"Лоран Сексик. Дурные мысли " - читать интересную книгу автора

моей шеи. Потом мне прикрыли рот платком с сильным запахом хлороформа. И я
впал в глубокое беспамятство, и меня одолели чудовищные кошмары.
Когда я очнулся, выяснилось, что руки мои связаны за спиной, рот стянут
тряпкой, а череп раскалывается. Вытаращив глаза, я уставился на ужасное
зрелище: на скамейке напротив рыжий и пузатый великан с маленькими свирепыми
глазками обнимал Таню за плечи! Красавица предала меня.
Похитители спорили между собою, ничуть не заботясь о моем состоянии.
Речь шла о выкупе. Они намеревались продать меня тому, кто больше предложит.
Обсуждалась моя товарная стоимость. Я решил не вмешиваться, боясь вызвать
ажиотажный подъем цены или, наоборот, из ложной скромности неоправданно ее
занизить. Мне всегда трудно было определить, чего я на самом деле стою:
слишком велико было расхождение между завышенными оценками моей мамы и
повсеместно признанной репутацией ничтожества.
Солнце клонилось к закату. Прошел целый день. Вскоре пейзаж стал
меняться. Среди лесов появились заводы. Холмы покрылись скопищами домов из
красного кирпича. Затем последовала процессия серых и бездушных доходных
домов, обрамляющих пустынные улицы. Поезд стал замедлять ход. Мы въехали под
свод вокзала. На фронтоне здания промелькнула надпись; я прочел: "Берлин" -
и понял, что конца моим кошмарам не предвидится.
Рыжий великан велел: "Встань и иди!" - и разрезал веревку на моих
запястьях. Я с трудом разогнулся, сожалея, что еще не достиг двадцати лет и
не обрел должной гибкости. Оказавшись лицом к лицу с Таней, я не испытал
жажды отмщения. Мне представлялось, что она скорее заложница этого великана,
чем его сообщница. Любовь не только дала мне по башке, но еще и ослепила.
Перрон заполняла невероятно шумная толпа. Мужчины в клетчатых костюмах
и шляпах-борсалино шагали стремительно, расталкивая крестьянок с плетеными
коробами на спинах; оборванные нищие приставали к юным дамам, одетым по
последней моде. Зажатый между двумя похитителями, я уныло тащился сквозь
волнующуюся толпу.
- Будешь рыпаться - раздавлю, - пригрозил рыжий великан.
Я изобразил вымученную улыбку, и какой-то ротозей, вряд ли старше меня
самого, подмигнул мне в ответ и покрутил вверх-вниз высунутым языком. Я стал
Ионой во чреве кита!

8

Когда Таня называла рыжего великана "Франц, миленький мой", в голосе ее
звучала такая нежность, что сердце мое разрывалось. Каждый вечер квартира
Франца превращалась в зверинец, полный прелюбопытнейших экспонатов.
Там бывал Гюнтер, косоглазый Тип по прозвищу "Гунт Кокаинчик", Генрих,
он же "Слепой", который носил стеклянный глаз, заработанный в окопах под
Верденом, Герман, гигант, готовый убить меня взглядом, "Сладкая" Ирма, чье
декольте вызывало у меня головокружение, Альберт-"Шпаненок" с грязными
лапами, которые он все время примерял к моему горлу, а еще Грюзен-кашлюн,
Иван Грозный, Ингрид-засранка, Шмудьце-отравитель и Гульдике-акробат,
Камилла по прозвищу Добрая Задница. Трудно было понять, что может быть
общего с этой ордой у Натана "Жидовича", как они вскоре меня прозвали.
Я жил как пленник в каморке без окон, смежной с гостиной: днем меня
привязывали к ножке железной кровати, ночью меня окружала толпа варваров и
Генрих не сводил с меня своего неусыпного глаза.