько
плотных пачек зеленоватых листков с изображенными на них грустными
лицами. Для этого далеко на улице приходится оборвать несколько
проводков, что немного печально. Зато эти бумажные клочья сгорают с
исключительно приятным звуком. Должно быть, именно поэтому их так ценят
люди (если и не явно, то подсознательно).
Шаг за шагом я пpодвигаюсь к настоящему мастерству. Уверен, что
сейчас даже мой почерк ничем не отличается от обычного, хотя вместо
кропотливого заполнения тетради достаточно изобразить несложную мелодию
с элементарными аранжировками, не отвлекаясь на восприятие чернильного
следа и формулировку мыслей. Скоро и эти звуки умолкнут - тогда придет
время настоящей музыки.
Она уже давно терпеливо ждет меня. Там, за окном - разве можно не
слышать пения невообразимо огромных и в то же время хрупких акустических
систем? Разве не сияют множеством огней усилители? И, конечно же, люди -
эти бесчисленные провода, по которым стремится к своей цели
упорядоченная энергия. Она еще не зазвучала и почти невозможно
воспринять ее. Разнородная, но равно прекрасная, она летит через своих
слепых посредников, чтобы родиться на свет и самой стать светом. Чем
лучше проводник, тем быстрее она пролетает сквозь него. И если в этот
краткий миг кто-то сумеет уловить хотя бы отголоски гармонии, освободить
ее от собственных помех, окружающие проводки иногда объявляют его
гением, хотя - кто знает? - может быть, его сплав гораздо менее чист,
чем у соседа, по ошибке подключенного к неверным контактам?
Да, система несовершенна и меня ждет громадное поле работы. Многое
предстоит изменить, и я, лишенный прошлого и будущего, не способен
предсказать момент завершающего аккорда. Hо мне твердо известно:
когда-нибудь он придет и я с торжественной радостью вырву один за другим
старые провода из разъемов, чтобы постепенно насытить музыку чистым